на мгновение запнуться. Для нас это совершенно новый опыт общения матери и сына. Я имею в виду, ужинать на набережной, обмениваясь заговорщическими взглядами по поводу встревоженных посетителей рядом с нами.
Смеяться вместе. Это нереально.
И все же я не совсем ненавижу это.
— В любом случае, — говорит Шелли, поднимая свой стакан. — Не уверена, упоминала ли я об этом раньше, но у Раи есть вторая работа. По выходным работает в парикмахерской. И вчера она сказала мне, что ее салон открывает еще один и собирается арендовать кучу кресел.
— Кресла?
— Да, именно так это работает в индустрии. Стилисты арендуют кресло из салона, — Она переводит дыхание. — Думаю, я хочу это сделать.
Я морщу лоб.
— Что? Стать парикмахером?
Шелли серьезно кивает.
— Хорошо. Разве не нужна какая-то степень для этого? Или по крайней мере, сертификат?
Ее щеки становятся еще краснее. Если я правильно ее понимаю, она выглядит смущенной.
— Я, гм, поступила в школу косметологии. Оплата за первый семестр должна быть произведена в конце недели, и я начинаю в следующий понедельник.
— О. — Я медленно киваю, ожидая продолжения.
Я жду: Но у меня немного не хватает средств, детка, так что ты можешь …? Или: Мне придется бросить это домашнее хозяйство, чтобы сосредоточить все свои внимание на школе, а это значит, что мне нужно место, где можно переночевать…?
Я смотрю на нее и жду… Но этого не происходит.
— Что? — Лицо Шелли становится встревоженным. — В чем дело, детка? Ты думаешь это плохая идея?
— Нет. Вовсе нет. — Я прочищаю горло и пытаюсь сделать ободряющую улыбку. — Это звучит здорово. Это просто…
Она бросает на меня понимающий взгляд.
— Ты думал, я собираюсь попросить денег.
— Эээ. Ну… да.
В ее глазах мелькает сожаление.
— Я имею в виду, что ты имеешь полное право думать обо мне самое худшее. Но позволь мне сказать тебе, когда ты не тратишь всю зарплату на выпивку? Сбережения накапливаются.
Я криво усмехаюсь.
— Держу пари.
— У меня достаточно накоплено на первый семестр, — уверяет она меня.
— И занятия проходят по вечерам, так что мне не нужно бросать свою работу в отеле. Все будет хорошо, детка. Я обещаю. — Она берет свое меню. — Что выглядит хорошо? Я думаю о мидиях. Кстати, я угощаю.
К счастью, она уткнулась в меню, так что я успеваю стереть шок со своего лица до того, как она его увидит. Забудьте о сюрреализме — это просто чудо. Кто эта женщина и что она сделала с моей матерью?
Я продолжаю бороться со своим удивлением, пока мы заказываем еду и наслаждаемся действительно вкусным ужином. Беседа протекает легко. Нет никакого напряжения, никакого неудобного молчания. Единственный раз, когда мы приближаемся к одному из них, это когда она упоминает Купера, но я отмахиваюсь от этой темы, говоря: «Давай не будем об этом», и мы двигаемся дальше.
— Ты не сказал мне, что Женевьева вернулась домой, — говорит Шелли, ее тон неуверенный, когда она наблюдает, как я ем.
— Да, — отвечаю я между укусами. — Она вернулась на похороны своей мамы и застряла, чтобы помочь Ронану в каменном дворе.
— Мне было жаль слышать о ее маме. Я знаю, что они не были близки, и Бог свидетель, Лори была не самой легкой женщиной, с которой можно было ладить, но для Женевьевы это не может быть легко.
— Ты знаешь, она неунывающая.
Шелли улыбается.
— О, эта девушка настоящий боец. — Она смотрит на меня из через стол. — Ты собираешься жениться на ней?
Вопрос застает меня врасплох настолько, что я давлюсь морским гребешком. Дико кашляя, я хватаюсь за стакан с водой, в то время как пара придурков за соседним столиком сердито смотрит на меня за нарушение порядка.
— Ну и дела, — прохрипел я после того, как преодолел препятствие, сердито глядя на них в ответ. — Извините, что беспокою вас своим предсмертным опытом.
Женщина фыркает и, честное слово, сжимает свой жемчуг.
Моя мама пытается не смеяться.
— Эван, — предупреждает она.
Я выпиваю еще немного воды, прежде чем снова беру вилку.
— Отвечая на твой вопрос, — говорю я, понижая голос, — я почти уверен, что Жен не заинтересована в том, чтобы выйти за меня замуж.
— Чушь собачья, — поправляет себя Шелли, бросая взгляд на судейский стол, потому что, не дай Бог, мы расстроим Жемчужного Клатчера. — Вы двое созданы друг для друга. Я знала это с той секунды, как вы начали встречаться, что когда-нибудь вы поженитесь и будете жить долго и счастливо и все такое.
— Ага. Я уверен, ты знала об этом с той самой секунды, как мы начали встречаться.
— Это правда, — настаивает она. — Спроси своего дядю. Я рассказала Леви о своем предсказании, и он сделал то, что он делает, ты знаешь, это наполовину вздох, наполовину ворчание, потому что он знает, что мои предсказания всегда сбываются. — Она самодовольно улыбается. — Я обсудила это с Леви и Тимом, как бы ему ни было неприятно это признавать. И я поняла это и с твоим братом, когда встретила его новую девушку. Попомни мои слова, он собирается на ней жениться.
Я не сомневаюсь, что Купер и Мак — эндшпиль. Но это не значит, что я готов принять, что моя мама, которая не смогла сохранить свой совместный брак, не говоря уже обо всех ее последующих отношениях — это своего рода любовная ясновидящая.
— Я не думаю, что Жен так же уверена, как ты, в нашем будущем, — говорю я к сожалению.
Черт, я едва могу убедить Жен остаться на ночь, не говоря уже о том, чтобы согласиться снова встречаться со мной. После того костра она была у меня почти каждую ночь. Если бы я не знал лучше, я бы подумал, что она использует меня для секса. Но это намного больше, чем это. Она не уходит в тот момент, когда мы приходим в себя после наших соответствующих оргазмов. Она остается, чтобы обниматься. Она
