но на этот раз мы познали друг друга, как сильно мы можем трахаться, как хорошо это может быть. На этот раз речь идет не только о сексе, но и о возвращении того, что у нас было.
Это наша любовь.
Извращенная, темная и такая чертовски красивая, что она граничит с болью.
Я слышу, как Тайлер расстегивает ремень, а затем шипение кожи, когда Тай протягивает его через брюки, заставляя меня дрожать в предвкушении. Половина меня жаждет боли, умоляет о ней. Я хочу, чтобы Тайлер пометил мое тело, чтобы показать, что я снова принадлежу ему, а он — мне. Другая половина не может дождаться, когда Тайлер поцелует ее получше и компенсирует всю эту боль своими одурманивающими поцелуями и электрическими прикосновениями.
Тайлер грубо стягивает с меня нижнее белье, слегка сдвигая меня назад, а затем шлепает меня по щеке, заставляя задыхаться.
— Не двигайся, Ангел, и я поцелую все это хорошенечко, — приказывает он.
Тайлер проводит ремнем по моей коже, гладкая кожа ремня заставляет меня трепетать перед тем, что должно произойти. Я не могу ждать. Тайлер отстраняется, и я замираю, напрягаясь в ожидании. Он наносит первый шлепок ремнем, звук раздается в гараже. Он не сдержался, шлепок не был мягким, это был карающий удар по моим ягодицам, заставляющий вскрикнуть, когда я дергаюсь. Тайлер наклоняется и целует жжение, прикосновение его мягких губ заставляет мои глаза автоматически закрыться, когда он проводит губами по моим ягодицам к моей киске, прежде чем остановиться.
— Папочка, — умоляю я, оттопыривая задницу назад, делая это специально, чтобы получить еще один удар, чтобы получить это жжение от боли, которое попадает прямо на мой пульсирующий клитор.
Треск раздается прежде, чем ремень приземляется на мою кожу. Боль мгновенная, прежде чем Тайлер растирает место удара рукой, превращая жжение в теплое покалывание. Тай протаскивает холодную металлическую пряжку по моей капающей киске, которая сжимается и я готова вот-вот кончить от одного только его наказания. Я сжимаю блестящий металл его машины, а голова покорно повисает.
— Блядь, ты бы видела, какая розовая у тебя задница, Ангел. Как чертово произведение искусства. Я не могу дождаться, чтобы трахнуть тебя сзади, чтобы увидеть эти следы, когда я буду входить в твою тугую маленькую мокрую киску.
— Да, черт возьми, да, — простонала я, толкаясь назад, чтобы получить больше.
Тайлер скользит пальцами по моей киске, прежде чем щелкнуть по моему клитору. Я стону, отталкиваясь еще сильнее, моя киска пульсирует и умоляет о его члене.
— Такая чертовски мокрая, Ангел, — шепчет он, целуя меня в шею. — Тебе нравится боль?
— Ты знаешь, что да. Мне нравится все, что ты можешь предложить. Но я хочу большего. Я хочу носить твои отметины, чтобы мне было больно, когда я сажусь, и вспоминать, как ты заставлял меня кончать от этого и становиться мокрой.
Тайлер стонет мне в ухо, звук хриплый и наполненный похотью.
— Черт возьми, Ангел, как ты можешь быть таким совершенным Ангелочком?
Тайлер откидывается назад, и на мою задницу приземляется еще один удар, потом еще один, затем он поглаживает ее, а потом одаривает еще двумя. Они проходят по моим ягодицам, толкая меня вперед. Моя задница болит, ее так жжет, но это жжение только усиливает мое желание, и я вишу там, позволяя ему делать с моим телом все, что он захочет, потому что я знаю, что это приведет к невообразимому удовольствию.
— Этой боли хватит на всю нашу жизнь, ты согласна, Ангел? — шепчет Тайлер, а я хнычу, кивая ему. Я толкаюсь своей красной, болезненной попкой в его твердый член, который напрягается в джинсах.
Внезапно Тайлер завязывает мои глаза шелковистым материалом пояса от моего пальто. Пояс туго завязан за моей головой, и я чувствую дыхание Тайлера над моим ухом.
— Хорошо, теперь пришло время для удовольствия. Так много удовольствия, что ты больше никогда не сможешь от меня уйти, — обещает Тайлер.
Он поворачивает меня, и я стою там, неуверенная, задыхающаяся и мокрая. Мои ноги почти дрожат от предвкушения. Тайлер руками скользит по обнаженным участкам моей кожи, и поднимает одну ногу за другой, снимая с меня джинсы, а затем надевает туфли на каблуках и целует свод каждой ступни. Затем эти поцелуи тянутся вверх по моим ногам, и он, должно быть, встает, потому что я чувствую его дыхание на своем лице, аромат мяты и виски заставляет меня облизнуть губы. Я напрягаю глаза, чтобы увидеть сквозь ткань, но внутрь проникают лишь маленькие струйки света, и я ничего не могу разглядеть.
Тайлер застегивает ремень на моих запястьях и держит их передо мной, прежде чем потянуть меня вперед.
— Доверься мне, Ангел.
Я доверяю. Поэтому я киваю и позволяю Тайлеру вести меня в дом. Он направляет меня, давая указания, но когда мы доходим до лестницы, Тайлер просто и без усилий поднимает меня и несет вверх, а на самом верху опускает и освобождает мои запястья.
— Иди, — требует он.
Я была здесь так много раз, что нашла дорогу в комнату Тайлера, проведя руками по дверной раме и шагнула внутрь. Тайлер обхватил меня через рубашку руками за тяжелую грудь, пока сам лижет мое ухо.
— Позже я собираюсь трахнуть их, но сначала я заставлю тебя кончить так сильно, что ты потеряешь сознание, — обещает Тайлер.
Я знаю, зачем… чтобы заслужить мое прощение. Я чувствую это в каждом его прикосновении, кроме того, что я уже простила его, но я не откажусь от оргазма.
Тай стягивает с меня рубашку и я снимаю лифчик. Тайлер возвращает руки, пощипывая и покручивая мои соски, пока я не начинаю стонать и не откидываюсь назад, нуждаясь в том, чтобы кончить, мои бедра извиваются. Я чувствую, как моя влага стекает по бедрам.
Тайлер берет мои груди и сжимает их, поглаживая соски, прежде чем руками скользит вниз по моему животу и касается моей капающей киски.
— Кому она принадлежит? — спрашивает он.
Я не отвечаю, ухмыляясь, когда чувствую, как Тайлер напрягается из-за отсутствия слов. Мне нравится давить на него, доводить до бешенства, пока он не начнет трахаться как дикий зверь. Тайлер сжимает хватку до боли.
— Ангел, — требует он.
— Почему бы тебе не показать мне? — смело дразню я.
Тай скользит пальцами по моей щели, поглаживая клитор, а затем вводит в меня два толстых пальца и трахает меня ими. Он скручивает и выкручивает их, когда я почти кричу, оседлав их. Давление наполненности почти доводит меня до предела, но как раз в тот момент, когда я
