Прислонившись к одной из опор, я складываю руки, просто смотрю и жду. Он слишком красив, чтобы останавливать его.
В конце концов, он замедляет скорость до бега трусцой, а затем до шага. Наконец, он останавливается и, затаив дыхание, хватает полотенце, чтобы вытереть лицо и промокшие волосы. Когда он смотрит в зеркальную стену перед собой, он в первый раз замечает меня. Его грудь все еще поднимается и быстро падает из-за напряжения. Он молча смотрит на мое отражение.
Я отталкиваюсь от колонны и иду к нему, вынимая полотенце из его руки и бросаю его на скамейку со штангой позади него.
— Ты сделал все, что нужно?
Уилл качает головой.
— Я мог бы бежать вечность, и это не помогло бы. Ты нужна мне.
Я улыбаюсь. И улыбка достигает его лица.
Он отступает.
— Я весь потный.
— Мне все равно. — Я приближаюсь к нему, но последний шаг оставляю за ним. Я отчаянно хочу знать, что все будет хорошо, но я причинила ему боль. Это должно исходить от него.
Его губы встречаются с моими мягко, нерешительно. Затем его рука проскальзывает под мой халат, и он прерывает поцелуй, когда чувствует только кожу.
Он тянет за пояс и позволяет халату распахнуться, глядя на меня с жадностью.
Я пожимаю плечами.
— Я переодевалась, когда увидела бегающего тебя из своего окна, и почувствовала, что должна спуститься.
— Тебе нравятся потные мужчины? — его кокетливый тон дает мне надежду.
— Да, если это я заставляю их потеть.
— Это предложение?
Я не уверена. Чувство вины все еще целиком заполняет мое сознание, и я чувствую, что будет неловко после сегодняшних событий просто вернуться к игре, как будто ничего не случилось. «Это тебе решать», — нерешительно говорю я ему.
Он смотрит на меня откровенным взглядом.
— Это, как бы, не так работает.
Я делаю глубокий вдох.
— Уилл, я обидела тебя сегодня, я не думаю, что я — то, что тебе нужно, пока я не смогу это исправить.
— Ты не хотела причинять мне боль, в этом разница, — говорит он, пытаясь успокоить меня своим взглядом.
— Нет, но это было самое ужасное, что я могла сделать, учитывая нашу историю.
— Мэгс, Джей-Джей объяснил мне все. Я понимаю, почему ты это сделала, — ты защищала меня.
— Нам нужно поговорить об этом, тебе нужно понять, почему я отстранилась. Я отталкивала тебя, я признаю это. Вероника не должна была узнать о тебе; она бы разорвала тебя на части для статьи. Будь я проклята, если она получит эту власть! Чувство вины, подсказывающее мне, что я одна могу защитить тебя, было невыносимым, поэтому, я думаю, я отстранилась. Зная, что я собираюсь сделать, я не могла делать вид, что все в порядке. Ты хотел нечто, что я не могла дать. Ни за что не стала бы делать с тобой нечто настолько значимое, а потом притворяться, что тебя нет. Я просто не могла этого сделать.
Он гладит меня по лицу.
— Я понимаю. Ты чувствовала, что у тебя нет выбора.
— Однако, у меня был выбор. Я могла бы поговорить с тобой.
— Пожалуй, — кивает он. — Или, пожалуй, я не был на твоем месте, чтобы понять.
— А теперь ты?
— Я понял.
— Ты уверен?
— Я уверен, — он мягко целует меня. — Теперь это было предложение? — говорит он, пытаясь сохранить атмосферу, избежав полного провала.
— Это обещание. — усмехаюсь я.
Он тянет меня обратно, глубоко целуя, и я позволяю халату соскользнуть с плеч.
— Ты готов поиграть, мальчик? — спрашиваю я, когда он отпускает меня. Я хочу смотреть ему в глаза и видеть гарантию того, что он действительно понимает: я не смогу смириться с мыслью о том, что причиню ему еще больше боли. Но это то, что ему нужно, это то, что мне тоже нужно. Это часть нашего исцеления.
— Да, Богиня, — с жадностью шепчет он, подтверждая мою правоту.
Моя уверенность возвращается ко мне.
— На колени, — приказываю я.
Он смотрит на меня так, словно это самая приятная вещь, которую я когда-либо ему говорила, и опускается на пол. Я глажу его волосы. Кажется, что прошло уже сто лет с тех пор, как он упал на колени после того, как узнал о том, что я пишу. С тех пор мы так много пережили.
