— Эй, принцесса, ты собираешься выходить? — окликнул меня Руслан, открыв дверь Пассата и протягивая мне свою широкую ладонь.
— Конечно, — я схватилась за нее и вытряхнулась их машины, смешно задирая полы шубы.
— Не так-то и просто вылезти из большой низкой машины, если бордюр высокий. Ап! — он поймал меня в свои объятия и принялся целовать.
— Прекрати, ты сотрешь мне помаду, — прошипела я, надеясь, что следы нашего трехдневного любовного марафона хоть как-то удалось заштукатурить косметикой.
— А наплевать. Олечка, девочка.
— Не сюсюкай!
— Солнышко!
— Не сюсю… — он опять начал целоваться, и не могу сказать, чтобы я сильно сопротивлялась. Я только вытянула руку и бряцнула брелком сигнализации, закрыв мою дорогушу — Пассатину. Мы повернулись к подъезду. В этот момент от темно-рыжей стены подъезда неожиданно отделилась фигура. Фигура удивленно произнесла:
— Олька, это ты?
— Я? А вы кто? — автоматически спросила я, но ответ был очевиден. Мы с Русланом сегодня помянули дурака, вот он и появился.
— Руслан, познакомься, мой бывший муж — Сергей. Сергей — это Руслан, главный мужчина моей жизни.
— Это тот самый муж, который оставил тебя три года назад одну, совсем без денег и с долгом в пятьдесят тысяч долларов?
— Совершенно верно. Ты представляешь, какой был бы кошмар, если бы он этого не сделал.
— Какой?
— Я не узнала бы тебя!
— Ужас, — все это мы несли, смеясь и разговаривая нарочито громко. Мы прошли в подъезд и поднялись к себе, а Сергей молча семенил следом. Дверь нам открыла мама. Она любезно одела на лицо свою лучшую улыбку, по-видимому хорошо проинструктированная Алексом о состоянии дел Руслана.
— Добро пожаловать. Вот как хорошо, все вместе Новый Год справим.
— Здравствуй мама. А мы, как видишь, не одни.
— Сережа? А ты как сюда попал?
— Папа? — выскочила из комнаты Шурка, уставилась на Сергея и страшно побледнела.
— Папа! — побежала и прыгнула к нему на руки глупышка Анька.
— Сережа зашел на минуточку пожелать всем счастья в Новом Году.
— Да нет. Анютка, как ты выросла! Шурка, иди ко мне! — Шурище не двинулось с места. Анюта, глядя на сестру, с рук тоже соскользнула.
— А зачем же ты пришел? — удивилась я. — Деньги мне вернуть?
— Зачем ты так? — деланно оскорбился он. — Я же все-таки твой муж.
— Кто? — влез Руслан.
— Да, муж. А она мне жена и я ее люблю, не смотря ни на что! А вот ты кто такой?
— Я ее муж!
— Невероятно! Вот это да. При живом муже так себя вести. Оля, я вернулся. Я остаюсь.
— Ни за что.
— Оля, что ты несешь? У нас двое детей. Если тебе нравится этот хмырь, пожалуйста!
— Спасибо, — фыркнула я.
— Но не смей водить его к нам в дом!
— Убирайся, — закричала вдруг Шурка. — Ты нас бросил и ушел к другой бабе. Вот и катись к ней. Ты мне больше не отец.
— А кто отец? Вот этот щеголь? Купил твою мать с потрохами, так и ты готова продаться. И отца продать?
— А ты ей что, сильно много отцовской заботы дал, сволочь? — набросилась на него я.
— Какой ни есть — а отец!
— А что же твой долгожданный сыночек? Ему же ведь, кажется, уже года два с половиной.
— Не мой он сын. — Пригорюнился Сергей. — Я ушел оттуда. К вам решил вернуться.
— Ну спасибо. Великая честь. — Колыхалась я, а краем глаза заметила, что Руслан ушел на кухню и с кем-то оживленно разговаривает по телефону.
— А что, не имею права вернуться в родную семью?
— Нет.
— Оля, я прошу тебя, — вдруг сменил тон Серый. — Дай мне шанс. Я понял, что без тебя жить не могу. Пропадаю без тебя и без девочек!
— Сколько пафоса, — сморщилась от отвращения я. Господи, и вот этого человека я любила и терпела все эти годы? И как только я не видела, что это склизкий юркий таракан, бросающийся на любые объедки.
— Оля, я люблю тебя.
— Перестань, — тихо и твердо сказала я. — Ты сам виноват. Если бы ты не уходил, я бы, может, никогда и не заметила, что трачу свою жизнь на ничтожество. Но эти три года, что тебя не было, стали лучшими годами в моей жизни. Даже первый год, когда я по твоей милости стояла на морозе и продавала гвоздики, чтобы просто выжить.
— Оля, не надо! Я знаю, что я подлец.
— Ты знаешь? Так знай, что и я тоже это знаю. И не забуду. И все же…. Я благодарю тебя за то, что ты ушел. Если бы ты этого не сделал, я бы прошла мимо своего счастья. А за него стоило заплатить всеми моими тремя годами этих больших проблем, что ты мне устроил. И кстати! Тот большой Фольксваген Пассат, что ты видел у входа — мой. И заработала я на него сама.
— Ты? — вдруг обозлился и позеленел враз Серый.
— Да. У меня небольшое агентство есть. Оно неплохо работает и приносит кое-какой доход. Так что Руслан меня не покупал. Хотя ты прав, денег у него на это хватило бы. А у тебя как с деньгами? Ты мне все-таки пятьдесят штук должен.
— Я..я…
— Не мямли. Я знаю, если бы ты был при деньгах, ты бы сюда не заявился. Слушай, уходи сам, а? Не порти нам Новый Год?
— Может, ты дашь мне шанс?
— Так, молодой человек, — вмешался вернувшийся из кухни Руслан, — насчет того, что Оля — ваша законная жена. Это не совсем так. Вы отсутствовали три года в этом доме, в нем нет ни одной вашей вещи, вы в нем не прописаны. Фактически ваш брак распался. Юридически дело о разводе сейчас находится в производстве суда, можете уточнить подробности по этому телефону. Это телефон нашего с Олей адвоката.
— Но у меня здесь дети! — побледнел Серый. Кажется, он уже понял, что убираться придется.
— Вы три года не оказывали материальной помощи детям и не участвовали в их воспитании. Так что претендовать на преимущественное право их воспитания в данном случае может только мать. Но вам не станут отказывать в свиданиях с ними, если детки сами того будут хотеть. Позже мы согласуем часы и дни их проведения. Доступно?
— Да, — Серый попятился к двери. Мне даже стало его чуть жалко. Но проводить Новый Год в его обществе я не желала наотрез.
— Если недоступно, то опять же вот телефон адвоката. А теперь покиньте территорию частной собственности. — Металлический голос звенел в тишине парализованной квартиры. Никогда, ни разу я не слышала у Руслана таких нот. И Серый ушел. Не сопротивляясь и не требуя отступных, которых поначалу, видя наши возможности, по-видимому, хотел. А я стояла посреди холла, обалдевшая и испуганная.
— Руслан, а ты, оказывается, умеешь быть таким жестоким! Мне страшно.
— Посмотри мне в глаза.
— Не могу.
— Посмотри, — велел он и обхватил мое лицо ладонями. Я, как кролик, уставилась в его еще хранящие отблеск стали глаза.
