class="p1">— Наташ, — зовёт Марк, когда я тянусь к дверце, чтобы выйти из машины.
— Да? — оборачиваюсь.
— Ты Рада любишь? — спрашивает прямо и я, выдавив из себя натянутую улыбку, отвечаю кивком головы. — Он с ума сходит без тебя. Поговори с ним, пожалуйста.
Вздыхаю, взгляд отвожу в сторону.
Я и сама вижу, как Радмиру плохо. И мне плохо. Без него очень плохо, хоть я и стараюсь заполнить чудовищную пустоту в сердце заботами о дочери и саморазвитием. Но это самообман. Иллюзия, которую я себе придумала, чтобы легче жилось.
— Поговорю.
— Обещаешь?
— Да, но не сегодня. Я не готова к каким-либо разговорам, их было слишком много за последние два часа.
Марк понимающе кивает и напоследок желает мне спокойной ночи.
Странно. Ночь. А я из-за всей этой шумихи даже и не заметила, как прошёл вечер и наступила ночь.
На шатающихся ногах иду к подъезду. По дороге снимаю босоножки, потому что боюсь, не хватит сил дойти до квартиры на высоченных шпильках.
Оказавшись дома, запираюсь в ванной комнате и долго стою в душевой кабинке под прохладными струями воды.
Не плачу. Не злюсь. Ничего не испытываю. Мои эмоции будто разом все парализовались. Наверное, так выглядит шок.
Замёрзшая и мокрая, кутаюсь в банное полотенце. Смотрю на себя в зеркало и совсем не узнаю. И дело не в том, что смыла макияж, нет. Я вдруг вижу у себя морщины и худые впалые щёки. Глаза до краёв наполнены тоской.
Разве так может выглядеть счастливая женщина?
Кого я обманываю? Ха! Я очень… Очень несчастная.
Ненависть к тому миру, отобравшему у меня нерожденную дочь, пустила в моём сердце такие глубокие корни, что их клещами не вытащить. И я сама в этом виновата! Потому что позволила эмоциям одержать верх над здравым смыслом.
Что уж теперь жалеть? Прошлого не изменить, а будущего может не настать.
Ценить настоящее?
Благодарить бога за каждый прожитый день; за то, что мои глаза видят мир в ярких красках, какой он есть; за то, что я просто проснулась и увидела солнце?
Да. Пожалуй, это самое верное. Жаль, что осознание приходит так поздно.
Но я могу же всё изменить, правда? Взять и стать другой в эту же минуту. Нет, обстоятельства я не в силах изменить, но я могу изменить к ним своё отношение.
Громкий стук в дверь заставляет вздрогнуть и отлипнуть от своего отражения в зеркале. Конечно, иногда приятно и полезно побеседовать с самой собой перед зеркалом, но кто-то там, за дверью, очень настойчивый, а ещё говорит голосом моего мужа.
“Наташа, я знаю, что ты дома, поэтому никуда не собираюсь уходить. И если ты мне не откроешь дверь, то я буду сидеть на коврике и веселить твоих соседей своими песнями. Ты вообще слышала, как я пою? Ну смотри, я тебя предупредил”, — кричит по ту стороны двери Рад.
Смотрю в глазок, но никого не вижу. Может, мне показалось? Или это уж реально едет крыша?
И только я собираюсь отойти от двери, как слышится запинающийся голос Рада:
“Я проделал долгий путь.
Только время обмануть невозможно, Натали.
И хоть я другим не стал.
Но в дороге я устал и душа моя в пыли.
Натали, утоли мои печали, Натали”.
Дурацкая улыбка расползается на моих губах. Спасибо, Господи, что с крышей моей всё в порядке и за дверью сейчас действительно Радмир, пусть хоть и в стельку пьяный.
Трясущимися руками тянусь к замку. Открываю дверь и замираю на месте, прижимаясь плечом к косяку. Смотрю на него сверху вниз, не понимая, что хочется больше: обнять, плакать, целовать?
— Певец с тебя такой себе, — говорю с улыбкой, — думаю, мои соседи тоже не в восторге.
— Да? — Рад оборачивается, и поднимает взгляд на меня. — А я тебя сразу предупреждал, что пою “так себе”.
Мгновение и мы замолкаем. Смотрим друг на друга так пристально, словно не виделись целую жизнь.
По спине бегут колючие мурашки, но не от холода. Сердце бешено скачет в груди, но не от волнения.
— Вставай уже, певец, пока кто-нибудь из моих соседей не вызвал полицию, — мой голос немного вибрирует и когда Рад поднимается на ноги, отступаю на один шаг, пропуская его внутрь квартиры.
Он медлит несколько секунд прежде, чем войти. Оглядывается, будто забыл что-то.
— Заходишь? Нет? Ну тогда осторожно, двери закрываются.
— Погоди.
— Ты что-то забыл?
— Да. Тут где-то лежало моё разбитое сердце. Нужно найти.
Глотаю смешок. Шутник. Ну а если серьёзно, то пусть заходит уже, пока я не передумала.
Через минуту Рад всё-таки переступает порог квартиры и вытягивает перед собой две руки.
— Вот, нашёл, — кивает на свои ладони, — я его уронил, пока шёл к тебе. Но, может, склеить можно, а?
Смотрю на раскрытые ладони Рада и улыбаюсь сквозь слёзы. В его ладонях действительно разбитое на несколько осколков сердце, сувенирное, конечно, но всё-таки…
— Посиди со мной ещё немного, — Рад увлекает меня за руку, усаживая рядом с собой на диван.
Гладит тыльную сторону ладони — нежно так, будто водит по коже воздушным пёрышком. Улыбаюсь, смотря на него в упор. А внутри меня, на кладбище бабочек, что-то шевелится, трепещет. Приятное чувство, хоть уже и позабытое.
— Ты же хотел кофе.
— Ещё успею, — глаз от меня не отводит. — Не могу насмотреться на тебя. Ты такая красивая, Наташа.
Его слова пробивают броню в моей толстенной обиде. Давно мне никто не говорил подобного, особенно учитывая то, что сейчас я без грамма макияжа и одетая в домашний халат.
— Зачем ты напился? — не выдержав его пристального взгляда, пытаюсь переключить внимание на разговор.
— Это моё нормальное состояние за последние полтора года.
— Рад, алкоголь — это не решение проблем.
— Да, я в курсе. Но до сегодняшнего дня мне было пофиг.
Он перестаёт гладить мою руку и теперь подносит её к губам, чтобы не спеша поцеловать.
— Почему ты не отвечаешь на мои сообщения в “Баду”? Я тебе там такие оды пишу.
— В “Баду”? Ничего не путаешь? — усмехаюсь. Я уже и думать забыла о том случае, когда Таня зарегистрировала меня на сайте знакомств. Получается, Радмир каким-то чудом нашёл меня на сайте.
— Не путаю, — качает головой, — я там подписан как Андрей.
Рад загадочно улыбается, наблюдая, как я хмурюсь.
— Давно вы с Таней сговорились? — в это трудно поверить, но, похоже, что моя подруга всё-таки перешла на сторону Радмира гораздо раньше, чем я должна была про это узнать.
— Неважно. Фотосессия понравилась?
