— Это кто? — спросил он, разглядывая музыкантов.
— Моя любимая корейская группа, — ответила я с гордостью.
— Я их знаю, — кивнул он.
— Неудивительно, их весь мир знает, — рассмеялась я.
— Так значит, ты их фанатка?
— Арми, — поправила я его.
— Ясно.
Я уперла руки в бока.
— Что тебе ясно? У тебя осуждающий взгляд! Ты что, меня осуждаешь?
Барс удивленно приподнял бровь.
— Ты рофлишь, что ли? Я просто сказал «ясно». Не придумывай ерунды.
— Тогда почему ты сказал, что тебе ясно? — не отставала я.
— Потому что мне ясно.
— Что тебе ясно?! — потребовала я ответа.
— Что ты поехавшая, — выдал Барс.
— Это потому что я слушаю такую музыку?
— Это потому, что ты ко мне привязалась! Причем здесь музыка?! Слушай, что угодно. У тебя талант выводить людей из себя.
— Ты первый начал, заявила я.
— Я? — удивленно уставился на меня Дима.
— Ты!
«Ты думаешь, я на тебя запал?» — эта фраза вновь всплыла в моей голове, раззадоривая и заставляя злиться. И я, вдруг перестав понимать, что делаю, подошла к нему, откинула куртку в сторону и с силой толкнула парня обеими руками в грудь. Так, что он не удержался и резко опустился на кровать, опираясь кулаками о постель.
Подойдя еще ближе, так, что мои колени касались его колен, я склонилась к Барсу и положила руку на его плечо. Его мышцы тотчас напряглись, стали будто каменные.
Не знаю, что на меня нашло, но я вдруг почувствовала себя так уверенно, как никогда. Будто знала — он мой.
— А может быть, ты все-таки запал на меня? — прошептала я.
Его рука уверенно скользнула по моей талии, коснулась узкой полоски обнаженной кожи — майка была короткой. И у меня перехватило дыхание от восторга. Его ладонь была сухой, жесткой и очень горячей.
— Хочешь проверить кто на кого запал? — хрипло спросил Барс и поймал мои губы, проведя по ним зубами. Это было так необычно и вместе с тем приятно, что я подалась вперед, ближе к нему, отчаянно борясь с желанием обнять. Слабый, едва уловимый аромат ментола и свежести сводили с ума.
— Ты на меня запал, — упрямо повторила я.
— Думаешь?
— Уверена.
Я вернула долг — потерлась носом об его нос, провела губами по к подбородку. Медленно спустилась к его шее, выдыхая на кожу горячее дыхание. Облизнула губы и оставила несколько поцелуев, заставив Барса откинуть голову назад.
— Это запретный прием, синеглазая, — прошептал он.
Он вдруг обхватил меня за талию и потянул к себе. Мы вместе упали на кровать и лежали поперек нее, друг напротив друга. Моя голове покоилась на его вытянутой руке. А он обнимал меня за спину — я чувствовала его ладонь на свой лопатке. Внутри будто фейерверки взрывались.
Что со мной не так?
Я поцеловала парня в шею вместо того, чтобы целовать в губы. А теперь смотрю на него и улыбаюсь. И хочу обнять в ответ, но не могу позволить себе этого — стесняюсь.
— Что? — шепотом спросил Барс. На его лицо падал солнечный свет, и сейчас он казался каким-то совершенно другим: мягким и нежным.
— Я победила, — ответила я.
— Нет.
— Тогда почему ты обнимаешь меня?
— А почему ты лежишь на моей руке?
— Потому что я так хочу, — улыбнулась я.
— У тебя ямочки, — заметил вдруг Дима. — На щеках. Прикольно.
Наверное, мне нужно было пошутить, что у него ямочки в голове, но не хотелось. Хотелось другого — нежностей и поцелуев. И чтобы губы от них болели, а сердце обволокло трепетом, будто воздушным облаком. И душа чтобы пела…
Я перевела взгляд на постер с парнями и вдруг почувствовала себя неуютно. Блин, они все видели… И до сих пор видят! Такое ощущение, будто бы я их предала. Я попыталась высвободиться от объятия Димы и встать, но он не позволил мне этого.
— Не уходи, синеглазая. Побудь со мной так. Я сам скоро уйду, — вдруг сказал он.
Разве я могла оставить его после таких слов? Нет. Конечно же, нет.
— Просто признай, что ты на меня запал.
