Катю на столешницу, располагаясь между стройных ног. Девушка потянула ко мне свои руки и обняла, приоткрыла пухлый рот и смотрела этими невинными, затуманенными желанием глазами. Не могу! Сука! Перевернул ее на живот, рывком стянул с нее домашние брюки вместе с трусами вниз и вонзился каменной эрекцией до упора, срывая из ее горла протяжный стон.
Я брал девчонку жестко и грубо, оставляя отметки от пальцев на ее бедрах, а она громко стонала от наслаждения, извивалась и просила о большем. Ведь как знал, что это плохая идея привязываться и впускать ее в свою жизнь. Если раз предала, то так будет теперь постоянно. А я ненавидел ложь во всех ее проявлениях.
Катя кончила бурно. На моей памяти так сильно было впервые. Дрожь сотрясла ее тело, она бессвязно шептала мое имя, которое иглами вонзалось в сердце, скребла ногтями по столу. Я кончил следом, разбрызгивая сперму по ее ягодицам. Смотрел на нее сверху вниз затуманенным взглядом и понимал, что это конец. Предательство, как и ложь не смогу простить.
Я отстранился от нее, спрятав в брюки, готовый ко второму раунду член. Застегнул ширинку и отошел к окну. Взял из бара бутылку с виски в руки и сделал глоток прямо из горлышка, чувствуя, как обожгло внутренности.
— Я все знаю, – глухо произнес, с прищуром наблюдая за ней. Катя сфокусировала на мне рассеянный взгляд. — Я ведь предупреждал тебя не лгать? Давал возможность во всем признаться?
Она приподнялась на руках, а я задержал глаза на ее соблазнительных изгибах и упругой заднице. Навряд ли еще встречу девушку, с которой буду испытывать хоть нечто подобное. Мне снова захотелось подойти к ней и взять ее. Наваждение какое-то. Вместо этого лишь сделал глоток виски, заглушая боль в сердце.
— О чем ты, Дима? – спросила она дрожащим голосом, поправляя свой внешний вид, а лживые глаза забегали по моему лицу.
— В твоем телефоне стоит прослушка. Все твои звонки и сообщения ловит моя служба безопасности. Два из них мои ребята перехватили утром. На звонок ты ответила вчера вечером и ничего о нем не сказала. Думала, мое доверие достигло таких границ? Подруга, с которой ты утверждала, что не в сговоре... Она вышла на связь. Как скоро ее вычислят мои люди – вопрос времени, но они сейчас этим занимаются. Вам обеим светит тюрьма, Катя. Я в курсе, что ты получила внушительную сумму денег, которую утром передали тебе на квартиру за оба покушения. Все сработало идеально, да? Так ты думала, разыгрывая передо мной чувства и страсть? Наверное, за мою смерть обещали заплатить больше?
— Дима… – она осеклась, покачала головой, смотря на меня большими, потрясенными глазами. – Я не понимаю, о чем ты говоришь...
— Не строй из себя дуру! Давай, подобрала свои вещи и пошла отсюда! Деньги можешь оставить себе, – я растянул губы в усмешке, надевая холодную маску на лицо, пряча истинные чувства. – Считай, что свою свободу ты только что отработала. Видеть я тебя больше не хочу. Вон! И чтобы духу твоего в этом доме не было через пять минут.
— Это все неправда... – она замотала головой. – Я не причастна… Меня подставили... Дима!
— И просто так передали сумку с деньгами? Не продешевила? Я ведь мог дать куда больше. Проверь свой телефон, Катя. Я дал отмашку ребятам, они переслали тебе сообщения. Вперед.
Она смотрела на меня обезумевшими, огромными глазами. Неужели и правда полагала, что я не докопаюсь до правды? Как можно быть снаружи ангелом, а внутри такой расчетливой стервой?
Катя достала телефон из кармана брюк, ее пальцы дрожали, она не с первой попытки включила его. Долго смотрела на дисплей, а я наблюдал, мечтая свернуть ее тонкую шею. Унизить хотел и причинить такую же боль, как та, что разрывала меня сейчас на куски, но что-то мешало сломать ее, останавливало добить и растоптать ее сердце. Если оно вообще у нее было.
— Это неправда! Я не делала этого! Я не знаю, откуда эти деньги! Мы больше не виделись с Кариной после того дня, а ее вчерашний звонок… – запнулась она, встретившись с моим жестким взглядом. – Я не сказала тебе, потому что...– на ее глазах выступили слезы. – Да ты даже сейчас мне не веришь! Я же все время была на виду у твоей охраны, – я поморщился и отвернулся.
Сделал еще глоток виски и, не в силах больше сдерживаться, швырнул бутылку со всей силы в стену.
— Еще одна ложь, Катя. Пошла вон, – устало произнес, словно из меня разом высосали все силы, и посмотрел на нее ненавидящим взглядом.
Несколько мгновений она стояла, держась одной рукой за стол, словно ей физически было тяжело сделать движение или ее приложили чем-то тяжелым по голове. Она не сводила с меня пустых, безжизненных глаз, а я потянулся в карман брюк за телефоном, набрал Марата и попросил его подняться наверх.
— Не ожидала такой концовки наших отношений? А ведь я предупреждал быть со мной честной и откровенной.
Катя
Невозможно было сделать вдох, внутри меня будто что-то сломалось. Я ничего не соображала, а темнота, преследовавшая последние несколько дней во снах, застила глаза наяву.
— Марат, отвези ее домой, – послышался холодный голос Родионова.
Внутри как будто что-то щелкнуло, не давая больше возможности твердо стоять на ногах. Он унизить меня позвал, отымел на рабочем столе, как последнюю шлюху, а теперь смотрел ледяным, презирающим взглядом и просил убираться из его жизни? За что так со мной Карина? Ведь я была не причастна к этому всему, а ее вчерашний звонок... Почему я сразу ничего не рассказала Диме?
Придерживая рукой разодранный топ, я сделала шаг по направлению к двери, но меня повело в сторону, и я едва не упала. Меня душили слезы, не было сил это выдерживать: слишком больно, слишком тяжело. Даже не сразу поняла, что Марат, грубо схватив меня за локоть, повел на улицу. Родионов не дал мне времени попрощаться с ребенком, не позволил собрать вещи, ничего… От меня избавлялись, словно от надоевшего, ненужного хлама. Жестко. Решительно. Я и в дом его попала так же, получив ту пулю… Но ведь предыдущие дни он был так нежен и ласков. Мне казалось, что я небезразлична ему...
Сердце стучало так громко, что я ничего не слышала вокруг. Перед глазами все расплывалось от слез. И если бы не руки Марата, я уже рухнула бы на
