Никто из нас не бессмертен — к сожалению, или к счастью!
— Я просто… — брат мнется, а затем кричит. Шепотом кричит. — Я просто никогда, ни разу не говорил бабуле, что я… ну, что я люблю ее, понимаешь? И так плохо себя вел, деньги постоянно клянчил, а у нее ведь пенсия небольшая. И, не знаю, рассказывала ли она тебе, но я месяц назад украл у бабушки деньги. Мы в кино собрались в город, и мне попкорном хотелось одну девочку угостить, вот я и залез в бабулин кошелек! А если она умрет, думая, что я ее ненавижу?
Ох уж этот подростковый эгоцентризм!
— Уши бы тебе оторвать! И бабушка знает, что мы ее любим, так что успокойся. Ты, по сравнению с нашим папой, просто ангел во плоти. Вот отец у бабули с дедушкой порядочно крови выпил, — говорю я, и чувствую, как вибрирует телефон.
Мама.
Мама?
— Да, — отвечаю я. — Мам, это ты?
— Да, нас отпустили, — хохочет мама. — Доказательства недостаточны, требуют проверки. Мы под подпиской о невыезде!
Ох, Андрей все-же исправил свою ошибку! Улыбаюсь, во мне вспыхивает надежда, что, возможно…
— Нет, это не Громов, — говорит вдруг мама. Неужели, я вслух говорила?
— А кто?
— Нам намекнули, что это какой-то высокий начальник, и нужно благодарить тебя за наше освобождение, — звенящим, так похожим на мой, голосом отвечает мама.
Анатолий Маркович? Но я ведь не просила… или Андрей все-же?
— Мама, приезжайте в больницу, — говорю я, наконец, решив разобраться позже — кого благодарить, а кого нет. — С бабушкой беда.
Поговорив с мамой, листаю сообщения. Одно из них от полковника. «Можете не благодарить!» — вот его текст.
Папу, как сына, впускают к бабушке первым. А мы втроем сидим в коридоре. Мама щебечет о чем-то с Артемом, и я вижу, как брат рад ей. Он и не обижался на них никогда, словно понять мог то, что я не понимала.
Или вид делал, наслаждаясь редкими минутами собственной нужности, отбросив обиды.
— Мариш, ты бледная такая, — говорит вдруг мама. — И лицо опухшее… не заболела?
— Не знаю, — отвечаю я.
Надеюсь, что не заболела. Только этого мне для полного счастья и не хватает!
— Что у вас с этим… с Громовым? — мама морщится, произнося фамилию Андрея.
— Уже ничего.
— Расстались?
Мнусь, не зная, что ответить, а затем выпаливаю:
— Лучше бы мне не встречать ни его, ни его брата, который меня подарил Андрею! Так что — да, мы расстались, если вообще встречались!
— Не злись ты так, — приподнимает мама бровь. — И что это за история с братом, который тебя подарил?
Вздыхаю раздраженно, но сдерживаюсь. Пытаюсь успокоиться, в конце концов почему бы не развлечь себя беседой в ожидании отца?
— Я с Олегом начинала встречаться. Сокурсник мой бывший — Олег Покровский, — я хмыкаю, словно не я совсем недавно была влюблена в него, как кошка. — Только Олегу я не сдалась, он познакомил меня с Андреем, и…
— Покровский? Олег Покровский? — бледнеет вдруг мама. — Они родные братья?
— Да. Олег — младший, — зачем-то говорю я очевидную истину. — Он фамилию матери носит, а Андрей — отца. Вроде, когда Олег родился, какие-то проблемы с документами были, или что-то такое… не знаю!
— Покровский… Покровский! О Боже мой! У Андрея и Олега отчество — Николаевич?
— Да…
— Марина, — мама присаживается рядом со мной — испуганная, паникующая даже. — Теперь я все понимаю!
— Что ты понимаешь? — шепчу я, и не знаю, хочу ли я слышать то, что собирается сказать мне мама.
— Тот пьяный водитель, что тебя сбил… его еще не нашли. Так вот, это была Покровская Ангелина. Как звали мать Андрея?
Ангелина. Так ее и звали.
Ангелина редко виделась с подругами — дом, дети, муж и хлопоты по хозяйству занимали почти все время. Вернее, все время, особенно с того момента, как Коля занялся своим бизнесом.
Строительная компания… думала, дело не выгорит, хоть и поддерживала мужа. Ну какие стройки в захудалом периферийном городишке? Не столица ведь! Но поди ж ты — дело пошло, хоть денег в семье пока и не прибавилось.
Долги, кредиты… прибыль шла на раскрутку компании, и жили по-прежнему на зарплату.
— Девочки, пора мне, — Ангелина поднимается со стула, и виновато улыбается. — Домой пора…
— Да посиди ты с нами! К тому же ты выпила, напиши мужу, чтобы заехал, и еще поболтаем!
Алина с сомнением пожимает плечами… выпила ведь, и правда! Но немного — два бокала вина, и ради этого дергать уставшего мужа?
— Нет, я поеду! На созвоне, — молодая женщина расцеловывает подруг, и идет на парковку.
День на удивление теплый — многие скинули куртки, радуясь хорошей погоде. Все, казалось, ринулись гулять в центр — в парки и скверы, спеша убраться из унылых панельных домов.
Нужно будет выбраться с детьми в парк! Андрей уже взрослый, а вот Олега жаль — сидит дома целыми днями, лишь иногда выходя во двор… нельзя так, ребенок ведь! И Андрей снова вырос, скоро отца перерастет. Обувь нужно снова покупать, да и рубашки в плечах жмут…
Раздается удар, и Ангелина пугается, вынырнув из своих мыслей. Колеса будто визжат, и женщина останавливает авто. И холодеет…
На дороге лежит ребенок. Маленькая девочка в зеленой майке со стразами, которые бликуют от лучей заходящего солнца.
Что делать… Боже, что делать?
Руки крепко сжимают руль, дрожат, не слушаются. Кончики пальцев налились красным… нужно выйти из машины, нужно помочь!
Вместо этого женщина смотрит в зеркало заднего вида. Девочка вдруг пошевелилась, что испугало Ангелину больше всего. Хоть и просила мысленно, чтобы ребенок был жив, но…
Тело словно действует самостоятельно, и Ангелина, оглянувшись по сторонам, нажимает на газ. И мчится домой, к семье.
— Коля, — шепчет Алина, прижавшись к мужу. — Коля, я сегодня ребенка сбила на Учительской!
— Что?
Муж поворачивает голову, и сон слетает с него, как и газета, лежавшая на груди.
— Ехала, задумалась… не заметила ее! — рыдает женщина, и обнимает мужа, словно защиты прося. Поддержки. — Выпила еще с девочками пару бокалов… и сбила! И уехала! Вдруг она умерла? На улице никого не было, некому было помощь вызвать… я так испугалась!
— Алина! Ты должна была мне позвонить! Написать! — муж почти кричит. Шепотом кричит, побледнел. Тоже напуган, и не меньше. — Я бы встретил тебя… точно никого не было? Тебя не видели?
— Вроде не видели. Но так нельзя, я… поедем со мной в участок, пожалуйста, одна я не смогу!
Николай садится, надавливает