— Тебе станет легче?
«Я перестану чувствовать себя ущербной». Но вслух я этого не сказала. Я смотрела в его глаза и видела в них то, чего не видела раньше. То, что всегда лежало на поверхности, но оставалось незамеченным.
Цвет его глаз.
Один — зеленый, другой — карий.
Мы смотрим на людей, но замечаем ли мы то, что действительно важно?
— Твои глаза, — прошептала я.
— Что?
— Они разные.
Его плечи вздрогнули. Но он ничего не сказал. Просто продолжал смотреть на меня своими странными глазами.
— Это так красиво, — улыбнулась я, завороженная ими. — Почему-то я раньше думала, что они у тебя темные.
— Так все думают, — ответил он. — Только один человек заметил.
— Кто?
Ответить он не успел — в прихожей послышались голоса, и мы замолчали.
Романтика испарилась из моего сердца за одно мгновение. А на смену ей пришел страх.
— Они пришли, — прошептала я.
— Кто?
— Мама и отчим. Отпусти меня!
На этот раз он не стал удерживать меня — послушно отпустил и поднялся следом за мной. Я заметалась по комнате. Если Андрей увидит Диму у нас в доме, я не представляю, какой будет скандал.
Щеки вдруг заныли — они все еще помнили пощечины. Мне стало нехорошо. Почему они вернулись так рано?! Должны ведь были приехать вечером!
— Под кровать или в шкаф, — прошипела я.
— Не понял? Что? — изогнул бровь парень.
— Говорю, выбирай, куда спрятаться. В шкаф или под кровать. Отчим не должен тебя видеть. Прости, просто… Просто он придурок. Запретил общаться с тобой.
— Понял.
Ничего больше не говоря, Барс схватил свою кожаную куртку с пола, открыл шкаф и попытался залезть в него. Только шкаф был не слишком вместительным, еще и забитым вещами, а он — большим. Однако в итоге я закрыла дверь, велев ему сидеть тихо, как мышь. А сама вдруг вспомнила, что в прихожей стоят его кроссовки. Но, может быть, они не заметили их? Возможно, у меня есть шанс — если отчим до сих пор не вломился в мою комнату с перекошенной мордой и воплями, значит, еще не заметил.
Глава 41. Приключения в шкафу
Я покинула свою комнату и направилась в прихожую, в которой мама и козел, то есть, отчим, стояли и разговаривали — причем на повышенных тонах. Я даже остановилась, притаившись за углом, чтобы послушать.
— Андрей, это немыслимо! Ты с ума сошел? — жалобно спросила мама. — Повторяю еще раз — мы просто разговаривали с твоим другом!
— Он с тобой заигрывал, — злым голосом ответил отчим. — Я все видел.
— Он рассказывал мне о своем бизнесе! — воскликнула мама.
— Да мне плевать, о чем он тебе говорил, Дана! Лучше признайся — он тебе понравился, да? — В голосе отчима была ревность. Мне почему-то стало не по себе.
— Что ты несешь?!
— Ты ему так мило улыбалась, смеялась, поправляла волосы. Он тебе точно понравился. Я же знаю. Знаю! А сколько он тебе комплиментов сделал за столом, а?
— Я не просила его делать мне комплименты! — выкрикнула мама.
— Но ты благодарила его.
— Потому что это банальная вежливость! Зачем ты его ударил, Андрей?
Ударил? Кого это там козлоотчим ударил? Друга? Потому что ему показалось, что тот флиртует с мамой? Он больной?
— Чтобы знал свое место. На мою женщину никто не может так откровенно пялиться. Для друзей исключения нет.
Я все-таки появилась в прихожей — нужно было понять, что с кроссовками Барса. Хотя, честно сказать, видеть Андрея мне совершенно не хотелось.
— Вы уже приехали? — мастерски сыграла я удивление.
При мне Андрей больше ничего не стал говорить маме. Просто ушел в их комнату. Я бросила взгляд в сторону — белые кроссовки Барса незамеченными остались стоять в сторонке. Видимо, из-за эмоций обычно внимательный отчим их не заметил.
— Что случилось? — спросила я, видя, что на маме лица нет.
Она отвела взгляд в сторону.
— Приехали на дачу к его друзьям, а ему показалось, что один из них… Ну, в общем, заигрывает со мной, — призналась мама тихо. — И ударил его. Они сцепились — их едва разняли.
