— Вы можете ехать?
Я кивнула. Нервно. Несколько раз. Я должна. Я не могу здесь заночевать. И уснуть сегодня я тоже не смогу. Точно.
— Вы давно с Олегом знакомы? — услышала я минут через пять ожидаемый вопрос, но сейчас он был совсем некстати, не ко времени и не было времени, чтобы обдумать ответ. И ответ давать не хотелось. Отвечать я буду перед Лолой за испорченную машину. И перед Максом, и совсем скоро. Здесь не пригласишь Мишку подкрасить дверной косяк. Это мой косяк и как его исправлять, у меня никакого понятия нет и не будет…
— Нет. Как только он дом купил. Я мимо с собакой проходила…
И все — ни ложь, ни правда. И вообще я сейчас не могу ни лгать, ни откровенничать. Я вообще ничего не могу… сделать в этой ситуации. Ну почему…
— Так недавно?
— Да, недавно… А что? — я не повернула головы.
— Ничего…
Голос пассажирки стушевался. Мой прозвучал, по всей видимости, довольно грубо, но я его не контролировала. Я ничего не контролировала и не буду никогда контролировать, похоже. И эту собаку — так точно. И что буду делать…
— Мама, ты уже выехала с работы? — позвонила я, как только выехала из дачного поселка без пассажирки.
Дорога была капец какая ровная — из меня гласные звуки вылетали, точно из рупора. Наверное, современная скорая тут бы застряла: внедорожник и то с трудом трясся на ухабах. Сейчас еще веткой какой-нибудь поцарапает… Да и плевать! Хуже уже некуда… И собаку швыряет от одного окна к другому — не дура, ляжет, когда до неё дойдёт! Нет, до неё не дойдёт. Она ж неадекват! Не понимает, что натворила…
— Сейчас выхожу, а что?
— Можешь ко мне приехать?
— Соскучилась? — сострила Инга, но только в самом начале, к мягкому знаку голос ее сделался твердым. — Мила, что случилось?
— Приедь, пожалуйста. Я тебе адрес сейчас скину.
Я встала прямо посреди сельской дорожки — никого все равно нет. И никого, чтобы мне помочь. Дальше я ехала почти шагом. Раздражала людей — да что там машина, меня саму тошнило. Кислый ком стоял в горле. Я только чудом не влепилась во что-нибудь или в кого-нибудь. И вот без новых приключений поставила машину перед гаражной дверью, где мне ее оставили, чтобы я не поцарапала Бээмвуху Макса. Он шутил, что пора жене новую машину покупать. Он ведь шутил…
Агата носилась за калиткой, вокруг машины, вокруг меня, но я на нее даже не смотрела. Только вперед, на дорогу, пока не увидела знакомую машину. Агата залилась лаем, и я оттолкнула ее от калитки чуть ли не ногой. Мною овладела неконтролируемая злость — я лишь чудом не пнула собаку, которую игнорировала все это время большой силой воли.
— Ну что у тебя стряслось?
Мы не обнялись. Да мы никогда и не обнимались с Ингой. А сейчас мне явно было не до объятий. Вернее, обними я ее — тут же бы разревелась. Только этого мне сейчас не хватало!
— Я попала на деньги. На большие, — только и могла сказать я, удерживая ногой лающую Агату.
— Что случилось?
Я не только рассказала, но и показала. Инга не поменялась в лице: оно изначально было у неё ужасно серьёзным.
— Я не должна была оставлять ее в машине. Макс говорил, что она может ее разнести. Я просто… Мама, что мне теперь делать?
Я смотрела ей в лицо глазами не то что пятнадцатилетней, а вообще пятилетней девочки, будто у неё могло быть магическое решение.
— Не знаю, — усмехнулась Инга. — Отрабатывать, что ещё? Собачку годик повыгуливаешь им… На что ты так на меня смотришь? Ты ж не в столб влепилась? Обычное кресло перетянуть тысячи три будет. Тут, наверное, все десять!
— Перетягивают ли их? — обхватила я себя руками. Стало холодать. Вечер. Поздний уже. Поздно что-то думать, надо что-то делать. — Новое, наверное, штуку баксов будет стоить. А затирают ли царапины на пластике?
— Сколько бы ни стоило, у меня сейчас денег нет, — Инга сунула руки в карманы джинсов, словно в них были купюры, и я собиралась ее ограбить. — У меня реально нет денег. Одни долги. Мне ещё один кредит не дадут, да я и не возьму. Вот серьезно, Мила, пора тебе взрослеть. Ищи работу. Отдавай им зарплату в счёт долга. Я с тобой поживу ещё год, так уж и быть. А что ещё можно сделать? — развела Инга руки, но не для того, чтобы меня обнять. — Так что ищи работу, дорогая. Хватит на чужой шее висеть. Или звони папочке. Напомни про машинку. Если уж на четыре колеса для любимой дочки до сих пор не наскрёб, может хоть два кресла купит!
