и немного расслабилась, а потом закрыла глаза. Я могла думать только о Джейсе, о том, как окажусь в его объятиях, как буду смеяться вместе с ним и говорить о книгах. Больше я ни о чем не могла думать.
Я вытащила наушники.
— Я поняла! — громко воскликнула я.
Сначала мужчина рядом со мной поразился, а потом улыбнулся.
— Так в чем же дело?
— Я влюблена. По-настоящему. И не хочу пропустить даже секунды этой любви — вот, почему мне так страшно. Я боюсь, что не успею сказать ему о своих чувствах и… и… Я в предвкушении своей будущей жизни. Вот, в чем причина.
Он кивнул.
— В этом есть смысл. Думаю, велик шанс, что он и так знает о ваших чувствах, но сказать это вслух любимому всегда в радость.
Я вытащила книгу Джейса из сумочки.
— Он написал для меня книгу, а я отгородилась от него. Он может и не знать.
Мужчина взял книгу из моих рук и уставился на нее.
— Это впечатляет. Я видел ее в книжном магазине. Так она про вас?
— Нет, она для меня.
— А-а, понятно. Он написал для вас книгу, а вы сбежали, — рассмеялся он. — Должен заметить, это удар по самооценке.
Я взмахнула рукой.
— Ой, его самооценка в порядке. Но мне нужно сказать ему, что теперь я готова и больше не хочу ни одной минуты отступать.
— Это вроде как честь — когда тебе посвящают книгу, не так ли?
Я рассмеялась.
— Он написал книгу, чтобы помочь мне оправиться.
— Здорово.
Кажется, мужик решил, что я фанатка-преследовательница.
— В любом случае, я воодушевлена, что возвращаюсь к нему. Он был очень терпелив по отношению ко мне.
— Ну, вы же знаете пословицу: если любишь кого-то, отпусти его.
Я покачала головой.
— Нет, я не верю в это. Джейс боролся за меня. Не кулаками, а с помощью вот этого — с помощью своих слов. — Я взяла у него книгу. — Он меня не отпускал. Никогда не отпускал. Просто дал мне нужное пространство, и теперь пришла моя очередь найти его.
Он по-доброму улыбнулся, кивнув.
— Похоже, он хороший человек.
Самолет устремился вниз, и я заорала.
— А-а-а-а-а!
Лампочки, указывающие, что нужно пристегнуть ремни, загорелись, а стюардессы заняли свои места.
Мужчина взял меня за руку.
— Это всего лишь турбулентность, — сказал он.
— Это очень, очень сильная турбулентность! — самолет начал пикировать. — О, Господи, мы садимся!
Сиденье подо мной тряслось, а сердце мое колотилось так сильно, что я слышала его чуть ли не в ушах.
— Ш-ш-ш, перестаньте! Вы сейчас до смерти напугаете всех пассажиров. Все нормально. Пилоты просто пытаются найти правильное воздушное пространство.
Он приобнял меня. Я посмотрела на его тщательно уложенные седые волосы, чисто выбритое лицо и кристально искренние голубые глаза. Я предположила, что ему было за пятьдесят, но он очень хорошо заботился о себе.
— Спасибо, — прошептала я.
— Все хорошо. У меня дочь примерно вашего возраста. Ей тоже не нравится летать.
Самолет выровнялся.
— Блин, такое впечатление, что только-только разобралась со своими проблемами — и вот в следующую секунду я несусь к земле горящим камнем.
— Моя дочь тоже любит драматизировать, — сказал он.
Я рассмеялась. Нервы сдавали.
— Она писательница?
— Нет, рисует.
Мы одновременно сказали.
— Художница.
Позже, когда мы выходили на трап, мужчина помахал на прощание, а затем повернулся и сказал.
— Надеюсь, она окажется какой, как вы мечтаете.
— Кто — она? — спросила я.
— Ваша будущая жизнь.
Я подумала, что это хорошее чувство, но не могла не сказать:
— Ну, мы ведь не узнаем до самого конца, не так ли?
— Туше, — сказал он.
Пока ждала в очереди на аренду автомобиля, я написала Джейсу, чтобы узнать его адрес, и он прислал его мне. Я сказала, чтобы ждал доставки примерно через тридцать минут.
Я арендовала малолитражку, и, к моему величайшему удовольствию, парень из «Avis» подогнал блестящую красную машинку — специально для меня.
Пляжный домик Джейса оказался маленьким коттеджем на краю света, прямо на обрыве, где можно было увидеть только океан и бескрайнее ничто пустого неба. Я подбежала к входной двери как раз в тот момент, когда он распахнул ее.
— Господи, многовато же времени тебе понадобилось, черт возьми! — воскликнул он.
— Я здесь!
— Женщина, как же медленно ты читаешь! Нам надо поработать над этим.
Прямо в дверном проеме мы поцеловались, целовались и целовались, пока я не отпрянула. Вытащила его дурацкую книгу из сумочки и провозгласила.
— Это не о нас!
— Могло быть о нас, — сказал он.
— Но не будет.
Мы и сейчас живем в том коттедже. Пишем, и целуемся, и всякие другие штуки тоже делаем. В нашем доме нет телевизора. Джейс научил меня смотреть на океан и представлять все, что мне будет угодно.
Примерно через три месяца после того, как я переехала к Джейсу, он сказал.
— Хочешь жить тут со мной всегда?
— Как минимум по девять месяцев в году.
— А чем мы будем занимать остальные три месяца?
— Надо же, ты до сих пор умеешь считать, дурашка. Я восхищена.
Мы сидели в креслах, наблюдая закат.
— У тебя волосы растрепались, Медуза. Если я дотронусь, они меня укусят?
— У тебя никогда не было пресса. До сих пор поверить не могу, что ты написал, будто он был.
Он рассмеялся.
— Это художественная литература, малышка. Так что у тебя на уме? Почему мы не сможем путешествовать чаще?
— Мы можем путешествовать летом, но в течение школьного года нужно будет оставаться дома.
— Я думал, ты больше не собираешься преподавать, — заметил он.
— Дело не во мне.
— А меня и под страхом смерти на занятия не затащить, ты же знаешь.
Он смеялся. Он уже знал. Джейс всегда был проницателен, и потом, мы ведь не персонажи чьей-нибудь книги.
— Дело и не в тебе тоже.
Он наклонился, поцеловал меня, а потом положил ладонь мне на живот.
Он уже все знал.
Спасибо всем моим преданным читателям, некоторых из них я сейчас называю друзьями. Нет ничего, что я любила бы делать больше, чем писать книги. Я так благодарна вам, что вы вдохновляете меня продолжать.
Спасибо Джудит, Джанти, Тори, Джеки, Джин и остальным ребятам из банды «Атрия», спасибо, что стоите за мои книги и предоставляете мне уйму возможностей.
Кристина, ты была со мной с самого начала, и я невероятно ценю ту сложную работу, которую ты проделала. И мне просто крышу сносит от того количества идиом, которые ты
