Я наблюдала, как старый гнев, преследовавший его до нашей первой встречи, снова переполняет его. Ромео остановил на мне взгляд, подлетел к койке и, подхватив меня на руки, прижался губами к моему рту.
Я не ответила на поцелуй, и он, едва не рыча от досады, опустил меня на матрас.
– Черт подери! Пожалуйста. Пожалуйста. Ты меня, блядь, пугаешь! Тебе пора начать справляться, справляться со всем, что произошло.
Я просто отвернулась и уставилась в никуда.
– Ты даже не можешь на меня смотреть, да?
Я сузила глаза и повернулась к нему.
– Вот! Я смотрю на тебя! Скажи, Роум, с чем конкретно мне нужно справиться? С тем, что твоя гребаная мать убила моего ребенка?
Ромео отпрянул, будто я ударила его, и процедил сквозь зубы:
– Нашего ребенка, никогда не забывай это. Я прошел с тобой весь путь до конца… и сейчас рядом! Я все еще, бля, здесь и пытаюсь вытянуть тебя из этого ада!
Я равнодушно пожала плечами и отвернулась, горе и чувство вины пытались вырваться наружу, но я их сдержала – оставила глубоко-глубоко внутри. Я не могла позволить себе чувствовать.
– Знаешь что? На хрен все! С меня хватит! – Ромео вышел из палаты, и я смотрела, как он с прямой от напряжения спиной удаляется по коридору.
Я медленно выдохнула и закрыла глаза, мечтая больше никогда не просыпаться.
* * *
Меня вырвал из сна звук газеты, брошенной на тумбочку. В стельку пьяная Кэтрин Принс стояла в ногах моей койки, дверь в палату была плотно затворена, жалюзи закрыты.
Я оказалась в ловушке.
– Что вы здесь делаете? – сердито спросила я, торопливо поднимаясь с подушек.
Улыбнувшись, она доковыляла до стула и уселась возле меня, от нее снова разило виски. Выглядела она совершенно растрепанной, ее обычно ухоженные светлые волосы были взъерошены и спутаны, под глазами залегли большие темные круги, а красная помада слегка размазалась.
Наклонившись вперед, она ткнула в меня своим костлявым пальцем, и лицо ее исказилось злобой.
– Ты уничтожила нас, мелкая шлюшка.
Я безучастно посмотрела на нее, пытаясь сдержать тревогу, разрастающуюся в груди.
– Вы сами себя уничтожили. Вы убили нашего нерожденного ребенка! Своего внука!
– Этой мерзости лучше было не появляться на свет. Он был бы таким же мерзким, как и его мамаша!
Меня словно распяли. Мой ребенок не был мерзким. Он был идеален, он был наш.
Миссис Принс подтолкнула ко мне газету.
– Читай. Редактор и неприятель моего мужа прислал нам копию до печати. Маленькая месть за то, что засудили его несколько лет назад.
Я потянулась и трясущимися руками взяла газету.
– О боже. Так вот в чем дело?
– Фантастическое чтиво, не так ли?
На обложке была моя фотография, сделанная во дворе дома в вечер ужина. Меня везли на каталке к скорой помощи: белое платье в крови, на лице кислородная маска, а рядом Ромео, крепко держащий меня за руку, тоже весь в моей крови, на лице выражение крайней растерянности. Рядом с этой фотографией снимок мистера Принса в костюме возле главного офиса компании.
Заголовок гласил:
«У подружки звездного квотербека «Тайд» произошел выкидыш в самом разгаре скандала вокруг отмывания денег кампанией «Принс Ойл».
Мне сдавило грудь, и я приподнялась, потирая ее, чтобы уменьшить болезненное напряжение.
Не помогло.
Фотография… фотография того, как я теряю своего ребенка…
Боль выворачивала меня наизнанку. Я не могла с этим справиться, не могла поверить в реальность снимка, изображающего страдание на лице Ромео, пока он держал меня за руку.
Я услышала злобный смех, и Кэтрин нависла надо мной.
– Знаешь, возможно, это выражение на твоем лице стоило того! – Она приблизилась. – Ты сделала из моей семьи посмешище, злобная сука. Уезжай. Уезжай из Алабамы и никогда не возвращайся. У тебя здесь ничего не осталось. Роум тебя не захочет после такого, после того, как ты испортила его репутацию и уничтожила семейный бизнес. Если останешься, клянусь богом, я потяну тебя за собой! Принсы не будут посмешищем всей Алабамы из-за тебя…
– Вот почему вы хотели, чтобы он женился на Шелли? Вам нужны были деньги ее отца, нужно было законное бракосочетание до того, как он узнает, что вы натворили. – Внезапно все стало на свои места. Ромео не зря их подозревал.
– И это отродье шлюхи моего мужа согласилось бы, не встреть он тебя! Теперь все знают. Моего мужа арестовали. Мы все потеряли из-за тебя. Все!
– Нет, вы сами во всем виноваты! – огрызнулась я.
Она подняла руку и ударила кулаком мне в живот, заставив завопить от боли. Я судорожно нащупала кнопку вызова медсестры в углу койки. И пока отчаянно жала на нее, миссис Принс схватила меня за горло и стала душить. Когда медсестра ворвалась в палату, моя шея горела, а перед глазами уже появились пятна.
– Помогите мне… пожалуйста, – прохрипела я. Медсестра вызвала охранников, Кэтрин заломили руки за спину и оттащили от моей койки. Пока я откашливалась и отплевывалась, охранники выносили ее, брыкающуюся и кричащую в пьяном угаре.
– Я уничтожу тебя, если останешься, уничтожу вас обоих! Мне больше нечего терять!
Я опустила голову на руки. Я буквально задыхалась от ужаса последних дней, беспросветное горе раздирало меня на части.
Я больше не могла здесь оставаться. Мне нужно было сбежать от всей этой боли и печали.
– Дорогая, ты в порядке?
Я подняла глаза и увидела молодую полненькую медсестру у моей койки, она приобняла меня.
Я кивнула.
– Ты уверена?
– Да.
– Дорогая, полиция уже едет.
Я попыталась встать с койки.
– Нет, нет! Больше не надо! Я не могу…
Медсестра обняла меня покрепче сильными руками и успокаивающим голосом произнесла:
– Эта женщина напала на тебя, Молли. Ты должна заявить на нее в полицию.
Прижавшись к медсестре, я расслабилась. Она права, и это будет последним, что я сделаю для Ромео. Я помогу ему, позаботившись о том, чтобы его репутация не была запятнана из-за меня еще больше, чем сейчас. Его родители уже катились вниз по наклонной, я дам им последний толчок. Ромео наконец-то будет свободен.
– Ладно, – согласилась я.
– Вот и умница. Хочешь, чтобы я связалась с Ромео?
Я фальшиво улыбнулась и покачала головой.
– Нет, пожалуйста, не надо. Он на благотворительной акции, на стадионе чемпионата, я не хочу его отрывать. Его команда и поклонники в нем нуждаются.
– Ты хороший человек, мисс Шекспир, очень хороший, – сжав мою руку, похвалила она.
