— О, мы расстались. Ему просто трудно это принять, — пробормотала она.
— Что он пишет в смс? — поинтересовалась я. Учитывая, что о себе мнит Девон Китон, могу лишь предположить.
— Ничего, правда. У него просто пристрастие к не очень хорошим словам. — Рене пожала плечами.
У меня на кончике языка вертелись не самые приятные слова о ее бывшем. Но я сдержалась. Рене крепилась, но я беспокоилась, как долго это продлится. Я прекрасно понимала, что мои полные ненависти замечания делу не помогут, даже если от этого я почувствую себя лучше. Глядя на Рене, я понимала, как сильно Девон и их отношения повлияли на нее. Но она все еще любит его. Это ясно, как божий день. И эта любовь причиняет ей боль.
Я задалась вопросом, не нахожусь ли теперь в подобной ситуации. Мои чувства к Максу вынуждают меня принимать решения, которые раньше я бы никогда не приняла. Я забываю обо всем, что имеет для меня значение, вероятно, просто отметаю в сторону, чтобы спасти парня, который, уверена, вовсе не желает, чтобы его спасали.
Из-за любви мы глупеем.
Она ослепляет нас.
Любовь выводит нас из строя и лишает всех сил.
И любовь же делает все вокруг лучше.
Я не могу заставить себя думать иначе.
Но любовь чуть не Рене уничтожила ее. Она ничего не исправила. В глазах моей подруги светилось новое осознание, которого там раньше не было.
Я потянулась и сжала ее ладонь, предлагая поддержку, чего в конечном итоге хочет каждый из нас. Она попыталась улыбнуться, но эта улыбка скорее напоминала гримасу.
— Мне надо в библиотеку. Ты сегодня ночуешь здесь? — спросила Рене.
— Пока не знаю, — честно призналась я. Потому что знала, если получится найти Макса, то домой уже не вернусь. Я уже горела от нетерпения и волнения оказаться рядом с ним. Мы были вместе только этим утром, но я ерзала и беспокоилась, как наркоман, нуждающийся в дозе.
Макс — мой наркотик.
Губы Рене изогнулись в грустной улыбке.
— Смотри, чтобы он не утянул тебя на дно, Обри. Учись на моих ошибках, — предостерегла она. Я хотела отмахнуться от ее совета, но не смогла. Рене была права.
После того, как Рене ушла, я сдалась и попыталась снова дозвониться до Макса. И он снова не ответил. Я хотела оставить сообщение, но передумала. Он же увидит, что я звонила. Мне оставалось надеяться, что он перезвонит.
Я была не в силах торчать в квартире, и ждать, когда зазвонит телефон. Слишком печально и жалко. У меня есть дела, которыми я должна заняться. Есть работа, которую нужно закончить. Я пренебрегала занятиями последние несколько недель, и теперь мне нужно хорошенько постараться, чтобы наверстать упущенное.
Я собрала книги в сумку, стараясь не обращать внимание на то, в каком состоянии пребывает моя спальня, которой я тоже пренебрегала во время своей одержимости Максом. Количество пыли вынудило меня побыстрее сбежать оттуда.
Оказавшись на кампусе, я направилась к черному входу здания психологии. Я забыла проверить расписание симпозиумов доктора Лоуэлл на этой неделе, и не хотела усугубить собственное положение, пропустив занятие.
Я надеялась, что не наткнусь на своего куратора, но мне следовало догадаться, что я не настолько удачлива. В последнее время Вселенная словно показывала мне средний палец.
— Обри! Зайди. Поговорим пару минут, — окликнула меня доктор Лоуэлл, пока я незаметно пыталась проскользнуть в приемную ее кабинета. Очевидно, мне надо поработать над своими навыками оставаться невидимкой.
Новая встреча лицом к лицу с профессором, которого я очень уважаю, стала своего рода пыткой, ведь я знала, что предаю ее доверие. Я боялась, что ей будет достаточного одного взгляда, чтобы сразу разглядеть все мои секреты.
Я ненавидела, что сияющая, новая любовь, которую я испытывала к Максу, принесла с собой неизмеримую вину и стыд. Ну почему мы с Максом не встретились при иных обстоятельствах?
Некая часть меня понимала, что в первую очередь в Максе меня привлек именно душевный разлад, который и привел его в группу.
Боже, что это говорит обо мне? Может разлад как раз таки не у Макса? Вероятно, мои проблемы не менее разрушительны.
