— Веришь мне? — на всякий случай спросил он, видя в каком она состоянии.
— Давай сделаем это, Джон, — попросила она. Пальцы, удерживающие полотенце, побелели от напряжения. Он нежно коснулся ее рук, ослабил ее хватку. Полотенце тут же сползло куда-то вниз
— Так не пойдет, — он покачал головой и, легко поднял ее на руки. Натали ойкнула и крепко ухватилась за его шею. Ей начинало нравиться то, что он носит ее на руках, хотя раньше не позволяла этого. Джон отнес ее в спальню и поставил у изножья кровати. Не дал ей даже опомниться, примкнув к ней с поцелуем.
Натали ощущала, как его горячие руки касаются ее спины, шеи, ягодиц, дотрагиваясь до самых неожиданных мест, заставляя выгибаться ее и льнуть навстречу Джону. Его поцелуй сводил с ума. В нем больше не было обещаний. Только голод, жажда и желание.
Ее ладони сами скользнули ему под футболку, но он перехватил их и отпрянул, прервав поцелуй. Лицо Джона такое напряженное, мрачное, словно он боялся ее напугать.
— Чего ты хочешь, Натали? — спросил он прерывающимся шепотом. Им обоим не хватало воздуха.
— Тебя, — ответила она не задумываясь.
— Но я и так твой, — Джон снова поцеловал ее до полуобморока. — Чего ты хочешь?
Натали поняла. Этот сильный мужчина, способный удерживать мафию и справляться с любой проблемой, боялся. Боялся, что она снова его оттолкнет. Боялся, что она не любит его.
— Я стою перед тобой обнаженная. И не убегаю.
— Я тебя видел голой еще в первый день нашего знакомства, — не согласился он с ее доводами. — И видел тебя довольно часто. Это нам не помогло.
Натали не могла удержаться от смеха. Это самая нелепая ситуация в мире. Змей-искуситель выпытывал все желания, чтобы исполнить их. А она перед ним обнаженней Евы — у той хотя бы фиговый листочек был.
— Я люблю тебя, Джон. И хочу любить во всех возможных смыслах, — сдалась она, когда он нахмурился. Придумает себе еще чего-нибудь не того.
Он снова поцеловал ее, позволив снять с себя футболку. Натали давно мечтала прикоснуться к его груди. Особенно там, где так сильно бьется сердце. От солнца его гладкая загорелая кожа словно сама излучала тепло. Пальцы непроизвольно прошлись по татуировке на уровне ключицы, которую не видно в его обычной одежде.
— Что она значит? Ее ведь не было, когда мы познакомились? — спросила она, проведя по ней губами.
— Не было, — он наклонился и поцеловал ее шрам. Однажды он это делал. Но сейчас поняла, зачем он сделал тату. — Одна жизнь на двоих.
Натали пригляделась. Латынь в странной связке и искусном рисунке.
— Я люблю тебя, Натали, — сказал он, заигрывая с ней, то целуя губы, то шею, то особо чувствительные местечки за ушами. — Всегда думал, что невозможно полноценно любить без физической близости. Но с тобой все не так просто.
Он не стал договаривать. Приподнял ее и уложил на кровать.
Она запаниковала, когда Джон разделся у нее на глазах и предстал в полной готовности.
Ощутив кожей ее холод и напряженность, он лег рядом с ней. Нежно обнимая и прижимая к себе. Нет, он не позволит ей спрятаться и убежать. Хватит.
Натали не могла из-за паники полностью расслабиться, но Джон просто целовал ее, обжигая своим сильным телом, вызывая в ней новые ощущения, когда касались друг друга, кожа к коже, соединяясь, переплетаясь.
Его губы словно тянули из нее все плохие воспоминания, годы одиночества и боли. Он опускался ниже, дойдя до ее груди. Натали застонала и выгнулась, когда его язык коснулся одной из розовых вершинок.
— Джон, — позвала его она не зная зачем. Но он, конечно не отозвался, лаская на этот раз другое нежное полушарие.
Она неосознанно зарылась рукой в его волосах и обхватила его ногами. Он гортанно рассмеялся, но опустился ниже, целуя ее плоский живот, а затем его губы и язык коснулись средоточия ее женственности, вызвав тягучую волну наслаждения. Она стонала и извивалась, но Джон продолжал сладкую пытку до тех пор, пока она не взорвалась от волн экстаза, задрожав от его невыносимых ласк. Глаза застилала пелена. Натали не могла некоторое время понять, что происходит и где она пар. Но Джон вернул ее снова на землю легким шепотом возле уха:
— Ты такая сладкая, Нэтти.
