Я хотела надавить на него, потребовать правду, но я боялась. Я знала, если это сделаю, он заблокирует меня, и тогда у меня уже не будет шанса помочь ему. Так что я оставалась тихой, ненавидя, что принимаю это, но безумно стремясь к нему в одно и то же время. Я позволяла ему использовать наши тела, чтобы мы забывали о правде.
Но меня начало утомлять мое умышленное игнорирование. Меня раздражали уровни моего собственного отрицания. Я устала от слепоты, пока Макс разрывал нас обоих на части.
Я хотела пойти в клуб с Максом.
Я решила, что быть с ним намного лучше, чем быть одержимой из-за всего. Все, о чем я могла думать в те темные часы, пока снова не увижу его, это что настанет момент, когда он вообще не вернется домой. Я боялась, что в конечном итоге лимит будет перешагнут, и он упадет через край.
Макс раздраженно вздохнул и опустил свое тело, прижавшись лбом к моей ключице.
— Почему для тебя это так важно? — спросил он раздраженно. — Ты была там, и я могу точно сказать, что это не твоя обстановка.
Я оттолкнулась от него и перекатилась на бок. Сложила руки под щекой и рассматривала его.
— Потому что я хочу быть с тобой. Я ненавижу ждать, когда ты вернешься домой, гадая, что ты делаешь, — объяснила я.
Макс положил руку под голову и посмотрел на меня, между его бровями появились складки.
— Ты знаешь, что я там делаю, Обри, — ответил он мягко. Да. Я знала, что он делал в «Мании». Он зарабатывал деньги, продавая наркотики несчастным и отчаявшимся. Как я вообще могла принять эту его сторону?
— Ты не хочешь этого видеть, — закончил он, проводя подушечкой большого пальца по моей нижней губе.
Я поцеловала его палец, прежде чем ответила:
— Но я хочу быть с тобой.
— Как я вообще могу отказать тебе? — спросил он меня, улыбаясь. Мой желудок сжался от его заявления.
Потому что это была ложь.
У меня не было власти, чтобы заставить его бросить принимать наркотики. Он откажет мне, если я попрошу его больше никогда не принимать наркотики. Я знала, каким будет его ответ, если буду настаивать, чтобы он держался подальше от «Мании» и всех соблазнов, что таит в себе клуб.
Так же сильно, как Макс хотел меня, так же сильно, как он любил меня, мое влияние не выходило так далеко за рамки. И он каждый божий день говорил мне «нет».
— Я заеду за тобой завтра вечером в десять. До этого мне надо сделать кое-какие дела, — добавил Макс, обнимая меня рукой за талию и притягивая к себе через всю кровать. — Теперь, можем ли мы вернуться к этому? — спросил он, поднимая мою ногу и закидывая ее к себе на бедро. Он опустил руку между нашими телами.
— Да, — выдохнула я, за чем последовал грудной стон, когда Макс вошел в меня двумя пальцами. Он двигал рукой, его рот побеждал мой, и снова, я позволила себе забыться.
* * *
— Так я наконец-то познакомлюсь с таинственным парнем, — спросила Рене в субботу вечером. Я одевалась для похода в клуб с Максом. Я была нервным комком. Для нас это был большой шаг. Он брал меня в свой мир, рядом с ним, где будет очевидно, кто мы друг другу.
На раннем этапе наших отношений мы не покидали стен его квартиры. Наша связь была построена в секрете. Кроме того дня, когда мы ездили кататься на санках, мы очень мало времени проводили на публике. Несколько раз мы ходили ужинать, дважды в кино. Но большую часть нашего времени мы проводили в безопасности его дома.
Это раскроет наши отношения. Это было объявление всем, что он был моим. Это было волнующе и пугающе в одно и то же время.
Потому что я знала, с кем иду в клуб. Это был не мой Макс. Это был Макс, который принадлежал всем остальным.
Я собиралась столкнуть эти два мира друг с другом.
Я нервничала из-за возможностей, который принесет эта ночь. Пока Рене радовалась от встречи с парнем, который встряхнул меня, я очень хотела, чтобы мои чувства были такими же.
— Полагаю, — ответила я, надевая короткое красное платье через голову. Я одолжила свой прикид у Рене, которая настояла на этом. И платье было коротким, едва прикрывающим задницу коротким. Я ощущала слишком много воздуха там, где не должна была.
