не играл в худшую гребаную игру в своей жизни.
— Я просто хочу сказать, что никогда не видел тебя таким. — Он держится рядом со мной, когда я направляюсь к раздевалке, не заботясь о том, чтобы подождать, пока кто-нибудь из моих приятелей из другой команды подойдет поболтать, что мы обычно делаем.
Мой школьный друг играет за университет, который мы только что обыграли, но у меня нет настроения болтать. Если Бобби Дин захочет пообщаться, то напишет мне сообщение, и мы сможем связаться позже.
Сейчас не время.
Дрейк сопровождает меня по туннелю до моего шкафчика, и если бы он не был моим братом, я бы сказал ему отвалить. Но он возвращается домой со мной, и я застрял с его тенью на всю оставшуюся жизнь.
Если бы персонал не подошел и не забрал мой шлем для чистки, я бы швырнул его в свой шкафчик. Стягиваю майку через голову, чтобы они могли забрать и ее, вместе со штанами.
Колодки.
Роюсь в рюкзаке, нащупывая мобильник, который обычно лежит в переднем кармане.
Там десятки новых сообщений — хороший знак.
И вздыхаю с облегчением, когда открываю сообщение от Элиаса.
«Получилось, приятель — новости в перерыве, должны вывести тебя из задумчивости».
Ссылка прилагается.
Я нажимаю на нее. Знакомые лица трех ведущих комментаторов студенческого футбола заполняют экран, на заднем плане логотип перерыва, Хоуи Ховард прижимает руку к наушнику.
— Итак, друзья, мы прервем наш репортаж на перерыв, чтобы выйти в прямой эфир со Стефаном Копплом, который первым рассказал о скандале с изменой Колтера.
— Спасибо, Хоуи, — говорит Стефан Коппл, также прижимая наушник кончиком пальца и ведя трансляцию из совершенно другой студии в редакции сплетен, где он работает. — Когда мы впервые опубликовали статью о Далласе Колтере, звездном квотербеке команды «Висконсин», его видели на крыльце с кем-то, кто явно не был его девушкой Райан Уинтерс, однокурсницей из университета Висконсина. В то время у нас не было всех деталей этой истории, и вот мы здесь с опровержением.
У них не было всех деталей — хрень собачья. Факт в том, что они не хотели раскрывать правду, потому что вымысел продает больше рекламных площадей и вызывает интерес публики.
Позади Стефана Коппла начинает проигрываться видео, которое он описывает на случай, если его зрители — чертовы идиоты, показывая, как я поднимаюсь по ступенькам на крыльцо — адрес размыт — и Тиффани выходит из тени.
Очевидно, по крайней мере, для меня, что мы не дружим. Мои руки в карманах, и я выгляжу защищающимся, особенно в тот момент, когда начинаю задаваться вопросом, почему она там, не зная, что она ждала меня.
Она жестикулирует, но все еще не вторгается в мое личное пространство.
Я отступаю на шаг назад, на моем лице появляется взволнованное выражение, которое невозможно не заметить.
На видео нет звука, но оно доходит до момента, когда Тиффани делает мне предложение. Я выгляжу шокированным, отступаю назад и говорю ей, что у меня есть девушка.
Опять же, зрители понятия не имеют, что именно так все и было, но это отнюдь не милая сцена.
Тиффани приближается.
Поднимается на цыпочки.
Мое лицо закрыто, но в считанные секунды я даю ей отпор: вытягиваю руки, отступаю назад.
Я открываю входную дверь и захлопываю ее, оставляя девушку стоять на крыльце одну, на холоде.
Она складывает руки на груди, обнимая себя, и, вероятно, отмораживает свою чертову задницу, как и должно быть. Кто выходит на улицу полураздетым в конце осени на Среднем Западе?
Тиффани стоит там, как будто ждет, когда я вернусь, но потом…
Она поворачивается.
Смотрит прямо в камеру и пожимает плечами.
Спускается по лестнице и идет обратно на свою сторону лужайки, исчезая из виду.
Что за хрень.
Невероятно.
То есть, я знал, что это подстава, но эта откровенная херня с подставой просто сносит мне крышу.
Вау.
Просто… вау.
Внезапно Дрю оказывается рядом.
— Ты это видел? — спрашиваю я, протягивая ему свой телефон.
— Да, это повсюду. — Он хлопает меня по плечу и сжимает в знак поддержки.
Хорошо.
Отлично.
Я пока не плачу Элиасу, потому что у меня нет контракта, но он уже стоит своих комиссионных, и я уже знаю, что он будет прикрывать меня до конца моей футбольной карьеры.
Слава, блядь, Богу.
Не хочу поминать имя Господа, но, черт возьми, он спас мою задницу одним простым телефонным звонком и какими бы угрозами ему ни пришлось воспользоваться, кому бы ни пришлось заплатить, чтобы пустить в эфир реальные кадры.
Я навсегда буду в долгу перед Элиасом Коэном.
Райан
«Минет без глотания — как праздничный торт без свечей. Сделай правильный выбор».
— Сэв
— Пока жива, я больше никогда не хочу складывать салфетки. — Винни складывает свернутый набор столовых приборов в стопку, вечно жалуясь.
У меня еще есть столики и своя работа, поэтому я пока не сажусь помогать ей, но я полностью наслаждаюсь ее скулежом и стонами всякий раз, когда прохожу мимо нее в кабинке.
— Ты могла бы наполнять бутылки кетчупом. Или солью, — напоминаю я ей с ухмылкой. Задача, которая еще хуже, чем складывать столовое серебро.
— Думаю, буду придерживаться этого, спасибо большое.
На экране телевизор идет футбольный матч. Я стараюсь не обращать на это внимания, но Кайл закатывает истерику, если мы пытаемся переключить на другой канал, его школьный дух силен.
Он прислонился к стойке, глаза прикованы к телевизору, установленному в столовой. Парень щурится, как будто это поможет ему лучше видеть монитор.
— О, черт! — кричит он, закрывая рот кулаком. — О, черт.
Я отказываюсь поднимать взгляд.
Мне достаточно случайного упоминания имени Далласа Колтера — я не хочу быть эгоистичным отродьем и настаивать, чтобы Кайл выключил игру, потому что я не могу смотреть на лживое лицо Далласа.
— Его повалили на землю. Это невероятно, — бормочет Кайл, не имея возможности приготовить еду, потому что все заказы закончились.
В дни проведения игр в закусочной обычно довольно тихо, но после окончания игры здесь будет ужасно много народу — вот почему Винни сворачивает салфетки, а еще трое серверов уже на подходе.
— Кого завалили? — спрашивает Винни.
— Колтера. — Пауза. — Вы видели это? Его вывели из игры. У чувака не было шанса выпустить мяч.
— Хм, странно. У него, должно быть, много чего на уме.
Я сузила глаза в ее сторону.
Винни так же деликатна как бегемот, топающий по лесу, но у нее добрые