Я зашла в кабинет доктора Лоуэлл и неловко топталась на пороге. Профессор подняла голову и жестом пригласила присесть. Я внимательно изучала ее лицо, выискивая недовольство и гнев. И мучилась от собственных подозрений.
— Дай мне минутку закончить это, — попросила доктор Лоуэлл, сортируя пачку документов.
Ожидая, я осматривала офис, в котором провела так много времени. Помню, как на первом курсе я решила учиться у доктора Лоуэлл. Предмет «Психология 101» нельзя было назвать уж очень увлекательным, но мне понравился подход доктора Лоуэлл к вопросу преподавания. У нее была впечатляющая манера разжигать страсть в студентах.
В первый год после утраты Джейми, я ощущала себя потерянной и жалкой. Отношения с родителями оставались натянутыми. Я находилась в сотне километрах от дома, и была безумно одинока. Я оборвала связи со всеми своими друзьями из старшей школы и ни с кем не собиралась заводить знакомства.
Но каким-то образом, доктор Лоуэлл разглядела что-то во мне и быстро взяла меня под свое крылышко. Я уважала ее отказ принимать оправдания. Я привыкла к ее грубой, но доброй личности, и к тому, что она ожидала, что я буду ответственной, но при этом не забуду о своем горе.
Доктор Лоуэлл лелеяла мое желание быть консультантом. Она вела меня по выбранному пути. Она была моим наставником. Моим советником. Моим любимым профессором. И от мысли, что я ее подвела, мне было плохо. Я боялась однажды посмотреть ей в глаза и увидеть разочарование.
Наконец, доктор Лоуэлл переключила свое внимание на меня, и я чуть не осела от облегчения, когда увидела улыбку на ее лице. Передо мной не человек, который не рад меня видеть. Совсем наоборот, она выглядела удовлетворенной.
— Не хочу тебя задерживать, Обри. Знаю, ты, наверняка, занята. Я лишь хотела уделить минутку, и сказать тебе, что я услышала потрясающие новости от Кристи о группе, — произнесла доктор Лоуэлл, шокировав меня.
— Правда? Я была уверена, что после того, как я все запорола, меня списали, — ответила я, и доктор Лоуэлл рассмеялась.
— Думаю, она это пережила. Кристи может быть крепким орешком. Она может казаться довольно милой, но в некоторых вопросах довольно непреклонна. Поэтому этот факт большой комплимент с ее стороны. Увы, от этой похвалы я не ощутила теплый прилив гордости, который ощущала всегда. Нет. На самом деле, от этого мне наоборот стало хуже. Что скажут доктор Лоуэлл и Кристи, когда поймут, насколько неуместно я вела себя на самом деле? Я вздрогнула от мысли, какое выражение появится на их лицах, когда правда всплывет наружу.
Так почему этого недостаточно, чтобы вынудить меня уйти?
Потому что я страдаю от собственной пагубной привычки, которая подавляет всю мою логику.
— Спасибо, — только и сумела выдавить из себя я. Доктор Лоуэлл сияла, а мне хотелось испариться. Убежать. Прямо сейчас.
— Проверь мое расписание на двери, и запишись на частный разговор, после окончания занятий группы. Мы можем поговорить о том, как все проходит и рассмотреть варианты твоего следующего волонтерского назначения, — проинструктировала профессор, отпуская меня.
Поднимаясь, я не произнесла ни слова. Я поспешила покинуть кабинет и сделала так, как велела доктор Лоуэлл. Хотя я заранее страшилась это встречи.
Мне следовало бы пойти в библиотеку, ведь мне столько всего нужно наверстать, но прямо сейчас мне просто хотелось убраться подальше от кампуса. Мне очень хотелось домой к Максу и погрузиться в те ощущения, которые возникали, только когда он прикасался ко мне.
Пройдя сквозь двери, ведущие во двор колледжа, я быстро шла по тротуару, но резко остановилась. Цветное пятно у меня под ногами привлекло мое внимание. Я вскинула голову и увидела, что весь тротуар был разрисован.
Я попятилась назад, чтобы получше рассмотреть сложный калейдоскоп образов. В центре были изображены две фигуры, которые напоминали марионеток на нитках. Шарниры соединялись болтами и гайками, а места соединений были зазубренными и покрытыми кровью. Нити, удерживающие марионеток, исчезали в густом, бушующем племени над ними.
