– Я рада, что тебе пришло в голову вытащить меня в ресторан, Майкл.
Ему нравился отблеск пламени на ее лице. Это подчеркивало чуть выступающие скулы и редкий, золотистый цвет глаз. Почему после возвращения из зарубежных поездок она казалась ему с каждым разом все прекрасней? И не слишком ли долго из-за всяких пустяковых причин она откладывала объяснение?
– Джессика, – и он поднес ее руку к губам, – я скучал по тебе.
Этот жест и его тон ее удивили.
– Хорошо, что ты вернулся, Майкл.
Странно, он всегда умел обаять собеседника словесной мишурой, а сейчас не знал, как продолжить разговор.
– Джессика… я бы хотел, чтобы ты тоже ездила со мной.
– То есть? – Джессика наморщила лоб. – Но почему, Майкл? Ведь ты более чем удачлив. Мне неприятно это говорить, но у тебя получается гораздо лучше, чем у меня.
– Я просто не хочу опять с тобой расставаться.
Озадаченная, она коротко рассмеялась и пожала его руку.
– Майкл, только не говори мне, что ты страдаешь от одиночества. Я знаю, что для тебя нет ничего лучше и интереснее, чем рыскать по Европе в поисках сокровищ. И если ты соскучился по дому, то это с тобой впервые в жизни.
Он сжал ее руку:
– Я не по дому соскучился, Джессика. Если я чувствую себя одиноким, то лишь по одной причине. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
Сказать, что она удивилась, значит почти ничего не сказать. Джессика была потрясена, о чем очень ясно говорило выражение ее лица. Выйти замуж? Может быть, она не так поняла? Она не могла вообразить, что Майкл вообще может хотеть жениться, особенно на ней! Они работали вместе почти три года, они деловые партнеры, они друзья, но никогда…
– Джессика, ты же должна была заметить, что я к тебе неравнодушен. – И он накрыл ладонью их соединенные руки. – Я люблю тебя в течение нескольких лет.
– Майкл, но я понятия об этом не имела. О, боже, это звучит так странно. – Пальцами свободной руки она провела по ножке бокала. – Не знаю, что тебе и сказать.
– Скажи «да».
– Майкл, но почему сейчас? Почему так внезапно? – Она перестала нервно водить пальцами по бокалу и пристально посмотрела на Майкла. – Ведь ты никогда даже не намекал, что испытываешь ко мне более теплые чувства, чем дружеская привязанность.
– А ты знаешь, как это трудно – довольствоваться только дружбой? Джессика, ты была не готова, чтобы выслушать меня. Ты так была занята своим бизнесом, своим магазином, так рьяно добивалась успеха. Я хотел внести свою долю в этот успех, прежде чем открыться тебе. Мы оба должны были добиться независимости.
Да, все, конечно, правильно, но перестать видеть в Майкле друга, партнера и вместо этого представить его любовником, мужем? Похоже, это невозможно.
– Не знаю.
Майкл сжал ее руку.
– Я и не ждал, что ты сразу ответишь согласием. Но ты подумаешь об этом?
– Ну, конечно, подумаю.
Но, даже обещая это, она помнила о неистовом объятии там, на продуваемом ветрами берегу.
Поздно ночью опять прозвенел телефонный звонок, но он его не разбудил. Потому что он не спал. И ждал звонка.
– Ты нашел мою собственность?
Он облизнул губы, потом вытер их тыльной стороной руки:
– Да… Джессика отвезла его в дом, поэтому возникла небольшая проблема.
– Не люблю проблем.
Капли пота выступили у него на лбу.
– Я достану оттуда бриллианты, непременно достану, но дело в том, что Джессика все время поблизости. Я же не могу разобрать стол у них на глазах. Мне надо обязательно убедить ее уехать на несколько дней.
– Двадцать четыре часа.
– Но этого не…
– Больше ни минуты… или настанет час для мисс Уинслоу.
Пот выступил над верхней губой, он стал вытирать его дрожащей рукой.
– Только не это. Я все сделаю.
– Ради мисс Уинслоу – постарайся. Если время выйдет, я сам займусь своей собственностью. Ты понимаешь, что это значит.
– Да, да, конечно. Не предпринимайте ничего. Я достану их. Не трогайте ее. Вы же поклялись, что никогда не вовлечете ее в это дело.
– Она сама виновата. Двадцать четыре часа.
Джессика ничего не понимала. Сидя на пляже и положив голову на колени, она в одиночестве наблюдала, как встающее солнце украшает водную гладь розовыми полосами. Недалеко от нее Улисс гонялся за приливной волной, каждый раз спасаясь на берегу, когда она грозила его настигнуть. Он уже распростился с надеждой улестить Джессику, чтобы она поиграла с ним, и развлекался как мог.
Она всегда любила побережье во время рассвета. Здесь ей так хорошо думалось. Пронзительный крик чаек, гулкие удары волн о скалы, все шире и сильнее разливающийся свет всегда успокаивали ее и позволяли найти ответ на мучившие вопросы. Но не в этот раз. Нельзя сказать, что она никогда не брала в расчет возможность замужества. Мысль о том, чтобы с кем-то делить кров, растить детей, не была ей так уж чужда. Но вот с кем конкретно? Кто этот мужчина?
Она всегда с удовольствием встречалась и разговаривала с ним. У них были общие интересы. Но… Да, это «но» существовало, и она как раз и думала о нем, положив голову на колени. Одно большое, просто огромное «но». И подумать только, он ее любит. А она была слепа, как курица. Где же ее чуткость? Ее охватило чувство вины, породившее уныние. Как это могло случиться, что ее дело заняло чрезмерно большое место в ее жизни и застило ей весь свет? Вот теперь и ломай голову, что же предпринять в подобной ситуации?
Слейд, мысленно чертыхнувшись, сошел по ступенькам на берег. Как, дьявол побери, держать под присмотром женщину, которая уходит гулять до рассвета? «Пошла побродить по пляжу», – сообщила ему Бетси. Одна на пустынном пляже, совершенно беззащитная. Правда, лучше бы она оказалась той светской неумной лентяйкой, какой он ее воображал. Все обошлось бы малой кровью.
А потом он ее увидел. С понурой головой, ссутулившуюся. Если бы не густые волосы цвета пшеницы, он бы поклялся, что это другая женщина. Джессика всегда держалась прямо, неуклонно стремясь вперед – и обычно чересчур быстро. Она никогда не опускала руки. Слейду стало не по себе. Сунув руки в карманы, он направился к Джессике.
Она не слышала шагов, но моментально почувствовала, что одиночество ее нарушено. Имя нарушителя она назвала бы не глядя. Джессика медленно выпрямилась и снова стала смотреть на линию горизонта.
– Доброе утро, – сказала она, когда он остановился рядом. – Вы рано встали.
– Вы тоже.
– Но вы работали допоздна. Я слышала, как стучит машинка.
– Извините.
– Нет, ничего. – Она мимолетно улыбнулась. – Мне нравится этот стук. Книга ваша продвигается?
Слейд взглянул на белогрудую чайку, молча летавшую у них над головами.
– Да, вчера я довольно много сделал. – «Что-то неладно», – подумал он и хотел было сесть рядом, но передумал и остался стоять.
