— Я готова уже сейчас подтвердить вашу правоту, — Саша примирительно улыбнулась. — Вера Семеновна, вы и представить себе не можете, как же я за вас рада!
— Спасибо, милочка! Так вы придете на нашу свадьбу?
— Да, конечно.
— Должна вас предупредить, что церемония бракосочетания будет пышной. Так что не стесняйтесь, надевайте свой самый шикарный наряд, самые дорогие украшения, жемчуга и бриллианты. Роскошь будет вполне уместна…
По Марусиному совершенному лицу черными змеями ползут слезы, смешанные с тушью. Совершенное это лицо мгновенно перестает быть совершенным. Оно обезображено горем и черными слезами.
— Он уходит! Уходит! Он нас бросает! — кричит она и принимается рыдать в голос. Саша гладит ее по голове. Она не знает, что сказать. Просто гладит Марусю по голове. — Как же мы без него? Как я без него буду жить? Я не смогу! Я не могу без него! Не могу! Зачем мне жить дальше? — Саша, молча, гладит Марусю по голове. А что тут скажешь? Можно сказать, что это даже хорошо, что он, наконец, ушел. Что все непременно наладится. Что она привыкнет жить без него, и, возможно, ей это даже понравится. Можно сказать, что она непременно еще встретит мужчину, который ее полюбит и будет относиться к ней более уважительно, чем бросивший ее муж. Можно все это сказать, только Маруся не поверит. Ни за что не поверит. Уж Саша-то знает.
— Все будет хорошо, девочка моя, — шепчет Саша, — все будет хорошо. Я с тобой. — Шепчет Саша. Ее не слышно из-за Марусиных рыданий. — Где ты будешь жить? Он оставляет вам квартиру?
— Нет, он купил нам другую. Поскромнее. Давно уже. Даже обставил ее. Готовился, сволочь! А я и не знала ничего. — Всхлипы. — Завтра нужно собирать вещи и переезжать. — Всхлипы. — А я уже привыкла! Это же мой дом! Он нас из дома выгнал. Приведет туда свою шалаву. Она будет спать на моей кровати! Понимаешь, на моей кровати!
— Вот именно, на твоей кровати, — говорит Саша. — А ты будешь спать на своей новой кровати. И ничто в твоем новом доме не будет напоминать тебе о прошлой жизни. У тебя будет новая жизнь. А он останется в квартире, где все будет напоминать ему о тебе и сыне. Вот и думай, кому повезло больше.
— Мне, повезло? Ты что издеваешься? Как в такой ситуации вообще можно говорить о каком-то везении?! — Маруся от возмущения даже перестает рыдать. Смотрит на Сашу с ненавистью. Будто она причина всех ее, Марусиных, несчастий.
— Тебе повезло, — отвечает Саша жестко. — Он не выгнал тебя на улицу. Он о тебе позаботился. О тебе и о вашем сыне.
— Да пошел он со своей заботой! Заботливый нашелся! Ненавижу! Ненавижу! Он мне всю жизнь испоганил! Сколько лет я на него угробила! И что теперь? Он вышвыривает меня как старый облезлый шкаф! Без сожалений, без благодарности! Он остается в нашей квартире! Он остается с бабой! А я остаюсь одна! А скольких я мужиков отвергла! И все ради этого козла, который, в конце концов, меня же и бросил! Это ты называешь заботой?
— Он не выгнал тебя на улицу, — повторила Саша. — Он поступил порядочно, насколько вообще сейчас можно говорить о порядочности. Поверь мне, наступит день, когда ты скажешь своему мужу спасибо, за то, что он освободил тебя от себя. Я вот своему бывшему уже сказала спасибо. Я ему и в самом деле очень признательна за то, что он ушел, — Саша улыбается, она думает об Александре. — Возможно, тебе предстоит сейчас пройти все круги ада, но ты должна знать, что впереди тебя неизбежно ожидает чистилище, а потом и рай. Я знаю, что сейчас в это невозможно поверить, но так будет…
Саша заходит в книжный магазин. Ее внимание привлекает обложка одной книги среди новинок. Тонкая женщина в синем платье на фоне бирюзового моря. «Большая энциклопедия мгновений», читает она название. Имя автора. Имя автора знакомое. Слишком знакомое. Ее критский писатель. Ее незабываемое островное приключение. Прекрасное мгновение ее жизни. Он все-таки издал свой роман. Его мечта сбылась. Саша улыбается. Берет в руки книгу. Толстая, тяжелая. Необыкновенно трудолюбивый писатель.
Саша листает книгу. Тут есть посвящение. «Музе, принявшей облик обычной земной женщины, похожей на Ахматову в молодости, посвящается. Спасибо за поддержку и веру». Саша улыбается. Идет к кассе, сжимая в руках книгу.
Она читает книгу. Восхищается и гордо говорит мужчине, ближе которого у нее сейчас нет никого на свете, что знакома с автором этого романа. Но умалчивает о том, что знакома с ним была очень близко. Что он даже любил ее несколько мгновений. Может быть, несколько мгновений, а, может быть, и всю жизнь. Саша этого не знает.
Пророчество писателя сбылось. В точности.
— Два знакомых писателя у одной женщины, почти не имеющей отношения к искусству… Это удивительно и, я бы даже сказал, подозрительно, — ревниво ворчит Александр. — И кто из нас талантливее?
— Конечно же, ты! — Саша хохочет. — Ты! Кто же еще?! Ты самый талантливый на свете человек! Самый лучший! Для меня-то уж точно!
— Иди ко мне, моя муза!
— Как ты относишься к живописи? — спросил однажды Александр у Саши.
— Весьма положительно, даже не смотря на то, что как-то один знакомый художник заявил, что у меня нет абсолютно никаких способностей к рисованию. Это, собственно, и стало толчком к моему увлечению фотографией. Знаешь, я тогда сильно обиделась на этого человека. Сама не понимаю почему. И, честно говоря, некоторое время даже испытывала отвращение к изобразительному искусству. К счастью, это длилось недолго.
— Ну что ж, тогда я приглашаю тебя на вернисаж. Моя знакомая галеристка, у которой я в былые времена приобретал картины, позвала меня на выставку одной презабавной художницы.
— И что же такого забавного в этой художнице? — поинтересовалась Саша.
— Понимаешь, она всю жизнь была искусствоведом, всю жизнь продвигала работы своего мужа-художника. Честно говоря, из-за своей одержимости мужем, его мнимой гениальностью, приобрела репутацию городской сумасшедшей. Она извела всех галеристов города — все пыталась пристроить творения покойного мужа. Устраивала истерики, когда их не хотели брать. А если их все же выставляли, а они не продавались, опять же шумела, что полотна неправильно повесили, освещение не то, да и вообще кругом одни бездари, которые гениальную картину продать не умеют. И публика к ним та еще ходит, раз покупает всякую дешевку, а не великие вещи, которые спустя пару столетий станут классикой и будут стоить миллиарды. И вот эта дама неожиданно пропадает на несколько месяцев. Марина, моя знакомая, вздыхает, наконец, спокойно, но… дама появляется вновь. И чтобы ты думала, она приносит фотографии своих полотен. Заметь, своих! Никто и не предполагал, что она тоже пишет. И тут выясняется, что она-то как раз пишет талантливо, в отличие от своего мужа. Такая занятная история. Так что, идем?
