– Блеск! – воскликнула она, вскочила с места и засеменила к мужу. Залезла с коленями на кровать, разворошив гору лежавших там бумаг. – И откуда такие умные мальчики берутся?
Он покосился на декольте ее розового пеньюара. В боевой готовности его ждала изумительная пара задорных грудей калибра 36В. Его грудей. Это он за них заплатил. Ничего общего с чудовищными полушариями рыжей из Вегаса. Живые, отнюдь не висящие, не слишком большие и не слишком маленькие – то, что надо. Прежде чем подвергнуть их обработке, Поппи проконсультировалась с ним – как ему больше будет нравиться? – Чтобы умещались в ладони, – сказал он, и она послушно выполнила эту просьбу.
– Я в настроении, Хауи, – игриво шепнула она.
А я – нет, хотел ответить он. Но не ответил. Смахнул в сторону бумаги, выключил свет и потянулся к одной из его собственностей. Задорной собственности калибра 36В.
– У меня вчера был ленч с Поппи Соломен, – доложила Мэннону Мелани-Шанна.
Прекратив отжиматься, он спросил:
– С какой стати?
– Она меня пригласила.
– Так, ясно; и чего она хотела?
– Ничего, просто сойтись поближе.
– Уж конечно.
– Нет, правда.
– Поппи Соломен ничего не делает без цели.
– Ну, если какая-то цель и была, мне про это ничего не известно.
– Будет известно.
– Когда?
– Увидишь.
Он еще немного поотжимался, потом перешел на станок «Наутилус», где продолжал качать мускулатуру рук.
Мелани-Шанна задумчиво смотрела на него. От такой красивый, она так его любит. И все-таки день ото дня, даже при том, что она беременна, он уходил от нее все дальше и дальше. Она ничего не знает наверняка, просто она это чувствует.
– В Вегасе отдохнули неплохо? – спросила она бодро.
– Нет. Терпеть не могу этот Вегас. Тогда зачем было туда лететь?
Но задать этот вопрос она не могла. Мэннон делал то, что ему нравилось, и это его право она никогда не подвергала сомнению.
– А после ленча мы с Поппи прошлись по магазинам, – отважилась она.
Это ему было уже не интересно.
– Хорошо, – туманно принял он к сведению.
– Она отвела меня к «Джорджио», и я открыла там счет.
– Рад слышать.
Будет ли он рад, когда узнает, что она оставила там несколько тысяч долларов? Это ее подбила Поппи.
– Трать его деньги! – науськивала она ее. – Зачем он их, по-твоему, зарабатывает?
И, впервые за время их брака, Мелани-Шанна истратила деньги без спроса.
Меннон пыхтел и кряхтел, работая на тренажере. Мышцы его вздымались.
– Поппи дает ужин в честь Силвер Андерсон и приглашает нас, – сказала Мелани-Шанна.
– Что ты все с этой Поппи? Я думал, ты терпеть не можешь ленчи, хождение по магазинам и прочую дурь.
– Почему дурь? Мне понравилось. Я с очень интересными дамами познакомилась.
– С кем? – резко спросил он, не веря своим ушам.
– Айда Уайт… Кармел Гусбергер.
Мэннон расхохотался.
– Две старые кобылы! А уж какие породистые, просто спасу нет! Девочка, где же ты взяла таких заезженных? Такие бывалые, что если к ним в конюшню пожалует старый пердун Рейган собственной персоной, они и глазом не моргнут!
Мелани-Шанна поджала губы. Иногда Мэннон обращается с ней, как с полной идиоткой – ну сколько можно! Все, что бы она ни сделала, встречается критикой и насмешками – хватит, надоело! За ленчем дамы обсуждали подробности последнего скандального развода. Жена требовала у бывшего мужа-миллиардера половину его состояния – и должна была эту половину получить! Поппи еще весело подмигнула.
– Калифорнийские законы! Спра-а-ведливые! Обожаю их! – потом она заговорщицки склонилась к Мелани Шанне. – Ты брачный контракт не подписывала?
– А что это?
Поппи громко засмеялась и все ей объяснила.
Теперь Мелани-Шанна знала свою силу, и если Мэннон не переменится к ней, тогда переменится она – больше не позволит ему обращаться с собой, как с половой тряпкой.
– Мадам Андерсон нет дома, – твердо сказал Владимир в переговорное устройство, отвечая на звонок у ворот.
– Я знаю, – ответил Уэс ровно. – Но у меня ее машина, она просила, чтобы я ее пригнал.
– Ах, – вздохнул Владимир.
– Ах, – передразнил его Уэс.
Последовала пауза – Владимир раздумывал, как поступить. Про машину мадам ничего не говорила. Но, разумеется, хотела получить ее назад. Кроме того, Владимир сгорал от желания посмотреть на человека, который вытеснил из постели мадам этого ужасного Денниса Денби. Нажав кнопку, он открыл ворота и пошел к входной двери. Когда Уэс подрулил на красном проворном «Мерседесе», Владимир был уже наготове.
Уэс остановил машину и вылез из нее.
– Добрый вечер, приятель, – сказал он управляющему, пытаясь проскочить мимо и войти в дом.
Владимир распрямился во все свои пять футов и девять дюймов и загородил дорогу. Буйный вид гостя потряс его.
– Прошу извинить, сэр, – сказал он, преисполненный собственного достоинства. – Мадам Андерсон просила передать, чтобы вы позвонили завтра. Сегодня ее нет.
– Так-таки и нет? – Уэс быстро взвесил ситуацию. Дворецкий-гомосек, судя по всему, совершенно безвреден. Никаких проблем. – Пожалуй, я ее подожду. Она возражать не будет.
Без дальнейших церемоний он отодвинул Владимира, онемевшего от такой наглости, и направился в библиотеку и бар, где тут же взялся за бутылку виски – именно то, чего ему не хватало.
Владимир, чья безоговорочная власть вдруг оказалась под вопросом, протопал следом, лицо его стало кирпичного цвета.
– Што это вы себе позволяете? – вопросил он. – Вам нечево здесь делать без разрешения мадам Андерсон.
Уэс отхлебнул изрядную порцию неразбавленного виски. Теплой волной разлилось по животу. Он угрожающе посмотрел на управляющего.
– Это кто сказал?
– Я. – Владимир всматривался в невесть откуда свалившегося на его голову оккупанта. Было в нем что-то подозрительно знакомое. – Распоряжаюсь здесь я. Так што, пожалуйста, выйдите.
Уэс плюхнулся в кресло. Честно говоря, эта комедия была ему совершенно ни к чему. Он вымотался донельзя.
– Никуда я не выйду, солнце мое. И нечего кипятиться, а то яйца лопнут. Ляг на спинку и отдыхай.
– Што? – вознегодовал Владимир.
– Расслабься. Дыши глубже. Предайся воле волн.
У Владимира заломило в висках. Виноват во всем будет он. Это точно. Мадам Силвер придет в ярость и уволит его – тогда, после случая в ванной, слава Богу, пронесло. Но теперь… Что же делать? Физическое воздействие – исключено. Этот человек явно был способен на безрассудство. Такой ни перед чем не остановится.
Поглаживая рукой пшеничные волосы, он пытался решить, как же поступить в этой неловкой ситуации.