Я отворачиваюсь и нажимаю на переключатель, который закрывает жалюзи. Иду туда, где я оставила свою коллекцию игрушек, и выбираю то, что мне понадобится, чтобы связать его.
Его лицо светится, когда он видит, что у меня в руках.
— Я подготовилась, — ухмыляюсь я.
Он охотно поднимает запястья в ответ. Я вижу, что я не подталкиваю его, это то, чего он действительно хочет. Будет ли он так думать через минуту — это другое дело.
Как только я надеваю на него манжеты, я приказываю ему встать и снять остальную одежду, положив к полотенцу на скамейке со штангой.
— Ляг здесь. — Он послушно ложиться на узкую скамейку и наблюдает за мной. Я надеваю манжеты на его лодыжки, а затем беру веревку, ввожу ее через петлю на манжете на запястье, а затем привязываю ее к раме со штангой у него за головой. Я делаю то же самое с другой стороны. Затем я продеваю веревку в петлю на манжете на его лодыжке, и его все еще затрудненное дыхание прерывается, когда я немного поднимаю его ногу, чтобы завязать веревку чуть выше того места, где я привязала его запястье. Как только он привязан, его ноги подняты и расставлены для меня, а руки избавлены от искушения.
— Так прекрасен, — бормочу я, проводя пальцем по его ноге. До сих пор я не обращала внимания на его член, но это не имеет значения, он так же тверд, как и прежде.
Он ерзает, привыкая к своему положению.
— Смотри. — Я киваю в сторону зеркала, показывая ему, как он выглядит.
Он стонет, когда поворачивается и видит себя.
Пока он изучает мою работу, я поворачиваюсь и беру последние две вещи. Я согласна, это очень просто, никаких дополнительных реквизитов, просто наручники и это. Я беру страпон и крепко затягиваю его на своих бедрах.
— Дай мне посмотреть. — Хриплый голос Уилла раздается позади меня.
Я поворачиваюсь, и он задыхается. Я поглаживаю свой член, не задумываясь, это так естественно. Как будто это часть меня. Вес чувствуется правильно, и у меня есть сильное желание держать его, гладить его.
— Такая красивая, — шепчет он.
Я беру смазку, иду к нему, наблюдая за ним, смотрящим на меня.
— Уверен? — спрашиваю я, прежде чем он потеряет рациональное мышление.
— Пожалуйста, — выдыхает он.
Вот и все. Больше никаких сомнений. Я открываю смазку и размазываю ее вдоль члена… моего члена.
— Погладь его снова, — умоляет он.
Я улыбаюсь и размазываю смазку вверх и вниз, распределяя ее равномерно.
— Блядь, — ругается он между вдохами.
Он заставляет чувствовать все это по-настоящему, как будто он реагирует на меня, когда я касаюсь его. Вуайеристское удовольствие, которое он получает. Я всегда думала, что буду чувствовать себя так, словно я просто надела фаллоимитатор, но это нечто большее.
Я сажусь верхом на скамейку и устраиваюсь между его вытянутыми ногами. Не обращая внимания на его член, я выдавливаю смазку на пальцы, используя ее, хорошо промазав его открытую дырочку.
Он всхлипывает, затем делает резкий вдох, когда я вставляю палец внутрь. Он закрывает глаза, пытаясь приспособиться к дискомфорту, затем я поглаживаю его член.
Стон, который он издает, определено звучит эротично.
На мгновение он теряется в этом моменте, и я позволяю ему наслаждаться этим, не сдерживаясь. Затем, когда он чувствителен и расслаблен, я добавляю второй палец.
— Блядь! — вскрикивает он, напрягаясь вокруг меня.
— Слишком много? — спрашиваю я, гладя его и пытаясь снять напряжение.
Он качает головой, не открывая глаз.
— Расслабься.
Он глубоко вдыхает и выдыхает, немного расслабляясь.
— Хороший мальчик, — успокаиваю я.
Я зачарованно смотрю.
— Посмотри на это, — шепчу я про себя, наблюдая, как его задница открылась и крепко сжала меня. Я планировала заставить его взять три пальца, но, когда я вставила в него два и вышла из него, я поняла, что три будут почти такими же, как мой член, а я хочу, чтобы мой член растянул его. Я хочу, чтобы он никогда не забыл, как это, быть оттраханным в первый раз. Я действительно хочу, чтобы он это почувствовал.
