— Зря ты это пообещал. Я не могу сообщить их ему.
— А мне?
— И тебе тоже.
Хантер схватил женщину, прижал ее голову к своей груди и заговорил:
— Ну хотя бы раз в жизни не будь упрямой, Кари. Уступи хоть на этот раз. Дай мне какое-нибудь имя, телефонный номер — что угодно, от чего можно оттолкнуться.
Закрыв глаза, она крепко прижалась к нему. Ее губы ощущали кожу на его шее.
— А если я этого не сделаю?
Кончиками пальцев он погладил ее по голове.
— Они упрячут тебя за решетку за то, что ты препятствуешь правосудию.
Кари подняла голову. Глаза ее блестели от слез.
— И ты позволишь им это сделать? Отправить меня в тюрьму?
Взгляд Хантера блуждал по ее лицу. В нем читались одновременно любовь и страх. Сердце его ныло, но он все же ответил:
— Я ничего не смогу поделать.
Кари закрыла глаза, и из-под сомкнувшихся век выкатились две слезинки, оставляя на щеках влажные полоски.
— Да, вероятно, не сможешь, — тихо сказала она.
Хантер привлек ее еще ближе и обнял, словно пытаясь спрятать. Она чувствовала себя маленькой и беззащитной. Сейчас, когда она была без туфель, ее затылок едва доходил ему до подбородка. Хантеру всей душой хотелось ее защитить, но она сама делала это невозможным.
— Я сказал им, чтобы они не присылали за тобой машину, — прошептал он на ухо Кари, — и что утром ты сама приедешь к ним.
— Спасибо.
— Завтра в девять утра. Встретимся в моем кабинете.
— В девять утра, — механически повторила женщина. Руки ее по-прежнему обнимали его за талию. Ладони Кари гладили его спину, чувствуя под тканью пиджака знакомую твердость мускулов. Его тело было таким сильным… Как бы ей хотелось, чтобы он поделился с ней своей силой и мужеством!
— Я надеюсь, ты передумаешь, — с отчаянием в голосе прошептал Хантер. — Ну как я смогу запереть тебя в тюремной камере?
— А как я смогу предать поверивших мне людей?
Хантер беспомощно выругался и сделал шаг назад. Затем — нагнулся и прижался губами к ее рту. Этот поцелуй был долгим и глубоким, но на сей раз страсть подогревалась не желанием, а возбуждением совсем иного рода. Потом они долго смотрели друг другу в глаза.
Он ушел так же, как и пришел, — без единого слова.
Не желая опаздывать и опасаясь, что за ней могут послать полицейскую машину, без четверти девять Кари уже вошла в приемную Хантера. Ей была невыносима мысль о том, что ее вот-вот арестуют и отправят за решетку.
Секретарша Хантера церемонно поздоровалась с Кари и провела ее в кабинет начальника. В ту же секунду, как она переступила порог, Хантер вскочил и, обойдя стол, взял ее за руку. Неужели она выглядит такой же бледной и растерянной, как он, невольно подумалось ей.
Второй присутствовавший в кабинете мужчина был гораздо менее галантен и вовсе не стремился облегчить ей эти минуты. С торжествующей улыбкой на толстых губах он неспешно поднялся со стула. Глядя на этого человека, Кари испытывала к нему неприязнь и страх.
Он был невысок и коренаст. Его выбритый подбородок, казалось, был синего цвета, волосы намазаны маслом. Глядя на этого толстяка, можно было предположить, что он любит мясные сандвичи с чесноком на обед и нередко отпускает сальные шуточки в адрес женщин.
Кари уже доводилось слышать о лейтенанте Гаррисе. Он считался хорошим полицейским, сыщиком с хваткой бульдога и изощренным аналитическим умом. Взглянув в его маленькие черные глазки, Кари поняла, что он чрезвычайно хитер.
— Лейтенант Гаррис. Миссис Стюарт, — потухшим голосом представил их друг другу Хантер.
— Весьма польщен, миссис Стюарт, — промурлыкал коп.
— Очень рада, лейтенант Гаррис, — проворковала в ответ Кари.
Хантер подвел ее к стулу, и она с облегчением села. Это было сделано вовремя — ее ноги были готовы подкоситься. Кари изо всех сил надеялась, что ее волнение незаметно со стороны, однако, встретив встревоженный взгляд Хантера, она поняла, что дело обстоит наоборот. Впрочем, он сам выглядел не лучше. Видимо, тоже провел бессонную ночь.
Гаррис устроился на стуле, закинув ногу на ногу.
— Итак, вы попали в довольно неприятную историю, миссис Стюарт.
— То же самое сказал мне и мистер Макки. — Как ни странно, ее голос не дрожал, и Кари похвалила себя за это.
— Однако вы еще можете из нее выбраться, — продолжал Гаррис. — С кем вы беседовали в больнице?
— Я не могу сказать вам этого.
Он уперся ногами в пол и резко подался вперед.
— Стало быть, вы намеренно утаиваете сведения, исключительно важные для полицейского расследования?
— Такими сведениями я не располагаю.
— Позвольте нам судить об этом. Расскажите все, что вам известно.
— Я уже это сделала. В своем видеосюжете. Если хотите освежить память, посмотрите его еще раз. Могу даже прислать вам машинописную копию текста.
— Значит, вы не хотите сотрудничать с нами?
— Я стараюсь. Только что я предложила вам…
— Слышал я, что вы предложили, — рявкнул он. — Мне нужно имя вашего информатора.
— Извините, но я не могу вам его сообщить.
— В таком случае вам придется отправиться за решетку, леди.
— Что ж, в таком случае отправлюсь, — холодно ответила Кари. Она терпеть не могла, когда ее называли «леди». Однако, встретившись с буравящим взглядом полицейского, она была вынуждена первой отвести глаза.
— Вам когда-нибудь доводилось бывать в тюрьме, леди? Нет? Впрочем, о чем это я! Конечно же, нет. Такая послушная девочка… Ну что ж, постараюсь описать вам, что это такое. Во-первых…
— Довольно, Гаррис, — твердо сказал Хантер. — Теперь я сам буду говорить с ней.
— Но…
— Я сказал, довольно! — крикнул он. В знак возмущения полицейский встал и вышел из кабинета. После того, как за ним закрылась дверь, Хантер сел на стул, на котором только что сидел коп, — прямо напротив Кари. — Итак, миссис Стюарт, вы не намерены сообщить нам то, что нас интересует?
— Нет.
— Кари, подумай хотя бы о родителях этих детишек.
— Я уже думала, — в отчаянии выкрикнула она.
— Правда? Ты в этом уверена? Представь себе; ты отправляешься в госпиталь, чтобы родить ребенка, а он после этого бесследно исчезает, и ты даже не знаешь, где он, этот малыш, родившийся у тебя от любимого тобой человека.
— Замолчи!
— Ты потеряла ребенка…
— Прекрати!!
— …Но ты никогда не видела его. А если бы тебе довелось хотя бы несколько раз подержать его на руках, покормить грудью…
— Не надо, Хантер!
— Только подумай: собираясь в роддом, ты обустраиваешь детскую комнату, украшаешь колыбельку, представляя дитя, которое скоро будет в ней лежать, а потом… потом возвращаешься домой одна.
