— Хорошо бы. Я не люблю зря терять время. — говоривший сделал паузу. — И передайте от меня привет Джонни Райану.
Талли закончила разговор и тут же набрала номер Кейт и Джонни.
Трубку взяла Кейт.
— Алло!
— Я люблю твоего мужа.
Последовала напряженная пауза.
— Вот так новость!
— Он устроил мне собеседование на Эн-би-си.
— На следующей неделе, да?
— Так ты знала?
Кейт рассмеялась:
— Ну конечно, я знала. Он давно носится с этой идеей. Разослал кучу твоих записей.
— Несмотря на все ваши заботы, вы помните обо мне? — с чувством проговорила Талли.
— Ты и я против целого мира, Талли. Есть вещи, которые не меняются.
— На этот раз я действительно покажу этому миру, — рассмеялась Талли. — Эта работа для меня.
Нью-Йорк оказался именно таким, каким Талли представляла его в своих мечтах. В первую неделю в городе, сжимая в руке новые визитки с логотипом компании, она бродила по оживленным улицам, как Алиса по Стране чудес, с постоянно задранной головой. Ее поражали многочисленные небоскребы, никогда не закрывающиеся рестораны, конные экипажи, выстроившиеся вдоль парка, и толпы одетых в черное людей, спешащих по оживленным улицам.
Две недели она изучала город, выбирала район, где снять квартиру, училась ориентироваться в метро. Казалось бы, она должна была чувствовать себя одинокой. В конце концов, что за радость наслаждаться таким потрясающим городом, как Нью-Йорк, в полном одиночестве? Но Талли была в таком восторге от своей новой работы, что одиночество ее не смущало. Кроме того, трудно быть по-настоящему одиноким в городе, который никогда не спит. На улицах всегда были люди, даже в самые темные часы.
И у нее была работа. С того самого момента, когда Талли впервые вошла в здание Эн-би-си, она почувствовала, что попалась на крючок. Она просыпалась в полтретьего ночи, чтобы успеть в студию к четырем. Хотя у нее не было необходимости появляться там так рано, Талли нравилось крутиться в студии и всем помогать. И еще она изучала каждое движение и манеры Джейн Поли.
Талли взяли на работу репортером по общим вопросам. Это означало, что ей придется собирать по кусочкам материал для чужих историй. В какой-то момент ей могло повезти, и она могла бы подготовить самостоятельно историю, к которой серьезные корреспонденты не прикоснутся даже деревянным шестом, например, про самую большую тыкву в штате Индиана или что-нибудь в этом роде. Но Талли не могла ждать. Она надеялась, что, выполнив свои прямые обязанности, сможет найти материал для какой-нибудь интересной истории. А уж когда она прорвется, то сумеет закрепить успех. Глядя на таких людей, как Джейн Поли и Брайан Гамбел, Талли отлично представляла себе, чего именно хочет добиться. Они были для нее как боги, и Талли тратила каждую свободную минуту на то, чтобы смотреть, как они делают свою работу. Дома она анализировала их репортажи, записывая каждый на видеомагнитофон и проигрывая вновь и вновь.
К осени восемьдесят девятого Талли вполне освоилась и стала чувствовать себя не начинающим репортером, а скорее репортером, подающим надежды и твердо намеренным добиться успеха. Она уже получила первое самостоятельное задание: слетать в Арканзас сфотографировать хряка, завоевавшего какой-то приз. История так и не попала в эфир, но Талли хорошо сделала свою работу и многому научилась в этой поездке.
Она бы научилась еще большему в студии — Талли была в этом уверена, — если бы утреннее шоу не делалось в такой сумятице. В студии шла настоящая война. И все об этом знали. На прошлой неделе сделали новое рекламное фото — Дебора Норвилль, ведущая самого раннего утреннего выпуска, сидит на диванчике рядом с Джейн и Брайаном. Это фото повергло в шок всех на канале. Да и, пожалуй, в стране. Поползли слухи, что скоро Норвилль вытеснит Поли.
Талли работала не поднимая головы, и не придавала значения сплетням. Никакие слухи не помешают ей использовать свой шанс добиться успеха. Она сосредоточится на работе, и, если будет трудиться усерднее остальных, то, возможно, ее выпустят вместо кого-нибудь в эфир самой ранней утренней программы — «Новости Эн-би-си на рассвете». А уж оттуда, Талли была в этом уверена, удастся рано или поздно прорваться в новости программы «Сегодня» — и тогда уже весь мир будет у ее ног.
Работа по восемнадцать часов в день не оставляла Талли времени на личную жизнь. Но у нее по-прежнему была Кейт, несмотря на то что теперь их разделяли сотни километров. Они разговаривали по телефону дважды в неделю, а каждое воскресенье Талли звонила миссис Муларки. Талли рассказывала им обеим истории о работе, о том, кого из знаменитостей видела, о жизни на Манхэттене. Они описывали в подробностях перепланировку дома, которую затеяли Джонни и Кейт, поход, который Муларки планировали на весну. И — самая лучшая новость — Кейт снова была беременна, и на этот раз все проходило нормально.
Дни летели, как карты, выпавшие из колоды, так быстро, что Талли едва успевала заметить смену времени года. Но она шла по правильному пути, и мысль об этом помогала ей неутомимо двигаться вперед.
Стоял морозный декабрьский день, похожий на множество таких же до него. Талли, отработав четырнадцать часов, устало брела домой.
По дороге ее привлекла праздничная суета Рокфеллеровского центра. Несмотря на серый мрачный день, центр был полон людей. Они ходили по магазинам, фотографировались у огромной рождественской елки, скользили на коньках по залитому катку.
Талли собралась двинуться дальше, как вдруг ее взгляд упал на вывеску знаменитого ресторана «Рейнбоу Рум», и Талли подумала: что за черт! Она живет в Нью-Йорке уже больше года, и, хотя завела множество знакомых, ни разу не ходила на свидание.
Может, все дело было в том, что город сиял новогодним убранством, или в том, что босс расхохотался, когда Талли попросила отпустить ее на праздники, — она не могла сказать наверняка. Она знала одно: наступил вечер пятницы, осталось всего несколько дней до Рождества, и ей не хочется возвращаться в пустую квартиру.
Зал с видом на город в «Рейнбоу Рум» превзошел все ее ожидания. Она словно стояла на капитанском мостике огромного авианосца из будущего, паря над разноцветным великолепием вечернего Манхэттена.
К счастью, свободные места еще были — и у барной стойки, и за столиками. Она выбрала столик у окна, села и заказала «Маргариту».
Она еще не заказала второй коктейль, когда бар начал наполняться людьми. Мужчины и женщины с Уолл-стрит и из Мидтауна садились группками рядом с разодетыми туристами, занимали свободные столы и стулья, облепили в три ряда стойку бара.
