Лицо Нелли продолжало прокручиваться у меня в голове. Она смотрела с таким отвращением при одной только мысли о том, что мы с Корбином вместе. Неужели она всерьез думала, что я все это время знала об отсутствии какого-либо прогресса в реализации плана? Неужели Корбин действительно думал, что это никогда не всплывет наружу? С другой стороны, я не имела права расстраиваться из-за этого. В конце концов, я сделала то же самое с Нелли, зная, что в какой-то момент наши отношения выйдут наружу.
Боже, мне было о чем подумать.
Подъехав к светофору сразу за районом, в котором выросли Корбин и Нелли, я начала сбавлять скорость, готовясь повернуть налево по проселочной дороге, которая вела к моему дому — ну, в общем, к дому Филлис. Черт, у меня даже не было места, которое я могла бы назвать своим собственным. Хотя я знала, что Филлис думала об этом как о нашем доме и даже говорила об этом много раз раньше, это не меняло того факта, что у меня буквально ничего не было.
Кроме машины, на которой я ездила, и одежды, которая висела в шкафу, у меня ничего не было. И это было удручающее осознание, к которому пришлось прийти. Я была более чем благодарна Филлис за все, что она когда-либо делала для меня. Я действительно была благодарна. Не было ни одной части меня, которая была бы неблагодарна за помощь, которую я получала на этом пути. Однако факт по-прежнему оставался фактом: у меня не было ни родителей, ни семьи, ни ценного имущества, которое я могла бы назвать своим собственным.
Еб твою мать, у меня даже не было оплачиваемой работы.
Вместо того чтобы повернуть налево на светофоре, я решила продолжать движение. Я понятия не имела, где окажусь в конечном итоге и как далеко заеду, но мне просто нужно было ехать. Мне нужно было поднять окна, заставить мир замолчать и привести мысли в порядок.
И к тому времени, когда начали сгущаться сумерки, я пришла к осознанию, что на этот вечер с меня хватит душевных поисков. Я заехала на пустую стоянку в двух городах отсюда и схватила свой телефон с пассажирского сиденья, куда бросила его после того, как отключила звук.
Там была дюжина сообщений и еще больше пропущенных звонков от Корбина. Но я не могла утруждать себя чтением его сообщений. Я только мельком взглянул на последнее — главным образом потому, что оно было коротким и не требовало много размышлений, чтобы понять его — и заметила, что он спросил, может ли он прийти сегодня вечером, чтобы поговорить. Думаю, это к лучшему, что я предприняла свое импровизированное дорожное путешествие.
Я быстро набрала ответ и нажала отправить.
Я: «Я действительно устала, так что, может, мы могли бы встретиться завтра вместо этого? Пожалуйста, уважай мое решение. Сегодня вечером во мне уже ничего не осталось».
Затем я включил функцию «Не беспокоить» и направилась домой.
***
Настойчивый стук пробудил меня от мертвого сна. Я полежала так некоторое время, все еще не уверенная в том, что на самом деле меня разбудило. Я медленно моргнула, а затем огляделась. Я ничего не видела. Был понедельник, и Филлис пошла с нашей соседкой поиграть в бридж в местном центре для пожилых людей.
Осознав, что сегодня понедельник — и, судя по количеству света, просачивающегося сквозь мои жалюзи, я знала, что должно было быть около полудня — я села прямо, чуть не выпрыгнув из постели в панике из-за того, что пропустила работу. Но как раз в тот момент, когда я собиралась стянуть с себя одеяло, я вспомнила, что сегодня день дежурства учителей — школы были закрыты.
Я даже не успела полностью расслабиться, как раздался еще один резкий стук в парадную дверь. Это были не глухие удары, вызванные стуком, а скорее похожие на нетерпеливое постукивание тяжелыми костяшками пальцев по дереву. С другой стороны, они могли бы быть обезумевшими страшными ударами.
В любом случае, этого было достаточно, чтобы вытащить меня из постели. Но я не торопилась. Просто потому, что они были нетерпеливы, не означало, что я тоже должна был быть такой. И к тому времени, когда я добралась до переднего окна и выглянула из-за занавесок, узнав машину Корбина, припаркованную вдоль бордюра на месте, которое он назвал своим зарезервированным местом, моя скорость еще больше снизилась.
