Влюбиться на максимум (СИ) - Вийя Шефф

— Держи, — отдаёт мне.

Кидает взгляд на меня, скользит им вниз. Я стою в одном невесомом лифчике, рубашка скатилась с плеч. Смущается и отводит глаза.

— Пойдём, — подталкивает прижавшуюся к ванной Катьку на выход.

— Ну как ты? — садится рядом со мной на кухонный подоконник Егор.

— Нормально, — убираю с носа пакет с заморозкой, который мне дал Гриня.

— Зря мы, наверное, там… Погорячились… — мнётся.

— Ты о чём?

— О том, Макс, что даже твой организм против. Тебе не я нужен, а Калинин.

— Не говори ерунды! Подумаешь, кровь пошла. Первый раз что ли?

— Просто так? — щурится.

— Не приплетай мистику. Мало ли что могло спровоцировать. Сегодня столько впечатлений за вечер, вот голова кругом и пошла.

— А я думаю — это знак. — Спрыгивает с подоконника и встаёт напротив.

— Ты, как баба… Во весь сверхъестественный бред веришь, — трясу головой, разгоняя его ересь из головы.

Да, Фролов тащится по мистическим сериалам, передачам про экстрасенсов и прочим чудесам. Всегда над ним из-за этого ржали с Лавровым. Мы с Кирюхой люди приземлённые.

— Напрасно мы переступили через черту дружбы… И твоя кровь этому доказательство. Ты ведь его любишь, а сейчас злишься, что он со Светланой Михайловной остался. Вот и пытаешь заменить его, доказать, что ты тоже можешь быть, как он. Но ты не такая, Макс, — берёт за руки.

— Ага… Что ж ты мне это полчаса назад не сказал, когда томно постанывал подо мной?

— Я мужчина. У меня могут быть слабости. Особенно, если на тебе сидит объект обожания, — лукаво улыбается.

— Мужчина? Ты? — усмехаюсь.

— Не девочка же, — смеётся. — И давно прошёл обряд инициации.

— Как ты ловко прикрыл слова "потерял девственность".

— Ну что? Друзья? — подаёт мне мизинец.

— А у нас получится после всего? — улыбаюсь, глядя в его глаза.

— Мы попробуем… Какой у нас выход?

— Никакого…

Сцепляемся пальцами и качаем руками.

— Что вы тут делаете? — обнимает нас за плечи Лавров. — Говорят, вас наверху в неглиже застукали, — играет бровями.

Петрищев уже всем рассказал. Вот трепло!

— Кирюха, ты хоть знаешь, что такое неглиже? — спрашиваю у него.

— Да? — поддерживает меня Егор.

— Ну, это типа нижнее бельё… Трусы, лифчик…

— Это комбинашка женская, придурок, — ставит ему щелбан Фролов. — Идём, — подаёт мне руку.

Опираясь на неё, я спрыгиваю на пол.

— А разве это не одно и то же? — семенит за нами Лаврик, потирая лоб.

— В какой-то степени он прав, — кошусь на Егора.

— Ммм, возможно…

Сколько времени?

Открыть оба глаза одновременно не получается, свет режет. Только по одному.

Нащупываю телефон на прикроватной тумбочке, роняя при этом что-то на пол.

А, фак!

Половина одиннадцатого.

Охренеть!

Почему я будильник не слышала?

Ну, конечно, телефон на вибрации.

А мама почему не разбудила?

Порывшись в памяти ноющего мозга, вспоминаю, что она у отца должна остаться на ночь, а потом на работу.

В колледж же надо… Сегодня последний день учёбы перед каникулами.

А надо ли? Там эти двое, которым по очереди вмазать хорошенько хочется.

Ночью было классно, если не считать моего кровотечения из носа, что ж сейчас так херово?

Голова просто разрывается от боли…

С трудом поднимаю себя с кровати, подхожу к окну, открыв форточку, пытаюсь вдохнуть свежий воздух. И комнату проветрить надо. Наверняка перегарное амбре такое, что с ног сшибает.

Твою мать! Я что сама на машине приехала? Вот она, моя малышка, стоит под окнами.

С трудом мой разум подсказывает — за рулём был Кир, а мы с Фроловым сидели сзади. Кажется, опять целовались… А может, и нет, не уверена. Хорошая у нас дружба… Надеюсь, он не вспомнит.

Душ избавиться от головной боли не помогает, а кусок в горло не лезет.

А ещё в сознании всё чаще и чаще всплывает обида на Гордея. Придушить его хочется. Сесть сверху и давить, пока не посинеет.

Отходняки… Определённо.

Чувствую себя Колобком: у меня всё болит.

Вчера было лучше. А почему? Правильно — алкоголь. Он дал возможность забыться, пусть и ненадолго.

Как там бабушка говорила: чем с вечера отравился, тем утром подлечился?! Молодец, ба!

Где-то должен быть коньяк…

Но в холодильнике только бутылка шампанского.

— Сойдёт! — достаю её.

Руки трясутся, но я, как профессиональный алкаш, всё же справляюсь — пробка громко выстреливает, и из горлышка выливается пенный напиток прямо на стол.

Залпом, без остановок, выпиваю стакан шипучки и откидываюсь на стуле. Проходит минут десять, и я чувствую, как боль в голове начинает уходить. Но появляется ощущение, что я снова в хлам.

Ещё один стакан игристого проваливается в желудок.

Ух, ты! В колледж же надо.

Да-да, как раз скоро история начнётся.

Прихватив бутылку и отпивая из неё мелкими глотками, иду в спальню и открываю шкаф.

— Ну и что надеть? — осматриваю гардероб в поисках наряда. — Опаньки, а вот и настало ваше время, — снимаю одну из вешалок.

Саундтрек: Максим — Трудный возраст

Шампанское допито по дороге к колледжу, и пустая бутылка отправляется в урну на парковке.

Немного шатающейся походкой, с играющей в голове веселой песенкой направляюсь к зданию.

Перед охранником делаю непроницаемое лицо, чтобы не догадался в каком я состоянии.

Только закончился урок, учащиеся высыпают из классов в коридор, и я привлекаю всеобщее внимание своим нарядом.

Но мне плевать, даже немного льстит… Прийти зимой в гольфах, юбке, чуть прикрывающей задницу и рубашке, пуговицы которой готовы в любой момент разъехаться на груди — это смело.

Пока поднималась по лестнице на третий этаж, поняла, что не напрасно к этому наряду прилагаются трусики шортиками. Каждый, кто был ниже меня на несколько ступенек, заглядывал под мою юбку.

В классе истории всего один одноклассник, Вайсман. Удивительно, но никогда не замечала — он красавчик. Русые, чуть вьющиеся волосы, нос с небольшой горбинкой, светло-карие глаза, которые заметно расширились, увидев меня.

Скорее всего, алкоголь заставляет не только женщин становиться привлекательными.

— Оу, оу, оу! Макс, ты, наверное, не в курсе, но у нас форма другая. Не из сексшопа, — издевательски улыбается.

— Где все? — осматриваюсь, пропуская мимо ушей его шутку.

— Так физкультура была. Все, кто выжил после вчерашнего там, потом в столовку. Я им не завидую…

— А ты особенный?

— Я освобождён до конца года, забыла?

Да я и не помнила!

— Калинин где?

— В препараторской закрылся, — кривит губы.

— Один?

— Вроде…

Замечательно!

— Окей. Помоги мне парты сдвинуть.

— Нафига? — удивленно вскидывает бровь.

— Просто молча сдвигай, — командую.

Мы вдвоём выстраиваем столы зигзагом, чтобы можно было легко перешагнуть с одной на