Звонить отцу? Это последнее, что я хотела делать. Хорошо, не сказала Инге, что была в больнице с чужой бабушкой. Придумала про магазин. Иначе бы мама тут же нашла козла отпущения в Олеге. А мне искать его в нем не хотелось — ещё скажет, что я призналась в том, что не сестра Максу, потому что ситуация вынудила.
Отец? Неужели надо унижаться… Но если он мне хотя бы просто денег одолжит… Тогда с утра отвезу машину в мастерскую и решу все до возвращения Лолы. Главное — сделать все самой. Не вмешивая Олега. Хотя бы в это.
Сердце колотилось, когда я закрыла за матерью калитку. Пришлось ждать, пока она уедет. Иначе пришлось бы отчитываться, куда это я пошла… А куда я пошла? В чужой дом…
Глава 57 “Правильное место, вместо головы”
— Это все из-за тебя! — выплюнула я Агате в морду, когда та подлезла к моей подушке, и снова начала бубнить себе под нос: — Папа, это я — Мила. Папа, это я — Мила.
По голосу он меня не узнает — такая реальность, но номер-то мой у него явно занесен в телефон под каким-нибудь узнаваемым именем, если в его окружении появилось много других Мил, более ему милых…
— Папа, это всего лишь на полгода…
Эту фразу я начала повторять, когда уверилась, что сумею сказать первую. Лиха беда начало, ведь верно? Звонить на сон грядущий не буду — испорчу ему настроение во вторник. Вторник ведь потворник, ничего же не изменилось, и мне хоть один раз должны сказать «Хорошо, Мила, я все сделаю…» Или мы все сделаем — взять бы его с собой, пусть платит на месте. Может, и договорится еще о скидке. Этого я не умею, я ни с кем не умею договариваться…
Забыть поводок, блин же блинский! Ну почему у меня все вот так в жизни… Через одно место! Всегда! Понедельник, блин… А ведь как хорошо начинался день… Как в сказке. Но я в сказках не живу, я не принцесса. Я даже на свинопаску не похожа. Я — догситтер, не справившийся со своими прямыми обязанностями! Ну что в Вольво можно поменять на пятнадцать штук? Ключик, если только…
— Папа, это Мила…
Я даже представить себе не могу, что будет, если он меня пошлет. А ведь пошлет… Скажет, давай в среду, сегодня занят. И эта среда никогда не наступит.
Я закрыла глаза и душу — нет, я не расстроюсь, если папочка меня снова пошлет. Я не расстроюсь — это будет моя мантра на всю ночь. Я настрою свою нервную систему на новый лад и может усну, не начав считать овец. Овца тут одна — я: глупая и трусливая, и овчарка меня охраняет. И заодно создает мне всевозможные проблемы.
И дернуло ж меня кликнуть по ее фотографии! Никогда, никогда не ищите бесплатных изображений. Бесплатного ничего не бывает. Как там у Горького в «На дне» было: за все, что мы берем, мы платим… Да, порой жизнью… С мамой! Все планы на самостоятельность полетели в тартарары…
Телефон. Я откинула руку, точно на крест — не нащупала. Пришлось открыть глаза и подняться на локте. Что я скажу Олегу — никто другой не мог позвонить так поздно — не Инга же нашла денюжку. Нет, даже если у нее и есть что в загашнике, то это на черный день, а не на непутевую дочь. Дочь должна наконец выучить свой урок — мама имеет право на свои деньги, кто ж спорит! Папа тоже — он хорошо откосил от отцовства, минимизируя алименты, как только возможно. Сейчас его уже не призвать к ответу, а надеяться на его щедрую душу не приходится. А что там с душой Олега?
Я совершенно о нем забыла. О том, что собиралась сказать правду, которая не должна поставить крест на едва начавшихся отношениях. Но просить его заплатить Лоле — это как выставить счет за помощь бабушке! Он четко сказал: бери собаку в больницу. Он не просил меня забывать поводок… И лениться открыть входную дверь. Пользоваться мозгом надо всегда — и желательно собственным! Пусть даже куриным, но у меня сегодня даже куриных мозгов не было… Все какие-то щенячьи… Распустила нюни, понимаете, по господину Лефлеру…