— Ну, ты выглядишь потрясающе. Чем будете заниматься сегодня вечером? — спросила она, но прежде чем я смогла ответить, ее телефон завибрировал у нее в руке. Даже не смотря на экран, она выключила его.
— Это снова Девон? — спросила я.
— Да, — ответила Рене, одаривая меня вымученной улыбкой.
— Все еще старается быть очаровательным? — не могла не спросить я. Рене одарила меня взглядом, но затем фыркнула.
— Конечно, — ответила она и подошла к моей коробочке с украшениями, роясь в ней. Я мудро позволила сменить тему. Я знала, она не хочет говорить об этом, и я была слишком взволнована, чтобы выпытывать больше, чем она была готова рассказать.
— Я знала, что они все еще есть у тебя, — объявила она с радостью, держа в руках пару длинных сережек, на кончиках были огромные камушки.
— Я их не надену, — сказала я ей. Я слишком хорошо помнила, какой становится Рене, когда хочет сыграть в стилиста. Когда мы только подружились, она поставила перед собой миссию обновить мой гардероб, испытывая небывалое удовольствия, пока знакомила меня со шпильками и серьгами, размером с дыни.
Последнее время я не была подвергнута ее опеке, но было легко вспомнить, как я ее ненавидела.
— О да, оденешь. И… — Она замолчала, перебирая мою обувь, и вернулась с подходящей парой черных туфлей с ремешками на шпильке, такими же высокими, как и небоскребы.
— Я сломаю шею! — пожаловалась я, но Рене поставила их передо мной, и я очень аккуратно обула их.
Я пыталась стоять прямо на 10 сантиметровых каблуках, на которых настояла Рене. Я выставила одну ногу вперед и изучала модный предмет пыток, который атаковал мою ногу.
— Серьезно, Рене? Почему бы не прицепить шипы мне на стопы? Эти сволочи убьют мои пальчики! К концу ночи мне придется ампутировать несколько, — простонала я, ненавидя то, как обувь щипала мою кожу.
Рене закатила глаза и рассмеялась над мои болезненным выражением.
— Ты всегда одевалась непринужденно. Просто доверься мне. Твой мужчина будет пускать слюни у твоих ног, — произнесла она, улыбаясь моему отражению в зеркале. Мои глаза встретились с ее, и наступил момент, когда я подумала, что все будет нормально.
И затем я услышала стук в дверь.
— Приехал таинственный мужчина! — объявила Рене, приподнимая бровь.
Я провела расческой по своим длинным волосам еще раз и бегло осмотрела себя. Я выглядела хорошо. Очень хорошо. Прошло много времени с тех пор, как я разрешала себе так одеваться и наслаждаться этим. Я лишь надеялась, что Максу понравится.
— Могу я открыть дверь? — спросила Рене.
Я кивнула, отходя назад, чтобы она могла открыть дверь. Когда она это сделала, то обнаружила Макса, которого я видела лишь в одном месте… в «Мании». Это был мужчина, который изначально пленил меня.
Он излучал сексуальность и уверенность. На нем были потрепанные джинсы, которые низко сидели на его узких бедрах, плотно прилегающая голубая футболка Хэнли, подходившая по цвету к его глазам, и коричневые Док Мартенс. Светлые кудри были в беспорядке и падали ему на глаза. Губы изогнуты в ленивой, уверенной улыбке, большие пальцы вдеты в петли пояса.
Макс был мужчиной, о котором матери вас предупреждают. Он был сексуальным, опасным и таинственным. Он был худшим видом искушения и лучшим видом отвлечением.
И даже если один его вид взрывал мои гормоны, что-то в его глазах беспокоило меня, нечто хищное и жестокое. Он пугал меня и притягивал одновременно. Мне казалось, что я убегаю и отдаю ему всю себя.
Я погружаюсь в него.
— Я Рене, — сказала моя соседка, протягивая руку, пока пристально за ним наблюдала. Макс оттолкнулся от стены и принял предложенную руку.
— Приятно наконец с тобой познакомиться, Рене. Я Макс Демело. — Он накрыл их сцепленные руки свободной рукой, прикосновение, которое должно было облегчить беспокойство. Он посмотрел на меня и его глаза расширились, первое искреннее выражение, которое я увидела на его лице с момента, как Рене открыла дверь.
