— С чего ты взяла, Тереза, что он может мне это предложить?
— Может, — ответила Тереза. — Потому что ты совершенство.
Ребекка встала и направилась к окну. Кристально-голубое небо, припорошенный снегом белый мир, а на сердце темно.
— Не стоит сейчас обсуждать такие вещи, Тереза, — проговорила она, не оборачиваясь. — Потому что прежде надо решить главный вопрос.
— Ты имеешь в виду со мной? — тихо спросила Тереза.
— Да, — так же тихо ответила Ребекка. — Невозможно всю жизнь прятаться в доме у мельницы.
Тереза быстро вскочила с постели.
— Я хочу тебе что-то показать. — Она опустилась на колени и скрылась под кроватью. Озадаченная Ребекка наблюдала за ее действиями. Через пару секунд Тереза вылезла с книгой в кожаном переплете и протянула ее Ребекке. Книга была заперта на маленький замочек. Тереза сняла с шеи цепочку с золотым ключиком.
— Ах вот, значит, для чего у тебя этот ключик, — улыбнулась Ребекка.
Лицо Терезы было очень серьезным. Она протянула цепочку Ребекке.
— Возьми и прочти.
Ребекка нерешительно взяла ключик.
— Ты действительно хочешь, чтобы я это прочитала?
Тереза кивнула и прошептала еле слышно:
— Попробуй понять.
— Попробую, — сказала Ребекка. — Обещаю.
— Я ведь тебе не безразлична?
— Конечно.
— Почему? Почему не безразлична?
— Потому что ты особенная.
— Что, просто так, за красивые глаза?
— Я тебе уже ответила, — сказала Ребекка.
— А я не поняла. Мне кажется, что у тебя должны быть какие-то особые причины, какие-то… особые… — Голос Терезы осекся, и она замолчала. А потом протянула руку и сжала руку Ребекки. Очень сильно, почти до боли.
— Хм… возможно, есть и особые причины, — пробормотала Ребекка.
— Я хочу, чтобы ты мне о них рассказала.
— Расскажу. Скоро.
Они подошли к самому краю пропасти, на дне которой лежала опасная правда. Еще шаг, и они обе полетят в эту страшную бездну. Ребекка прикусила губу почти до крови.
Возвратившись к себе в комнату, она открыла книгу ключиком. Хрупкий замок, маленький ключик — все это было таким забавным. С их помощью Тереза защищала свое самое сокровенное, но Ребекка знала, какую важность могут иметь для подростков подобные символы. Тереза носила этот ключик на шее, почти как нательный крест, и Ребекку глубоко тронуло ее доверие. Открыв книгу, она зажала ключик в ладони. Книга была исписана примерно наполовину крупным неровным почерком Терезы. Это было что-то вроде литературного альбома. Большей частью стихи, перемежающиеся небольшими прозаическими вставками. На первой странице Тереза написала крупными печатными буквами: КРЕЩЕНИЕ ОГНЕМ, а ниже был небольшой рисунок — что-то вроде древней чаши, в которой горело пламя.
Ребекка перевернула страницу и прочла первое стихотворение.
Я пыталась тебя любить,
Мама,
Но твоей религией была ненависть.
И тогда я крестила тебя огнем.
Я вообразила, что ты горишь,
Мама,
И я отчетливо это видела.
А когда с тебя сошла кожа,
И плоть тоже,
И наконец обнажился голый обугленный череп,
Который при моем прикосновении сразу же раскрошился,
Я наконец-то увидела, что там у тебя внутри.
Мама.
Безногие личинки и черви повсюду.
Они ползали среди пепла,
Проделывали ходы
И зарывались в свои черные норы.
Чувствуя легкую тошноту, Ребекка перечитала стихотворение, а затем перевернула страницу. Следующий опус был короче. Тереза старательно окантовала его со всех сторон языками пламени.
У меня для тебя подарок,
Мама.
Пламя.
Оно сожжет все ненужное, очистит тебя от уродства,
Обстругает до голой анатомии.
И в сердцевине этого огня
Будет медленно биться твое красное сердце.
Ребекка похолодела. Подойдя к окну, она долго вглядывалась в чистую голубизну итальянского неба.
Перевернув последнюю страницу альбома, Ребекка оцепенело пыталась отогнать навалившуюся на нее свинцовую тяжесть. Наконец, собравшись с силами, она взяла альбом и направилась к сараю искать Майкла.
Услышав шаги, он обернулся. Его лицо немедленно расплылось в улыбке. Он быстро подошел к ней и обнял.
— Ребекка!
Некоторое время она молча стояла, приникнув к его груди.
— Майкл…
— Ты мне снилась всю ночь, — прошептал он ей на ухо. — И все утро я тоже думал о тебе.
— Майкл, я пришла поговорить.
— Что случилось?
— Вот, взгляни. — Она сунула ему альбом. — Это мне дала Тереза.
Майкл улыбнулся, вытер руки и взял у нее альбом.
— Что это?
— Что-то вроде дневника.
— Зачем же ты мне его показываешь?
Она не стала подыгрывать его шутливому топу.
— Потому что это очень важно. Прочитай его, Майкл.
Он открыл альбом посередине и начал читать. Ребекка молча наблюдала за его лицом. Его улыбка медленно растаяла, он помрачнел и поднял глаза.
— Господи.
— Майкл, там все в таком же духе, — сказала Ребекка. Это равносильно признанию вины. Даже больше. Там объясняются мотивы, ее чувства, ее боль. Там есть все.
Он пристально посмотрел ей в лицо.
— Ребекка, это альбом девочки-подростка. Ты думаешь, все, что там содержится, означает то, что должно означать?
— А что же еще все это может означать? — почти крикнула она в отчаянии.
Майкл был явно потрясен. Он прислонился к стене и невидящим взглядом уставился в альбом.
— Ты правильно сделала, что принесла его мне. Спасибо.
— Я должна вернуть его Терезе.
— Скажи ей, что альбом у меня.
— Но она сочтет это предательством с моей стороны.
— Нет.
— И что ты собираешься делать, Майкл? — спросила Ребекка.
Он пожал плечами.
— Не знаю. В самом деле, в данный момент действительно не знаю. Дай мне время прочесть весь альбом.
Она тронула его руку.
— Я пойду, Майкл. Извини.
День был под стать настроению — белый, холодный, молчаливый. Даже после захода солнца снежная белизна продолжала слабо светиться. Небо потемнело, и с него посыпались снежинки, едва колыхаясь под ветром. Они серебрили деревья и строения, радуясь любой, даже самой маленькой горизонтальной поверхности, чтобы прилипнуть к ней.
К вечеру атмосфера в доме не прояснилась. Ужинать Тереза не спустилась, и Ребекка направилась к ней в комнату. Девочка лежала на постели с закрытыми глазами. Но Ребекка знала, что она не спит.
— Я прочла твои стихи, — сказала она, садясь рядом и легко гладя ее волосы.
