меня, подставляя щеку.
Вздыхаю.
— Мне нужно время, — говорит тихим голосом.
— Я помню. Прости, если поторопился.
— Рад, мы вчера так и не поговорили. Возможно, ты меня неправильно понял.
— Тсс, — прикладываю палец к её губам. — Тебе нужно время. Окей. Я подожду.
Пока Радмир завтракает, я принимаю душ, а после устраиваюсь в кухне на мягком уголке, вооружившись косметичкой. Знаю, он наблюдает за мной, пока я делаю массаж лица и шеи. Ничего особенного. Моя повседневная процедура перед тем как сделать макияж. Но судя по пристальному взгляду карих глаз, Радмир с интересом следит за каждым движением моих пальцев, скользящим по лбу и скулам.
— Что-то не так? — отвлекаюсь от зеркала, не выдержав внимания Рада.
— Да всё так, — улыбается. — Просто стало интересно. Ты столько времени уделяешь себе, ухаживаешь за собой, а для кого?
— Для себя, — мой ответ его удивляет. — Этого ты не ожидал услышать, да?
— Я думал, женщины стараются быть красивыми, чтобы нравиться мужчинам. Нет?
Теперь улыбаюсь я. Какое типичное мужское мнение. Ошибочное, конечно же.
— Нет, — качаю головой. — Женщины хотят быть красивыми для того, чтобы любить себя ещё больше.
— Любить себя? — скептически прищуривается. — Попахивает нарциссизмом, снова нет?
— Нет. Когда женщина любит себя — она счастлива, а если счастлива она, то и всё её окружение будет таким же. Например, что может подарить своему ребёнку несчастная женщина? Депрессию, уныние?
Рад пожимает плечами и я в очередной раз понимаю, насколько мы разные с ним. Может, просто это я старею раньше его. Потому что в моей голове слишком много жизненной философии, а он привык видеть только то, что лежит на ладони.
— Ладно, не забивай себе голову. Она, наверное, у тебя и так болит с похмелья.
Подперев подбородок ладонью, Рад задумчиво смотрит прямо в упор перед собой.
— Снова что-то не так? — спрашиваю, не выдержав молчания.
— Ты стала другой.
— Полтора года прошло. Люди априори меняются за такой промежуток времени.
— Я не изменился.
— Это ты так думаешь. Я вижу перед собой нового тебя.
— И как? Новый я тебе нравится?
— Я пока ещё не поняла.
На телефоне очень вовремя срабатывает напоминалка. А потому приходится ускориться с макияжем, чтобы выйти из дома в запланированное время.
Заметив мою спешку, Рад спрашивает о планах на сегодняшний день. И я честно отвечаю, что на сегодня у меня расписана почти каждая минута: поход в налоговую, затем поездка к дочери в детский лагерь, работа в кофейне почти до ночи, после домой баиньки.
— А в твоём плотном графике есть хоть пару часов на личную жизнь?
Заглядываю в ежедневник.
— Не поверишь, но следующие два дня у меня абсолютно свободные.
— Это предложение?
— Констатация фактов. Ты спросил — я ответила.
— Я понял.
Радмир переключает внимание на чашку с кофе и я, пользуясь моментом, ухожу в спальню переодеться.
Он застаёт меня как раз в тот момент, когда я стою перед шкафом в одном нижнем белье, выбирая одежду. Боковым зрением ловлю его приближающиеся шаги и ненадолго замираю, как только Рад останавливается у меня за спиной.
Кожа покрывается мурашками, а по телу прокатывается горячая волна, останавливаясь внизу живота. Мой организм физически остро реагирует на бывшего мужа в то время как мозг ещё не готов перейти к новой стадии отношений, да и отношений ли?
Делая вид, будто сейчас ничего не происходит, молча тянусь к летнему сарафану. Снимаю его с вешалки и надеваю через голову.
— Поможешь завязать бретельки? — спрашиваю у Радмира, встретившись с ним взглядами в зеркальном отражении.
— Конечно.
Его пальцы бережно касаются моей шеи и переходят к предплечьям. Закусив губу, терпеливо жду, когда Рад завяжет эти чёртовы бретельки, потому что это нихрена не помощь, а настоящая пытка! Стоять перед ним, изображая из себя могучий Айсберг, — очень трудно, почти невозможно.
И когда мне кажется, что моя выдержка вот-вот полетит в тартарары, Рад отступает на один шаг, наконец-то, покончив с бретельками на сарафане.
— Спасибо, — благодарю охрипшим голосом и стыдливо отвожу в сторону взгляд, чтобы не увидеть в зеркале выражение лица Радмира. Уверена, он заметил, как я покраснела.
— Благодарю за "Оливье". Было очень вкусно, — говорит Рад уже в коридоре, когда мы почти одновременно обуваемся.
— Пожалуйста, могу дать с собой, если хочешь.
— Не стоит. Я лучше воспользуюсь своей неоспоримой наглостью и загляну к тебе на "Оливье", например, завтра?
Господи, он говорит про салат, а у меня щёки краснеют!
Киваю ему в ответ и спешу повернуться к двери, чтобы открыть замок.
Оказавшись на улице, оглядываюсь, но машину Радмира так и не вижу. Поэтому предлагаю его подвезти, но он отказывается, ссылаясь на то, что не хочет вносить коррективы в мой весьма плотный график.
— Ну тогда пока? — устраиваюсь за рулём, но трогаться не спешу.
Радмир наклоняется в мою сторону, упираясь рукой на крышу машину. И я уже готова изменить свои планы и поехать в налоговую в другой день, если Рад сейчас вдруг попросит его всё-таки отвезти домой. Но бывший муж лишь желает мне хорошего дня и на прощание, как бы невзначай, поправляет сползшую с плеча бретельку.
В налоговой встречаюсь со своим инспектором. Обсуждаем с ним волнующие меня вопросы, на что уходит полчаса.
Я невольно поглядываю на экран мобильника, но телефон молчит как партизан. И хоть я разблокировала контакт Радмира ещё утром, как только мы попрощались, предательское щемящее чувство съедает меня изнутри.
Это всё?
Звонить и писать не будет?
Я бы ответила, если что.
В голове оживает наш последний разговор. И я готова хорошенько стукнуть себя по лбу за то, что вела себя как неприступная крепость. Возможно, Рад меня неправильно понял, соответственно, сделал неверные выводы. Я выглядела стервой, да. Будто в моей жизни всё “гуд” и в ней нет места для каких-то там отношений.
Чёрт побери… Да я специально забила свою жизнь всевозможными целями, чтобы не оставить ни одной лишней минуты для одиночества.
От угнетающих мыслей отвлекаюсь, следя за дорогой к детскому лагерю. Мобильник, наконец-то, оживает стандартным рингтоном. И когда я уже готова покаяться в своих промахах и сделать ответный шаг навстречу Радмиру, как широкая улыбка сползает с моих губ так же быстро, как и появилась. Потому что звонит Татьяна.
Нехотя отвечаю на звонок.
Таня начинает свою речь с привычных жалоб на третий триместр беременности. Терпеливо выслушиваю все стенания подруги, пообещав себе быть вежливой и понимающей, хотя меня ой как задолбало слушать одно и то же почти каждое утро.
