один момент стал узником собственного тела, и выбраться из этого плена не получалось. Он метался внутри себя, искал выходы, стремился скорее вернуться в реальность, к Снежке. Ее образ не покидал ни на секунду, наполняя отчаянным желанием жить.
Временами Илья слышал какие-то звуки, голоса, сменявшие друг друга, но никак не реагировал на них. Они звучали словно сквозь вату и почти не откладывались в сознании, проплывали мимо, будто облака. Он почти отчаялся зацепиться хоть за что-то важное, пока не услышал голос Симоны. Нежный, журчащий, как ручеек, умолял его вернуться.
Илья безошибочно определил его в массе других звуков и ухватился, как за спасительную соломинку. Следуя за тихим тембром поднимался все выше, пока не оказался на поверхности, но для решающего рывка не хватило сил. Тогда он замер, стараясь дышать ровно и накапливая энергию.
«Посмотри, в кого ты превратилась…», «…может никогда не проснуться…», «…остаться инвалидом…», «...у тебя вся жизнь впереди…»
Чьи-то фразы градом сыпались на него, заставляя мучительно сжиматься от таких перспектив. Неужели все так плохо? Илья отчаянно попытался пошевелить хоть одной из конечностей, но не смог, не чувствовал абсолютно ни одной части своего никчемного тела, как будто и не было его вовсе. Страх сковал внутренности, а дыхание невольно застряло в горле. Он с трудом протолкнул кислород в легкие, собрал последние силы и распахнул веки, мучительно поморщившись от яркого света.
— Не слушай ее. Мы со всем справимся, правда? — услышал он нежный голос и инстинктивно сжал руки в кулаки. Ощутив тепло Симоны, вновь открыл глаза и сфокусировал взгляд на ней, отмечая малейшие изменения. Похудела, осунулась, глаза красные от слез.
— Илья. — Тихий шепот, как лезвием по нервам. — Илюшенька… ты вернулся…
Не такой судьбы он хотел для нее. Не собирался мучить и привязывать к никчемному калеке. Она и так достаточно пережила и натерпелась, один только Юдин чего стоит. И уж тем более не для того, чтобы угробить свою жизнь с таким, как он. Не выдержав ее чистый, полный обожания взгляд, Илья прикрыл веки.
Все старания напрасны, лучше сдохнуть сразу, чем вот так мучиться самому и ее мучить. От выброса адреналина дыхание непроизвольно участилось, сердце заработало в полную силу. Илья услышал пронзительный писк приборов, болезненная судорога прошла по телу, и сознание вновь отключилось.
Симона видела, что с ним что-то происходит, интуитивно чувствовала его боль, но ничем не могла помочь. Вскочив на ноги, подбежала к двери и распахнула.
— Сделайте что-нибудь! — в отчаянии крикнула спешившему в палату персоналу. — Помогите ему!
Ее сразу вытеснили в коридор и опустили плотные жалюзи на прозрачных стенах, скрывая происходящее внутри. Симона нервно расхаживала вперед-назад и усиленно молилась, выпрашивая у бога чудо. Ведь была надежда, Илья уже пришел в себя, что могло пойти не так?
Дверь распахнулась, и врач вышел к ней.
— Как Илья? — Симона сразу бросилась к нему, до трясучки боясь плохих новостей. Руки предательски дрожали, а сердце билось через раз, замирая на каждом вздохе.
— Все хорошо, мы его стабилизировали, — успокоил ее мужчина в белом халате. — Но что дало такой всплеск?
Она облегченно выдохнула и непроизвольно приложила ладонь к груди, ощущая, как ритмичные толчки.
— Он пришел в себя. Открыл глаза и сжал мою руку. А потом внезапно…
— Все понятно. — Врач записал полученную информацию в карту и внимательно посмотрел на нее поверх толстых очков. — Думаю, сейчас вам лучше уйти, до утра все равно он будет спать.
— Нет, я останусь, — уверенно заявила Симона. О том, чтобы сейчас уехать, не могло быть и речи.
— Зачем?
— Я просто побуду рядом, пожалуйста…
— Ну хорошо, — не стал он спорить и устало улыбнулся. — Оставайтесь. Я сегодня дежурю, если что — зовите.
— Спасибо. — Она проводила его взглядом и вновь вошла в палату.
Илья спал, его лицо было спокойным и умиротворенным. Симона, как тень, прошла по периметру и бесшумно опустилась в кресло, чтобы не мешать медсестрам работать. Напряжение понемногу отпускало, но тревога никуда не исчезла, просто затаилась на время. Сколько продлится это подвешенное состояние, она не знала, но так хотелось верить, что скоро все наладится.
Симона прикрыла глаза, прислушиваясь к себе. Отчетливо ощущала присутствие Ильи. Он был рядом, не только физически, но и эмоционально. Она чувствовала их связь, и это давало надежду.
Сильные руки крепко обнимали и прижимали к мощной груди. Симона слышала гулкий стук сердца, ощущала родной запах и наслаждалась близостью любимого мужчины. Она чувствовала его каждой клеточкой тела и трепетала от всеобъемлющей радости. Илья рядом, живой, здоровый — больше ничего не нужно. Абсолютное счастье наполняло ее до краев, так, что страшно было дышать, лишь бы не спугнуть эти очаровательные мгновения.
— Что она здесь делает? — Писклявый женский голос ворвался в пелену ее сна, безжалостно разрывая сладкие грезы в клочья и выдергивая в суровую реальность.
Симона резко распахнула глаза и села, пытаясь сообразить, что происходит. Мельком осмотрелась и поняла, что находится в палате Ильи и, видимо, заснула. Этого еще не хватало…
— Я же просила никого постороннего к нему не пускать! — продолжала вопить женщина в коридоре. Этот голос казался Симоне смутно знакомым, пока очередная догадка не пронзила ее. Наталья, бывшая жена Ильи. Неприятные мурашки поползли по позвоночнику, встречаться с этой женщиной хотелось меньше всего. Видела ее лишь однажды, когда Илью только доставили в больницу и шла операция. Она примчалась туда и закатила истерику, обвиняя Симону во всех смертных грехах. Сейчас, видимо, мало что изменилось.
— Симона Андреевна не посторонняя, — попыталась заступиться медсестра.
— Да-а? А кто же она?
— Она же оплачивает лечение, палату и вообще…
— Конечно! Сначала чуть не угробила, а теперь лечит! Лучше бы его семье денег дала!
— Зачем вы так?
— А как! Вот будет твой муж лежать при смерти…
Симона закрыла уши руками, чтобы не слышать всего этого. Каждое слово причиняло боль, заставляя сердце мучительно сжиматься, но она понимала, что должна быть сильной. Ради Ильи. Совсем скоро он придет в себя и разрешит эту идиотскую ситуацию между ними, а пока лучше не вступать в открытый конфликт. Сил, чтобы дать отпор Наталье, у нее просто не было, всю энергию Симона тратила на то, чтобы помочь Илье и физически, и морально.
Пора было уходить, чтобы не усугублять их и без того напряженную ситуацию. Она решительно поднялась и быстро привела себя в божеский вид. Реально смотрела на вещи и понимала, что испариться по щелчку пальцев не сможет, а это значило, что неприятной встречи
