Влюбиться на максимум (СИ) - Вийя Шефф

В какой-то момент замечаю, что Стэп залипает на мою задницу.

— Зенки отвёл! Пока я тебе их на жопу не натянула.

— Так ты бы ещё короче юбку напялила, — бурчит. — Видимо только Фролову позволено это делать. Кстати, все думали, что вы продолжили приятный вечер после отъезда. Он тоже на занятия не явился.

— Без понятия, где он…

Это правда. Я не помню, как сама-то домой попала, а про пацанов и Линку вообще молчу. В нашем чате с утра тоже перекати-поле гуляет.

Порывшись в рюкзаке, выуживаю портативную колонку и подключаю её по блютуз к телефону.

— Макс, Федоровна нас повесит за несанкционированную дискотеку в колледже.

— Да пошла она…

— Похоже, у тебя сегодня стоп-кран сорвало… Ты ещё после тусовки не отошла?

— У меня, Стэп, с утра своя вечеринка, — похлопываю его по щеке.

Блин, гладенький какой! Как попка младенца.

— У тебя борода, Вайсман, растёт? — пощипала кожу на его лице.

— Макс, ты датая! Сдурела в таком состоянии на занятия приходить? — возмущается.

— Тшш, — прикладываю палец к его губам. — Чё ты орёшь? Можно подумать, ты — праведник.

— Я же бухой в колледж не прихожу…

— Правильно, с похмелья. А помнишь обдолбанный пришёл? Хихикал всю биологию, когда Заноза про пестики и тычинки рассказывала, — напоминаю.

— Всего раз было…

— И у меня раз. Первый и последний… Боюсь, долго я здесь не задержусь. Помоги подняться, — требую, протягивая ему руку.

Стэп хватает меня за талию, ловко подсаживая на парту, при этом скользит руками по моим бёдрам.

— Но-но, не для тебя мама ягодку растила, — убираю его ладони от себя.

— Ты опять танцевать собралась? Вчера было круто, но вряд ли Калинин такое шоу оценит, — смотрит на дверь, за которой сидит Гордей.

— Ещё как оценит. Ты его плохо знаешь, — наклоняюсь и шепчу парню на ухо. — Есть у него маленькие слабости, — расстёгиваю нижние пуговицы и завязываю концы рубашки на узел, оголяя живот.

Начинают подтягиваться первые зрители.

— Что у вас тут? — смотрит на нас Петрищев.

— Продолжение банкета! — произношу громко, хлопаю и раскидываю руки в стороны.

Стэп только пожимает плечами, сидя у моих ног.

Когда я включаю музыку на всю громкость, он достаёт телефон и включает камеру.

Через секунд пятнадцать из препараторской вылетает ошалевший Калинин и смотрит на нас огромными глазами.

Сучонок! Вот почему ты такой красивый, а? Весь такой идеальный… Только за охрененным фасадом прячется душонка предателя.

Я двигаюсь к нему в танце, ловко переступая с одной парты на другую, под песню " Трудный возраст".

Он застывает. Вижу, как у него пересохло во рту, и он пытается сглотнуть комок, застрявший в горле.

"А помнишь небо, помнишь сны о молчанье?

Юное тело в голубом одеяле…"

Губы Гордея сжимаются от злости в сплошную линию, а глаза мечут гром и молнии.

"Знаешь, это тело только для тебя,

Ну и что, что возраст он не навсегда.

Я пишу тебе письмо текстом сырым:

"Я жду тебя, твоя Максим".

Останавливаюсь в метре от него и присаживаюсь на столе так, что почти видно мой зад.

— Прекрати! — рычит на меня, а у самого от увиденного глаза горят.

Стэп подходит ближе и снимает нас.

— Камеру выключи! — орёт на него Калинин.

— А это не камера, Гордей Петрович. Прямой эфир. Уже пятьсот зрителей, — довольно лыбится.

В класс влетает директриса, зав по воспитанию и несколько преподов. Среди них Метла…

Я удобно усаживаюсь на парту, носками туфлей цепляя ноги Дэй, за что получаю от него уничтожающий взгляд. Дергает коленями, в попытке скинуть мои ботинки.

— Дай сюда, — вырывает телефон у Стэпа и прерывает запись эфира.

— Что здесь происходит? — вопит Лидия Федоровна. — Ермолаенко, ты, что себе позволяешь? И что на тебе? — осматривает меня.

— Одежда… Мило, да? — поправляю юбку, раскладывая её на парте солнышком и смотрю с улыбкой на Калинина.

Он прячет глаза. Стыдно тебе? Хреново? А мне каково после твоей измены?

Не знаешь…

— Гордей Петрович, может, вы мне объясните, что здесь происходит?

Он молчит.

Нечего ему сказать, Лидия Федоровна.

— Вы не видите — она пьяна, — подаёт свой противный писклявый голос Метлина.

— А вы, Светлана… Михайловна, когда-нибудь слышали, что на чужом несчастье своё счастье не построишь? — смотрю на неё свысока.

— Ты о чём, Ермолаенко? — не понимает меня.

— А то, что он не только с вами спит, но и со мной, — киваю на Гордея, убивая всех своими словами.

Воспитатель даже за сердце схватилась.

— Вы… Да как… Так нельзя… — начинает заикаться директриса, поворачиваясь в недоумении по сторонам. — Все трое ко мне в кабинет! — орёт на нас.

У Калинина сейчас пар с ушей пойдёт от злости. Метлина покраснела, как помидор и почти пустила слезу. А все собравшиеся тихо шушукаются и хихикают.

— Шоу окончено! — встаю на столе и спрыгиваю на пол. — Гастроли цирка подошли к концу. Место клоуна вакантно…

У меня стойкое ощущение, что я в какой-то другой реальности. Неужели это со мной сейчас происходит?

Я стою в кабинете директора колледжа, как лет семь назад, и меня отчитывают за то, что я себе лишнего позволил.

Макс вообще, похоже, пофиг. Нахуевертила дел и сидит, улыбается. А что взять с пьяной дурочки?!

"Надеюсь, она в постели лучше меня".

Это сообщение я прочитал только утром. Мне в травмпункте вкололи какую-то анестезию, я до дома с трудом доехал, чуть не уснул за рулём. Почему никто не предупредил про побочки? Добрался до кровати и сразу отрубился, как был, в одежде…

Сначала спросонья с минуту втыкал, что она имела в виду, потом уже понял — про Метлину.

С чего она должна быть лучше? Я с ней не был. И поцелуй её не понравился. Любимых так не целуют… Ни огня, ни страсти.

— Гордей Петрович, я всё понимаю, вы молодой мужчина, но романы с ученицами — это против этики. А любовный треугольник вообще за гранью… — на высоких тонах произносит Лидия Федоровна.

Кидаю косой взгляд на Макс, она нагло лыбится в ожидании моих оправданий.

Почему Светлана молчит? Не было же ничего!

— Нет никакого любовного треугольника, — произношу уверенно. — У меня отношения только с одной из этих девушек.

— Интересно с кем? — смотрит пристально директор.

— С Макс… — после небольшой паузы.

— А Светлана Михайловна для вас кто? — продолжает допрос.

— Просто коллега…

— Которую ты потрахиваешь, — слышится сзади голос Максим.

— Ермолаенко! — стучит рукой по столу директриса. — Не выражайся! Тебе ещё дадут слово.

— А можно я свою очередь давать показания в коридоре подожду, если у вас тут суд?