– Так, постой здесь.
Командует мужчина и вдруг куда-то исчезает. Я только и успеваю, что ухватиться взглядом за его удаляющуюся спину.
Не успела я и опомниться, как Герман возвращается неся в руках бутылку с водой. На ходу открывает и уже подойдя ко мне протягивает ее открытой.
– Пей.
Делаю несколько больших глотков. Шумно проглатываю и только после того, как застрявший ком наконец-то протолкнулся делаю глубокий вдох и протяжный выдох.
– Спасибо, – бормочу царапающим голосом благодарность Герману.
– Ну, вот и отлично. Главное, что полегчало. Я же тебе говорил, что еще рано выбираться на люди. Можно было еще недельку дома посидеть. Окрепнуть, но кому-то же невтерпеж?!
Журит меня мужчина, но я знаю, что в его словах нет ни капли иронии или какого-то порицания. Герман испугался. Как впрочем и я.
– Ладно, не тарахти, как старик. Дай лучше руку, – толкаю его в бок и как только он подставляет мне локоть, тут же висну на нем практически всем весом.
– Не могла я больше дома сидеть, – отвечаю.
– Так переезжай ко мне, – заводит Герман заезженную, за эти две недели до дыр, Герман. – Сколько можно у меня на нервах играть. Да и тебе веселее будет.
Украдкой бросаю взгляд на мужчину, и тут же отворачиваюсь, чтобы спрятать улыбку которая невольно появляется на губах, когда вижу его сосредоточенное лицо. Такое ощущение складывается, что он не просьбу высказывает, а какую-то миссию невыполнимую разруливает.
Пока медленно продвигаемся к выходу, я погружаюсь в свои невеселые мысли. Приход в церковь было для меня сродни тому, чтобы хоть как то очистить свою душу, разбавить свою боль от грызущей меня изнутри скорби. Мне нужно было почувствовать атмосферу Святого места. Пропитаться благостью, которой напитаны здание, земля в этом месте. Мне нужно было помолиться перед иконой Богородицы, рассказать ей о своем душевном горе. Попросить заступничества для своего малыша.
И именно стоя перед Святыми, я смогла наконец-то почувствовать то, что казалось у меня отнял Вадик и его мать. Я смогла ощутить биение сердце в груди.
Теснее прижимаюсь к боку Германа. И еще мне нужно было поблагодарить Пресвятую за него. Даже в страшном кошмаре, которые мне порою сняться, я не могу себе представить то, что могло бы быть со мной, если бы не встретился Герман. Как бы могла сложиться моя жизнь, если бы не он?!
На это вопрос мой внутренний голос уже давно дал ответ. Я знаю, что противостоять в одиночку Вадиму и свекрови мне было бы сложно, а точнее не возможно. И под конец, они бы меня сломали. Это точно. Жить с пьяницей отцом, да еще и смотреть как он издевался над матерью, которая ему в этом потокала, я бы долго не смогла. Уехала домой. А что дома?! Дома меня бы ждал Вадим с матерью и их постоянные угрозы.
У меня аж волосы на голове зашевилились стоило вспомнить, как они меня “обрабатывали”.
– Ася, – прерывает мои невеселые мысли Герман, и вдруг понимаю, что мы уже минули кованные ворота церкви, подходим к машине.
– А?! – откликаюсь и на мгновение остановившись склоняя голову, задерживаюсь на миг. Мысленно благодаря за помощь.
Несколько минут спустя, мы уже сидим в машине. Герман задумавшись смотреть перед собой, молчит. Я же ерзаю на сиденье, ищу удобную позу.
– Ты сегодня останешься в городе? – чуть хрипловатым,будто простуженным голосом спрашивает мужчина.
– Да, – скупо отвечаю.
В салоне авто повисает напряженное молчание.
Я наконец перестаю ёрзать, застываю на месте. Знаю,что для Германа это болезненная тема, но я все решила. Продам квартиру и скорее всего перееду в другой район. С Германом мы решили пока не форсировать наши отношения. Встречаться да, но съезжать и жить вместе – я пока не готова. И именно это свое желание я озвучила Герману сразу же, как только выписалась из больницы. С домом в деревне, который Герман просил не продавать все оказалось намного сложней. Там, большая часть после смерти мамы перешла по наследству отцу и, чтобы продать дом, я должна буду как то с ним этот вопрос как то решать. Поэтому эту тему пока решила оставить открытой. Да и спешить мне было теперь некуда и не для кого. Ребеночек у меня теперь не родиться, теперь мне снова нужно будет учиться жить для себя.