Она крепко обняла его и сама поцеловала, умирая от любви. Ощущая свой вкус на его губах. Это было так необычно и возбуждающе. Воспользовавшись моментом, она перевернула его на спину и оказалась сверху. В ходе их любовной игры они даже не выключили свет, и Джон теперь наслаждался прекрасным видом Натали. Смотря на нее, он получал такое же удовольствие, как и лаская руками.
Ее шоколадно-рубиновые волосы шелковым покрывалом накрывали плечи и грудь, а когда она наклонилась, легким холодным облаком легли на его кожу, вызывая в нем очень необычные ощущения. Его ведьма не хотела быть сторонним наблюдателем, но и боялась сделать лишнее движение.
— Мне будет также приятно, любимая, — намекнул он, чтобы она не стеснялась. Он не ожидал, что она использует его слова как руководство к действию. Ее нежность его потрясла. Она повторила с ним практически все то же, что делал он с ней. Целовала шею, грудь, руками гладила живот, повторяла путь губами. Но остановилась на его члене. Боялась. Он взял ее ладонь и положил на него. Это какая-то степень мазохизма — усиливать агонию и желание, но Натали с характерной ведьминской улыбочкой, когда задумывала шалость, наклонилась и попробовала его вначале языком, а потом и вовсе погрузила его в свой горячий и влажный рот.
Теперь была очередь Джона выкрикивать ее имя и стонать. Ласки Натали не были умелыми и уверенными. Она то и дело следила за его реакцией, но именно это сочетание с долгим ожиданием этой женщины вызвали в нем сильнейший оргазм. Она не растерялась, и не отпускала его до последней капли. Затем медленно, как крадущаяся кошка легла рядом с ним. Дрожала. Тяжело дышала. На этот раз он поцеловал ее, почувствовав свой вкус.
Ему едва не снесло крышу. Он всем телом тянулся к ней. Ощущал, как она возбудилась от его оргазма. Мечтал погрузиться в нее.
— Я сейчас.
Он натянул брюки и вышел из спальни, оставив Натали в недоумении.
Страх почти отступил. Вместо него появилось ожидание чего-то большего. Когда Джон достиг пика, она сама едва не присоединилась к нему. И это они еще не дошли до самого главного.
Растянувшись на кровати, Натали скатилась с подушек, закинув руки поверх головы. С балкона морской воздух обдувал ее кожу, возбуждая еще сильнее.
Джон вернулся с двумя бокалами холодного брюта и так и остался в дверях, прислонившись к проему. Вот он и вскрыл замки к источнику ее сексуальности. Он ласкал взглядом ее идеальную фигуру — пышная и упругая грудь, которой он любовался, когда она надевала платья с откровенным вырезом. Длинные ноги с легким контуром мышц, готовые в любой момент к прыжку или побегу. И плоский с линией пресса живот.
Натали не была слабой или беззащитной. Это он ощутил на себе и не однократно. Но ее сила сочеталась с удивительной хрупкостью души, с ее бездонными глазами, когда она так жадно, как сейчас, смотрела на него.
— И долго ты там стоишь? — поинтересовалась Натали, перекатившись на бок и подперев голову.
— Достаточно, чтобы захватить мир, — пошутил он, вспомнив ее шутку перед тем, как они отправились на ужин.
Он сел рядом с ней, протянул бокал и чокнулся с ней.
Натали сделала жадный глоток. Ей было жарко и снова страшно. Надеялась, что вино немного расслабит ее. Джон не дал ей опустошить весь бокал, забрал у нее из рук и поставил рядом со своим на прикроватный столик.
— Если хочешь, я могу выключить свет, — предложил Джон.
— Не нужно, пожалуйста.
Ясно, призраки еще где-то здесь.
Он не дал ей одуматься и жадно поцеловал ее, лаская ее тело более напряженно и настойчиво. Натали задыхалась, ощущая его руки буквально везде и сразу. Джон ненадолго оторвался от нее, чтобы снять брюки. Но этого перерыва было достаточно. Натали села у изголовья и прижала ноги к себе, закрывшись в кокон. Ладно хоть голову не спрятала.
