— Петипа был хореограф, — машинально поправила Поля.
Гуревич покраснел, как вареный рак, и недовольно кашлянул.
— Вот только не надо так тонко и интеллигентно иронизировать! — он с ненавистью отбросил в сторону ни в чем не повинную ручку. — Вы ведь, наверное, уверены, что ваша реплика должна произвести именно такое впечатление? Впрочем, не об этом разговор… Писать вы будете то, что читает читатель. А если, кроме кино и телевидения, вам ничто не греет душу, отправляйтесь в «ТВ-парк». Никто вас здесь насильно не держит… Или, если вас еще и хореография волнует, то в «Балет»…
— Извините, — тихо проговорила Поля и вышла из кабинета.
Беседа с начальством, начавшаяся так приятно, закончилась чуть ли не увольнением. Впрочем, она была почти уверена, что Вадим Семенович скоро остынет…
В корреспондентском зале Лешик Еськин, снова взгромоздившийся на ее стол, рассматривал фотографии Стеффери.
— Красавчик! Ален Делон! — констатировал он, кивнув на кадр из «Уходящей вдаль». — Дамы, наверное, кипятком писают?
— Господи, и что вы все к этому несчастному Делону прицепились? — Поля отодвинула стул и достала из сумочки блокнот.
— Кстати, к тебе только что один такой Делон заходил. Не застал, сказал, что зайдет попозже.
— В каком смысле Делон? Похож, что ли?
— По сравнению со мной большинство мужиков — Делоны. — Еськин печально подпер кулаком подбородок. — И в кого я такой уродился? Мама — красавица, папа — тоже ничего. А я — маленький, хлипкий и вдобавок еще очкарик…
— Я тоже скоро очкариком буду. От нашего освещения зрение просто ужасно портится… Так кто заходил-то?
Лешик прищурился, словно вызывая перед мысленным взором портрет недавнего визитера, а потом неторопливо начал:
— Роста чуть выше среднего, широкоплечий, одет хорошо. В смысле дорого и со вкусом… Волосы светлые, выгоревшие, лицо загорелое… Глаза то ли серые, то ли голубые… Выглядит как «новый русский», но держится нормально. Хотя и слишком уверенно… Лешик еще продолжал что-то говорить, а Поля уже медленно поднималась со стула, держась рукой за стену. Сердце ее бешено колотилось, лоб противно холодил липкий пот. Наверное, вид у нее сейчас был очень странный, потому что Еськин, встретившись с ней взглядом, чуть не подавился жевательной резинкой.
— Поленька, что с тобой?!
— Когда он приходил? — только и смогла вымолвить она, удивляясь, каким хриплым и незнакомым вдруг стал собственный голос.
— Да недавно совсем. Может быть, минут пять назад ушел. Ты еще у Гуревича была. Я предлагал подождать, но он сказал, что торопится… — пробормотал Лешик. И уже вдогонку стремительно направляющейся к выходу Поле крикнул: — Я же говорю, что он еще придет!
Последних слов Еськина Поля уже не слышала. Да они бы ничего и не изменили. Она сама еще не знала, зачем сейчас выскочила на улицу, хочет ли она встретиться с Борисом или, увидев его, снова спрячется. Бесконечные вопросы не давали ей покоя. Но самым главным среди них был: зачем он пришел? И это «зачем он пришел?» вмещало в себя все. И «хочет ли он официального развода?», и «может быть, он решил еще раз поговорить?», и, естественно, «любит ли он меня до сих пор?»
Продолжая тревожно оглядываться по сторонам и вздрагивать каждый раз, заметив светловолосого мужчину, хотя бы отдаленно похожего на Бориса, Поля пробиралась между машинами, стоящими у входа в здание. Когда она наткнулась взглядом на темный «Шевроле-Блейзер», что-то внутри нее словно оборвалось. Водителя за рулем не было. И, кроме того, на машине не было номера. Это выглядело странно, но мало ли что могло случиться за полтора месяца? Поля на подгибающихся ногах подошла к машине и через тонированное стекло заглянула в салон. Она и не увидела ничего толком, только почувствовала, что джип не Борькин. Да и что там было чувствовать? Она и сама достаточно часто каталась с ним вместе, чтобы узнать машину мужа. Но тем не менее продолжала стоять в странном оцепенении, вглядываясь в свое отражение в стекле. У той, зеркальной женщины в шелковой белой блузке с короткой золотой цепочкой на шее был потерянный и безнадежный взгляд.
Мягкое, но властное прикосновение чьих-то рук к плечам заставило ее мгновенно обернуться. Мужчине, стоящему перед ней, на вид было что-то около сорока.
— Что вы ищете в моей машине? — беззлобно спросил он, не отводя от Полиного лица внимательного и заинтересованного взгляда.
— Это… это ваша машина?
— Да. А что в этом удивительного?
— Ничего.
— Ну вот и прекрасно, — мужчина насмешливо улыбнулся, достал из кармана ключи и открыл переднюю дверцу, — но если вам нужно куда-то ехать, то я могу подвезти.
Поля вдруг сразу как-то сникла. Теперь не нужно было решать, как вести себя при встрече с Борисом. И вообще ничего не нужно было решать. Вспыхнувший на минуту огонек надежды угас, оставив после себя лишь горький аромат уныния и разочарования. По лестнице она поднималась тяжело, как старуха. И даже проходя мимо открытой двери комнатушки, в которой сидела вечно любезная корректорша Люся, не попыталась нарисовать на лице улыбку.
— Полина! — Лешик встретил ее приветственным воплем. — Где ты мотаешься? К тебе опять гости.
— Кто? — еле слышно проговорила она.
— А вот угадай? — Еськин игриво подмигнул, но, увидев, что Поля не склонна вступать в игру, виновато добавил: — Да Ален Делон твой опять явился! Сейчас в баре шампанское и конфеты покупает… Я же тебе кричал, что он еще придет, а ты рванула куда-то, как сумасшедшая… Кстати, вот и он!
Поля медленно-медленно, боясь поверить в реальность происходящего, повернула голову и замерла со скорбно приподнятыми бровями… Она никогда не думала, что одно и то же описание может идеально подходить двум совершенно разным людям. Витька Аксенов, бывший одноклассник, стоял на пороге корреспондентского зала с бутылкой шампанского и коробкой «Птичьего молока» в руках. Его светлые волосы топорщились смешным ежиком, а голубые глаза светились лукавой радостью. Жирка Витька за десять послешкольных лет так и не нагулял, но мышцы изрядно подкачал, так что перестал быть похожим на одежную вешалку. Одет он и в самом деле был хорошо и дорого. Правда, чувствовалась во всем его внешнем облике откровенная и от этого немного нелепая претензия на стильность. Поля с какой-то мимолетной горечью подумала, что у Борьки вкус все-таки значительно лучше.
— Привет, Полька! — Аксенов широко и беззаботно улыбнулся. — Я только неделю назад вернулся из Германии, теперь хожу с визитами к старым друзьям. Ну что, давай выпьем за встречу, что ли?
Она уронила лицо в ладони и тихо заплакала.