– Ладно. Будь по твоему. Но я не смогу остаться.Обещал Максиму, что приеду…
В голосе мужчины слышится неловкость и какой-то скрытый намек на сожаление.
– Вот еще, – тут же отозвалась с возмущением. – Даже не думай обманывать ребенка. Теперь зная это я бы даже если и хотела чтобы ты остался, никогда бы этого себе не разрешила сделать.
Дорога до квартиры казалась нескончаемой. Разговор не клеился. Вопросы звучавшие со стороны Германа были неоднозначны и все время заставляли чувствовать себя не в своей тарелке. Я же четко и несколько раз отвечала ему, чтобы не торопил меня. Дал время. Не давил. Но мужчина хоть и слышал меня, соглашался, но уже спустя какое-то время вновь возобнавлял натиск.
В итоге, домой я зашла уставшая и раздавленная. А Герман уехал домой злой и недовольный.
Закрыв дверь на “ночник” потопала на кухню и впервые за все время, по настоящему задумалась о том, чтобы уехать на некоторое, а там как получится, время из города.
Горький ком подкатившийся к горлу душил, пытался выдавить из головы подобные мысли. Поселяя в сердце невыносимую тоску. Мой разум подсказывал мне то, что я глуплю. Перегибаю палку, но эмоции… Меня так и побуждали воспротивиться, сделать все наперекор Герману.
От тяжелых мыслей меня отвлек звонок. Это была Вероника. С подругой мы в последние дни не созванивались. Лишь только в мессенджере перекидывались парой тройкой фраз, на том разговор и заканчивался. И вот сейчас, она как будто почувствовала, что мне нужн поддержка. Тут же поняла трубку.
– Привет, дорогая, – пробормотала Вероника.
– Привет.
Ответила и затаила дыхание, прислушиваясь к посторонним звукам в динамике.
– Ты куда-то едешь? – закралось подозрение.
– Да, Ась. Извини, что не сказала раньше, но меня уже как два дня нет в городе. Я уехала.
У меня от неожиданность отвисла челюсть.
– Уехала!? Но почему? – сорвалось с губ первое, что возникло в голове.
– Я устала Ася. Устала бороться. Устала жить с человеком, который совершенно не ценит ни меня, ни мое старание. Я устала жить с ним.
– Боже, Вероника. Но почему ты мне ничего не сказал? Мы бы нашли решение…
– Поэтом и не сказала, Ась. Потому что решение которые мы могли бы найти, было бы ошибочным. Разве твой пример не доказывает это?
Я открыла рот, чтобы сказать хоть слово в оправдание, но все звуки застряли на выходе. Осознание того, что мне сказала девушка, ударом молнии простреливает меня через весь позвоночник. Парализует. Ошибочным! Именно! Так и есть. Все что происходило со мной последние месяцы – это ошибка. Большая и настолько идиотская глупость, что становится страшно от того, как можно вот так просто из-за собственной недальновидности сломать себе жизнь.
– Ася. Прости меня. Я не это хотела сказать…
Начинает оправдываться за свои слова Вероника:
– Не за что тебе извиняться, Ник, – надрывным голосом отвечаю. – Ведь это действительно правда, а она порой бывает не всегда приятной, – делаю короткую передышку, чтобы унять дикое сердцебиение в груди. – Ты молодец, подруга. Смогла найти в себе мужество и силы. Хм, жаль, что мне не удалось. Куда едешь?
Меняя тему, задаю вполне логичный вопрос. И пока Вероника нехотя рассказывает о своих планах, я слушая ее вполуха, думаю о своем прошлом и о будущем.
О том, что происходит со мной сегодня я и без того знаю.
Спустя десять минут прощаюсь с Вероникой. Беру с нее слово, что как только приедет и устроиться на месте обязательно мне позвонит. Когда в трубке слышатся короткие гудки, медленно отнимаю телефон от уха устремляю взгляд перед собой. Смотрю в пустоту. В груди нарастает волнение. Я наконец-то начинаю понимать, что происходит со мной. Начинаю осознавать, какую дурость совершаю отталкивая Германа от себя. Да, мне тяжело. Невыносимо. Горько. Я знаю, что потеряв ребенка я еще не скоро смогу начать жить полноценной жизнью, но…
