– Да ладно, – пробормотал Джордж. – Она всегда была неразумной в выборе мужчин.
Знали бы они, что на нем был тот же костюм, в который он был одет, отдавая Сару замуж за Зика Лоринга! И посмотрите, как все обернулось…
– Уилл хороший, – сказал Майк, вздернув подбородок.
– Ворвался в нашу жизнь и перевернул все вверх дном.
– Что перевернул вверх дном? – спросил Уилл, готовый перевести разговор в шутку.
– Ну, взять хотя бы тот факт, что ты чуть не убил ее на своем самолете.
– Просто носовое шасси не удалось выбросить.
– А разве ты не проводишь техническую проверку своих самолетов? – не унимался Джордж.
Стоя лицом к лицу с Уиллом Берком, он хотел сразиться с ним за свою дочь и мысленно просил, чтобы тот ударил его.
– Да, я делаю это всегда, Джордж.
– Чуть не разбился с Сарой на борту! Господи Иисусе!
– Я сожалею, ладно?
– Нет, не ладно. Ты думаешь, что небольшое извинение может все компенсировать?
– Что еще?
– То, что она опять заболела, – крикнул Джордж, – вот что!
Уилл остолбенел.
– Ей нужно было сохранять спокойствие, – кипятился Джордж, сверкая глазами. – Избегать стрессов. Возможно, она вернулась бы на остров, если бы не встретила тебя. Мы бы заботились о ней, я, и Майк, и Бэсс. Правда, Майк?
– Дедушка, остановись, – попросил Майк.
– Она вся… взбудоражилась. – Он с трудом подобрал нужное слово. – Вот что случилось! Ее организм уже не может справиться с этим. Проклятие, Уилл!
– Да, проклятье, – повторил тот, глядя перед собой.
Джордж отвернулся, чтобы они не видели, как он плачет. Он точно так же потерял Роуз. Он пытался заставить ее соблюдать постельный режим, избавить от волнений, но нет: она хотела вмешиваться во все. Она любила Джорджа до самого конца, деятельно, обнимая его всякий раз, когда у нее была возможность. Она была страстной по отношению к нему и к Саре, отдавая им последние силы. Вся эта страсть подстегнула рак, и они потеряли ее.
– Сэр! – обратился к нему Уилл.
– Что?
– Я забыл кое о чем попросить вас.
Джордж старался взять себя в руки. Воздух был очень холодным, горло болело так, что, казалось, слова расколют его. Поэтому он повернулся и вместо слов грубо кивнул Уиллу.
– Джордж, я хотел бы попросить у вас руки вашей дочери.
Джордж посмотрел на небо. Проклятие, начинался снегопад.
– Пожалуйста, Джордж, – попросил Уилл примирительно.
Джордж, помолчав, кивнул. Майк стоял рядом, ничего не говоря. Снег шел густой и белый-белый.
– Да, – сказал Джордж. – Я даю тебе мое благословение на брак с Сарой.
– Я люблю вашу дочь.
Джордж искоса взглянул на Уилла. Шесть футов с чем-то, военно-морской офицер, который слишком давно оставил палубу. Седые волосы и уставшие глаза. Он выглядел так, будто не спал несколько дней. По крайней мере, он побрился. Джордж откашлялся, собираясь назвать его «командир», но слова прозвучали несколько иначе.
– Я знаю, что ты ее любишь, сынок, – услышал Джордж собственный голос.
Он притянул будущего зятя к себе и похлопал его по плечу как раз в тот момент, когда дверь открылась и вышла Сара. Ослепленная снегом, она стояла на верхней ступеньке, с удивлением наблюдая картину: Уилл плакал, и Джордж резко отвернул его в сторону.
В конце концов, было дурной приметой видеть невесту перед свадьбой.
Церковный двор был весь укрыт чистым снегом. К тому времени, когда они пересекли остров, снегопад усилился. Джордж провел Уилла в церковь. Бэсс основательно позаботилась о том, чтобы он все еще не видел Сару. Она сидела впереди, в то время как Сара была сзади.
Она все еще была там, на заднем сиденье теплого джипа, рядом со своим сыном, в то время как остальные вошли внутрь. Майк молчал. Сара нервничала и знала почему. Ей было тридцать семь, у нее был сын, но она выходила замуж в первый раз. И от этого у нее сосало под ложечкой.
– Все в порядке, мам? – наконец спросил Майк.
Сара кивнула.
– Тебе тепло?
– Да, – ответила она, хотя сама вся дрожала.
– В церкви тоже должно быть тепло.
Сара повернулась к нему, улыбаясь:
– Ты такой заботливый!
– Ты не часто говорила мне это.
– А должна была, – сказала она, вспоминая, как оставляла его одного, пока работала, или ходила на свидания. – Чаще.
Майк только пожал плечами.
– Сьюзан хотела приехать, но мы ее отговорили. – Думаю, она была бы рада получить от тебя весточку.
– Может быть, я позвоню ей, – сухо сказал Майк.
– Ты ей нравишься, – продолжала Сара, и в этот момент ее осенило: ее не будет рядом, чтобы узнать, что произойдет дальше. – О… – Она прикрыла рот рукой.
– Что? – встревоженно спросил Майк.
Она сидела рядом со своим семнадцатилетним сыном, зная, что не увидит, как ему исполнится восемнадцать. Она не узнает, пойдет ли он снова в школу или решит остаться на ферме. Если он влюбится в Сьюзан, если они поженятся, ее не будет рядом в качестве матери жениха, если у них будут дети, ее не будет там в качестве бабушки.
– Майк…
– Что, мам?
Как она могла сказать ему? У нее не было права перекладывать эту боль на его плечи. Ее тело сгорало, и ее душа болела от скорби по поводу того, что должно было произойти. Она чувствовала, что конец быстро приближается. Она приняла смерть в свою плоть в тот день у замерзшего пруда, когда Майк боролся за свою жизнь, и Сара обратила свою молитву к Богу. Как могла она сказать своему сыну, что все, чего хочет, это узнать, каким он станет?
– Дорогой, я хочу…
– Знаю, мама, – прервал он ее.
– Нет, ты… – Сара помедлила, чтобы восстановить силы. – Будь счастлив, Майк, – только и смогла сказать она.
Это был второй, после дня рождения Майка, самый важный день в жизни Сары. Это был день, когда она выйдет замуж – и когда она умрет.
Майк обошел машину, открыл дверь и помог ей выйти из джипа. Они пошли по дорожке, вымощенной камнями и запорошенной снегом. Помедлив у ступеней, Сара положила ладонь на руку сына. Церковный двор был справа от них. Взгляд Сары блуждал по могилам. Там была она.
– Мама… – тихо сказала Сара. Майк ждал.
– Она была такая красивая, твоя бабушка. Я рассказывала тебе истории о ней, чтобы ты понял, какой она была.
– Да, мама. И я здесь, разве не так?
– Что ты имеешь в виду?
– На острове. Я с ней все время…
Рыдания рвались в груди Сары, и она обняла своего сына. Он был молод, но уважал прошлое. Он чтил своих предков, и в голове Сары возник вопрос, от которого она не могла избавиться.
– Ты будешь рассказывать?
– Рассказывать, что? – спросил Майк.
Она знала, что может оставить это при себе, чтобы не расстраивать сына, но что-то в его тоне, взгляде дало ей понять, что она может спросить.
