прочесть выражение лица, её тон как будто окрашен печалью. Она мягко пожимает мою руку, не стискивая, что неудивительно. Рен сказал, она физиотерапевт. Она знает, что надо действовать бережно. — Рада наконец-то познакомиться с тобой, а не просто помахать рукой на стадионе.
— На арене, — поправляет Зигги.
Фрейя отмахивается.
— Да какая разница. Мы футбольная семья, — она улыбается мне. — Рен так долго рассказывал о тебе столь великолепные вещи.
Я встречаюсь с ним взглядом и наблюдаю, как он становится ярко-красным.
— Вот как?
Она выгибает светлую бровь.
— Ну типа, он по тебе с ума сходил аж…
Рен перебивает её объятием, утыкая её лицо в свою грудь, затем отодвигает на расстояние вытянутой руки.
— Фрейя Линн. Ты что-то сачкуешь.
Она ударяет его по животу несильно сжатым кулаком, но тот лишь отскакивает от его пресса. Она трясёт рукой в воздухе.
— Неправда.
Рен улыбается мне, обвивает рукой шею Фрейи, притягивает к себе и ерошит её волосы. Она выкручивает его сосок, что заставляет его взвизгнуть и отпрыгнуть в сторону.
— Трепло, — обзывает он её.
Она снова кидается, пытаясь ухватить его сосок, но он слишком быстрый. Бережно положив руки на плечи Зигги, он встаёт позади неё.
— Именинница — это «в домике». Больше никаких сосков.
Это настоящий Рен. Тот, кого я вижу чуть чаще с каждым днём, что провожу с ним. Игривый, дурашливый, слегка задирающий, до сих пор слегка стеснительный. Я улыбаюсь так широко, что щёки болят, и наблюдаю за ним в кругу семьи.
— С днем рождения, Зигс, — Рен обнимает её сзади, целует в макушку и суёт в руки конверт.
Она разрывает его, читает открытку и держит в руке что-то вроде подарочного сертификата. Когда она поднимает взгляд на него, в её глазах стоят слёзы. Она долго обнимает его, и он обнимает её в ответ.
Зигги поворачивается лицом ко всем нам и вытирает нос.
— Рен вручил мне подарочный сертификат, которого хватит на бутсы, которые я хотела, — тихо говорит она.
Элин улыбается Рену и качает головой.
— Американцы столько денег тратят на обувь…
— Это не обувь, — говорит Зигги обороняющимся тоном. — Это бутсы, и они много для меня значат. Спасибо, Рен, — она снова обнимает его, а потом улыбается мне и кладёт подарочный сертификат на подаренную мной книгу. — Я рада, что ты привёл Фрэнки, — говорит она.
Рен улыбается мне поверх головы Зигги.
— Я тоже рад, что привёл Фрэнки.
К моим щекам приливает жар. Сейчас Рен смотрит на меня совсем как сегодня утром, когда он прошёл мимо меня и встал под душ, и это пробуждает во мне такие вещи, которые неуместны для семейных встреч.
— Итак, — я поворачиваюсь к Фрейе. — О каком сачковании он говорит?
— Мы с Фрейей выполняем челлендж по приседаниям, — отвечает Рен. — Но она не доложила о своём количестве повторений за прошлую неделю, — он показывает на длинные мускулистые ноги Фрейи, частично обнажённые рваными джинсовыми шортами. — Явно халтурит.
Фрейя щурится, стоя по другую сторону кухонного островка.
— Я не халтурю, — перевернув гигантскую бутылку вина над высоким стеклянным графином, она утаскивает кусочек фрукта с доски, где Элин занимается их нарезкой. — Просто я была занята работой, целый день ворочала туда-сюда человеческие тела. Я могу присесть, держа на плечах тебя, Рен.
Рен тихо присвистывает.
— Вызов принят.
Элин улыбается про себя.
— У тебя есть братья или сёстры, Фрэнки?
— Старшая сестра.
— Аа, — отвечает Элин, поглядывая на меня. — Значит, вы близки.
— Нет, не особо. Ну то есть, мы любим друг друга, но между нами вся страна и разница в возрасте.
— Хм, — Элин снова сосредотачивается на нарезке. У меня такое чувство, будто я провалила какой-то тест.
Уилла наклоняется ко мне и шепчет:
— Не волнуйся, ей просто любопытно. Тут нет правильного или неправильного ответа. Если я сумела влиться в эту семью, то кто угодно сможет, — выдвинув стул за кухонным островком, Уилла похлопывает по нему. — Идём, садись.
Рен открывает рот, наверняка собираясь сказать, что эти стулья убийственны для моих бёдер, но я его опережаю.
— Рен, почему бы тебе не поздороваться с парнями? Я побуду тут немножко, а потом выйду и познакомлюсь с ними. Так у меня будет время освоиться.
Рен как будто разрывается, переводит взгляд между женщинами, словно не до конца им доверяет. Внезапно он показывает пальцем на Фрейю, затем на свою мать.
— Вы двое. Никаких позорных историй из ранних лет. Я и так достаточно выставлял себя дураком перед Фрэнки.
Фрейя закатывает глаза.
— Почему мужики такие хрупкие? Нам есть о чём поговорить, помимо того случая, когда ты накакал в дедушкину шляпу, упавшую с вешалки и приземлившуюся вверх дном.
— Меня приучали к горшку! — орёт Рен. — Это выглядело в точности как детский горшок наверху.
Элин запрокидывает голову от хохота.
— Ох. Эта история вечно меня добивает. Каждый раз.
Зигги поднимает взгляд от телефона.
— Лучшая часть истории — никто этого не заметил, пока дедушка не надел шляпу на голову.
Уилла взрывается хохотом рядом со мной. Но я не свожу глаз с Рена, который стоит в трёх метрах от меня, покрасневший и смутившийся.
— Сорен…
В комнате воцаряется тишина.
— Как ты его только что назвала? — переспрашивает Фрейя.
Рен улыбается мне, игнорируя её.
— Да, Франческа.
— Я сделала практически то же самое.
Зигги роняет телефон на стол.
— Да?
— Угу, — вытянув руку, я жду, когда Рен подойдёт поближе. Когда он приближается, я обнимаю его одной рукой за крепкую тёплую спину. — Вот только я была на церковной службе и решила, что крестильная купель — это прекрасное место, чтобы сходить по-маленькому.
Уилла шлёпает ладонью по столу и ржёт.
— Да ладно?!
— Абсолютно серьёзно говорю, — я вожу ладонью по спине Рена, мягко потираю местечко между лопатками и смотрю ему в глаза.
«Видишь? Ты не одинок, пока я здесь».
Мне хотелось бы, чтобы он мог прочесть мои мысли, услышать, что я хочу ему сообщить.
И происходит совершенно забавная штука. Он как будто это и делает. Потому что Рен наклоняется, мягко целует чувствительное место за моим ушком и шепчет:
— Спасибо.
Только Рен направляется к раздвижной стеклянной двери, ведущей на террасу, как высокая блондинка распахивает дверь и налетает на него. Закрыв дверь за собой, она радостно приветствует всех. Золотистые волосы подстрижены по прямой линии и доходят до плеч. Искрящие глаза имеют оттенок, который будто колеблется между зеленью и синевой, сушей и морем.
Она воплощение солнца.
И когда она смотрит на Рена, мне хочется призвать молнию и покарать её.
Он обнимает её в знак приветствия и быстро
