говорю так профессионально.
— Даллас Колтер. Вообще-то я член семьи.
О, черт.
Поузи!
Поузи Кеттнер.
В моем мозгу щелкает: Девушка Дюка Колтера. Воспитательница детского сада, о которой я так много слышала.
Затем мой мозг автоматически думает: «Черт, для чего Поузи Кеттнер может мне звонить?»
— О, — выдыхаю я, внезапно напрягаясь. — Это Райан.
— Райан. Так приятно слышать твой голос.
Звучит так, будто она улыбается по телефону, и, судя по тому, что я о ней знаю, скорее всего, так оно и есть.
— Жаль, что нам не удалось встретиться лично, но я знаю, как вы все заняты, особенно учебой.
Я понятия не имею, что на это ответить.
— Но. Я позвонила не по этой причине. Я знаю, что твое время ценно, поэтому перейду сразу к делу.
Такие девушки мне по душе.
Ближе к делу, потому что ожидание убивает меня.
— Я позвонила, потому что понимаю, через что ты, возможно, проходишь, и подозреваю, что ты чувствуешь себя одинокой во всем этом. Поэтому я хотела поделиться опытом, который у меня был с моим парнем, Дюком — братом Далласа — и который может помочь тебе понять мужчин Колтеров в целом и, возможно, пролить свет на то, с чем им приходится сталкиваться ежедневно.
Я киваю.
— Хорошо.
Она говорит точно, как воспитательница в детском саду, ласковая и добрая.
Терпеливая.
— Хотя я встречаюсь с Дюком не очень долго — около года — в начале наших отношений у нас была заминка, которая заставила меня сомневаться в себе и в нем.
Я открываю рот, чтобы заговорить, но закрываю его, чтобы она могла продолжить.
— Как ты знаешь, поклонницы и фанатки — это обычное явление, некоторые из них безобидные, а некоторые наглые и разрушительные. К сожалению, они бывают всех форм и размеров, и с этим ничего нельзя поделать.
Ловя каждое ее слово, я тихонько хмыкаю, чтобы она знала, что я все еще на линии.
— В общем. Летом после окончания занятий в школы я переехала жить к нему в Техас, чтобы мы могли попробовать встречаться в предсезонный период. У меня в Иллинойсе просто бы не получилось, поэтому я жила с ним, когда мы начали встречаться, что обычно не делается, но это то, что нам нужно было сделать. Тебе очень повезло, что вы с Далласом живете недалеко друг от друга.
Даллас.
Когда я слышу его имя, у меня сводит живот и учащается сердцебиение.
— Я слышала о том, что произошло, — признается Поузи, звуча смущенно. — И знаю, что не мое дело вмешиваться — особенно потому, что мы не знакомы, — но я люблю Дюка и люблю его братьев, и иногда, когда мы находимся в стороне и наблюдаем за развитием событий, трудно просто наблюдать и ничего не говорить.
— Я понимаю это.
Я бы сделала то же самое для Винни.
— В первый раз, когда я пошла на одну из игр Дюка, я поехала с женой одного из его товарищей по команде, потому что он хотел, чтобы я подождала его в семейной комнате, а потом мы бы вышли вместе. — Поузи подбирает слова одно за другим, медленно и обдуманно. — Все было хорошо. Как обычно. Пока мы не вышли на улицу, а там его ждала женщина. Как только она увидела его, то сняла свою рубашку, и на ней была только бикини.
— Но… — пробормотала я. — Разве ты не была с ним?
— В том-то и дело. Неважно, что я была с ним. Ей было все равно: она хотела его внимания и едва замечала, что я стою там с открытым ртом.
Но кто захочет так жить?
— Мне хочется думать, что люди больше уважают игроков, чем это, но правда в том, что это не так. Такие ситуации ожидаемы. Это в порядке вещей, как бы ужасно это ни звучало. Дело в том, что эти ребята просто пытаются играть в игру. Они не могут контролировать, что происходит за пределами поля, когда снимают бутсы.
Это тоже звучит не очень хорошо.
— Когда ты любишь кого-то так, как я люблю Дюка, ты находишь способ преодолеть это.
Я размыкаю губы.
— Я не люблю Далласа.
— Пока нет, — говорит Поузи.
— Мы знакомы всего несколько недель. Это слишком рано.
— Возможно. Но ты никогда не узнаешь, насколько сильным может быть это чувство, пока не позволишь себе попробовать.
— Я позволила себе попробовать.
— Даллас не имеет никакого отношения к той девушке, которую показывали в новостях. Он опустошен всей этой ситуацией.
— Опустошен? — Я фыркаю. — Разозлен, конечно, но опустошен? — Я смеюсь, прекрасно зная, что Даллас не сидит дома и не плачет из-за всего этого.
Скорее, он получит нагоняй от своего агента за то, что разрушил всю схему, которую тот придумал из-за одной неосторожной ошибки.
— Все, что я хочу сказать, это подумай об этом. Непредвзято. Знай, что в этом мире есть люди, как та блондинка, которые не будут счастливы, пока кто-то другой не станет несчастным, — она делает паузу. — Ты сильная женщина. Вот почему его тянет к тебе, а тебя к нему. Вы оба можете защитить друг друга. Ему нужен кто-то, кто прикроет его спину, а он прикроет твою. Так поступают мужчины Колтер.
Так поступают мужчины Колтер.
— Я очень ценю то, что ты позвонила мне. Это были тяжелые несколько дней, — признаюсь я этой незнакомой девушке. А также признаю, что она звучит мило, и кажется, что с ней было бы легко разговаривать. Такой позор, что все превратилось в хаотичный беспорядок.
— Я знаю. Если кто и может посочувствовать, так это я. Я не пытаюсь склонить тебя в ту или иную сторону. Делай то, что лучше для тебя. Все, что я хотел сделать, это добавить новую перспективу.
— Спасибо.
Даллас
«Я одинок, потому что мне не нужно, чтобы кто-то разрушал мою жизнь. Я вполне способен сделать это сам».
— Дрейк Колтер
У меня есть проблема, которую может решить только мой агент.
Вместо того чтобы позвонить ему или написать сообщение, я общаюсь с ним по видеочату, сидя на краю дивана в гостиной. Моя нога нервно дергается вверх-вниз, пока я с тревогой жду его ответа.
— Как дела, приятель? — Он вставляет наушники в уши, затем откидывается назад в своем рабочем кресле. — Как ты держишься?
Элиас был не в восторге от последних событий, но понимает, что такое случается, как бы дерьмово это ни было.
— Думаю, мне нужна твоя помощь.
— О? В чем?
— Ты знаешь,
