я бы нарушил.
– А чем я хуже?
– Лучше, – уголок его губ дрогнул. Он посмотрел на плиту. Смахнул капли с бронзового цветка. – Они оба это знали. Не просто же так выбрали вас.
– Лучше бы не выбирали, – вздохнула я. – Может быть…
– Мы не знаем, что лучше и что могло бы быть.
– Да, – я хлюпнула носом. Сделала ещё глоток. – Да, не знаем.
Ваня снова посмотрел на памятник.
– Возможно, всё это было только ради того, чтобы вы спасли их мальчика. Дороги жизни – они такие… запутанные. А может быть, ради того, чтобы какая-нибудь девочка из ваших учениц ухватила свою птицу счастья за хвост. Может быть, не осуществив свою олимпийскую мечту, вы осуществите десяток других.
Я опять хлюпнула носом. Прижала кончики пальцев к губам, а затем дотронулась до имени, выгравированном на плите. Посмотрела на Ваню и пошла к калитке.
Может быть. Всё может быть. И мне, наверное, нужно было подумать об этом, но уже не сегодня.
Сегодня у меня похороны. Ненависти или любви? Об этом я тоже подумаю не сегодня.
Настя
Если бы не звонок Егора, я бы, наверное, проспала всё на свете. Перед тем, как ответить, я посмотрела на часы и едва не выругалась.
– У тебя что-то важное? – спросила я, одновременно пытаясь сообразить, что должна сделать.
Хорошо ещё, что не нужно было вести в сад Никиту, иначе на утреннюю тренировку я бы точно опоздала. И что, спрашивается, случилось с будильником?!
– Ты сегодня на катке?
– Да, – сонная, я вышла на кухню. Включила кофемашину. – Егор, давай всё потом? Я дико опаздываю. Если ты будешь виноват в том, что я не успею выпить кофе…
– Я тебя подброшу, – перебил он. – Через пятнадцать минут буду у тебя. Насчёт кофе не парься. Выпьешь в машине.
Не успела я возразить, он повторил, что через пятнадцать минут будет ждать меня у подъезда, и завершил вызов. Я потёрла лоб. После вчерашней истерики голова была тяжёлая. Найдя в аптечке обезболивающие, я налила-таки кофе. Дурная привычка запивать им лекарства, отделаться от которой я не могла, сколько себя помнила.
– Мы такие, какие есть, – сказала я тихо, вспомнив наш недолгий разговор с Женей на этой кухне. Обвинять его в категоричности и эгоизме было так же глупо, как обвинять меня в любви ко льду.
Набрав Ивану, я попросила его не приезжать сегодня. Голос его звучал натянуто. Я испугалась, что с Мишей что-то не так.
– Да нет, – я почувствовала, что он улыбнулся. – С мальчишками всё в порядке. Ник уже в саду.
Поблагодарив его, я стала собираться на работу. Забрала волосы в хвост, стараясь не обращать внимания на опухшие глаза с тёмными тенями под ними. На то, чтобы попытаться скрыть напоминание о вчерашнем дне, не было времени. Всё, что я успела, – плеснуть в лицо холодной водой и прижать пальцы к глазам. На ходу допивая кофе, я прочитала сообщение от Егора и, набрав в ответ «Иду», накинула пальто.
***
– Опять он? – спросил Егор, едва увидев меня.
– Он ни при чём, – ответила я с моментально вспыхнувшим раздражением. – Дело не в нём, а во мне.
– Не заводись. – Он показал на стоявший между сидений пакет.
Несмотря на то, что чашку кофе я уже выпила, не отказалась и от второй. От свежего круассана тоже. Как ни странно, настроение стало лучше. Именно этого мне не хватало: простой заботы, заключавшейся в мелочах. Женя всегда умел решать глобальные проблемы, а мелочи часто упускал.
– Так зачем ты собрался сегодня ко мне приехать?
– Скажем, не только к тебе. У меня есть разговор с одним из ваших хоккейных тренеров.
– Понятно, – доев, я вытерла пальцы.
Услышанное не разочаровало. И это контрастировало с тем, что я почувствовала вчера, поняв, что за мной приехал не Женя. Это словно бы подтверждало: ничего у нас не могло получиться с Егором. И вряд ли когда-нибудь могло бы с кем-то, кроме Жени.
Егор показал мне на бардачок. Открыв его, я наткнулась на конверт. Посмотрела с вопросом.
– Это приглашения на товарищеский хоккейный матч, – пояснил он. – Открой. У тебя вид, как будто это не конверт, а ящик Пандоры.
Какой у меня был вид, я не имела понятия. Наверное, и правда напряжённый. Только недавно в точно таком же конверте муж Вероники передал мне список, только недавно я сама вложила в него обручальное кольцо.
– Да просто… – начала было я и запнулась. – Неважно.
Достав три пригласительных, я подняла голову.
– Сходите с Никиткой, – отозвался Егор. – И… – он хмыкнул, – сама разберёшься с третьим.
Намёк был явным. Поблагодарив его, я убрала пригласительные обратно. Мы как раз свернули на улицу, ведущую к центру. Я обратила внимание, что машин на парковке было больше обычного, а следом увидела толпу у входа.
– Это ещё что? – недоумённо выглянула я в окно, стараясь понять, что происходит.
Егор остановился, пропустил шедший впереди седан и въехал следом.
– Не нравится мне это, – бросил он.
– Я вообще не понимаю, что происходит.
– Сейчас разберёмся, – сказал он и, отстегнувшись, вышел из машины.
– Оставаться и ждать у моря погоды я не стала. Наскоро убрала конверт в рюкзак и открыла дверцу. Но не успела сделать и нескольких шагов, толпа бросилась ко мне.
– Как вы можете прокомментировать заявление вашего мужа?
– Это решение было принято после покушения?
– На вашего мужа оказывалось давление?
Со всех сторон раздавались вопросы, под нос мне совали диктофоны. Я отступила и наткнулась спиной на Егора. Растерянная, осмотрела журналистов.
Мой муж? При чём тут Женя? Какое решение? В голове загудело, голоса смешались в монотонный шум.
Егор сжал мои плечи.
– Тихо! – рявкнул он так, что задрожал воздух. Показал на парня, стоявшего с краю и всё это время не пытавшегося выбить мне зубы диктофоном. Другие тоже было ломанулись вперёд, но Егор мастерски схватил за шкирку одного и оттолкнул. – Подойдёшь – лишишься своей игрушки, – показал взглядом на диктофон.
Вместе с парнем сперва выступили ещё двое, но вовремя передумали.
– Что вы можете сказать про заявление, сделанное утром вашим мужем?