Я повернула засов и распахнула дверь, подняв один палец, чтобы безмолвно дать понять, что мне нужно время, прежде чем он начнет говорить. Затем я ускорила шаг и побежала в ванную, чтобы почистить зубы, зачесать волосы назад и умыться. Когда я закончила, я нашла его в своей комнате, он сидел на краю моей кровати, обхватив голову руками.
Было бы ложью, если бы я сказала, что мое сердце не дрогнуло при виде этого зрелища.
— Что ты здесь делаешь, Корбин? Разве ты не должен быть на работе? — Я прошла мимо него и схватила свой сотовый с прикроватной тумбочки, вспомнив, что не сняла с него режим «Не беспокоить». Помимо бесчисленных пропущенных звонков и сообщений от Корбина, я также видела время. Было одиннадцать утра — я не спала так поздно с тех пор, как была подростком.
— Мне нужно было тебя увидеть. — Его глаза впились в мои, и в них я не увидела ничего, кроме страха и боли — хотя я понятия не имела, что причинило ему боль. Не я лгала ему.
— Значит, ты просто ушел с работы перед обедом, чтобы навестить меня? — Я понимала, что усложняю ситуацию больше, чем нужно, но я все еще была расстроена, сбита с толку и в полусне. Это было все, что я могла сделать, чтобы сесть и поговорить с ним прямо сейчас.
— Да. Ты не ответила ни на один из моих звонков и не читала мои сообщения. Я пытался дозвониться до тебя с тех пор, как ты покинула дом моих родителей. Я даже заходил вчера вечером, но твоей машины не было на подъездной дорожке. Я схожу с ума, Брук. Так что да, я ушел с работы перед обедом, потому что мне нужно было тебя увидеть. Я должен был знать, что с тобой все в порядке, даже если ты все еще злишься на меня.
— Я не злюсь, Корбин. А я и не злилась. Была ли я обижена и расстроена? Да. В бешенстве? Нет.
Он повернулся на матрасе лицом ко мне.
— Пожалуйста, скажи мне, что я не потерял тебя.
Мне пришлось отвести взгляд, от ужаса в его глазах у меня защемило сердце.
— Нет. Ты не потерял меня.
Он застал меня врасплох, когда наклонился вперед и, обхватив одной рукой мое лицо, накрыл мой рот своим, глубоко целуя меня. Он был настойчивым, но он не использовал свой язык и не придавал этому сексуального характера; это было нечто большее. Что только еще больше сбило меня с толку.
Через мгновение он прервал поцелуй, но не отпустил меня. Он прижался своим лбом к моему и спросил:
— Мы можем поговорить? — Его эмоции проникали в меня, и я пыталась отделить их от своих собственных, но это было трудно.
— Да, — прошептала я, и со вздохом облегчения он опустил руку мне на колени и отстранился, чтобы нам было удобно видеть друг друга, не прибегая к помощи мануального терапевта. — Я буду с тобой откровенна, Корбин… Я в замешательстве. И прежде чем ты спросишь меня в чем, отвечу: во всем.
— Я полностью понимаю это, и мне действительно жаль, Бридж. Мне так чертовски жаль.
— Я знаю. Я также знала это вчера. Но просто столько всего происходило, столько эмоций бурлило вокруг, что я не могла разобраться ни в чем из этого. Если честно, я все еще не думаю, что в состоянии разобраться в этом.
Он кивнул и мгновение рассматривал смятую простыню между нами, прежде чем спросить:
— Как ты думаешь, возможно обсудить, куда мы двинемся дальше?
Я кивнула, но мое сердце так бешено колотилось в груди, что я была не в состоянии говорить.
Вчера утром я точно знала, чего хочу, и у меня были все намерения добиться этого. Корбин с самого начала не делал секрета из своих чувств, так что у меня не было никаких опасений, что он откажет мне или удивит меня, сказав, что он не хочет того же самого. Я не боялась сказать ему о своих чувствах.
Но за последние двадцать четыре часа так много изменилось.
