О том, что менты сгоряча не разберутся, кто прав, кто виноват, и отдуваться придется всем, Павел не волновался. Удостоверение лейтенанта МВД являлось в этой ситуации достаточной гарантией его безопасности, а уложенные им на асфальт типы явно не были при исполнении каких-либо служебных обязанностей, чтобы ему стоило опасаться милиции.
Все это он сообразил, пока патрульные тормошили стонущих парней. Он вообще соображал быстро, а тут и соображать было нечего.
– Соседи, – заметил старший патруля, возвращая Павлу удостоверение. Видно, знал, что баллистическая лаборатория, начальником которой являлся предъявитель, находится за углом. – Чего ж со шпаной связался, лейтенант?
– Это мой начальник! – услышал Павел. – Это он из-за меня!
Оглянувшись, Павел увидел, что женщина, о которой он уже и забыл, поднялась с асфальта и, судорожными движениями отряхивая плащ, спешит к нему. Пуговицы на ее плаще были вырваны с мясом, колготки на коленках зияли дырами. И вся она была такая растрепанная, такая несчастная, что Павел не сразу ее узнал. Если бы не веснушчатый носик, которым она испуганно шмыгала, то и вовсе, пожалуй, не узнал бы.
– Что ж вы, гражданочка, начальника в неприятное положение ставите? – усмехнулся старлей. – Документы позвольте взглянуть.
– Документы в сумке, – растерянно сказала Алена. – А она…
– Эта?
Второй патрульный, сержант, держал в руке маленькую театральную сумочку.
– Эта! – воскликнула Алена. – Я специально сегодня такую… Потому что праздник же!
– Сумочка изъята у задержанного, – пояснил сержант.
– Ну, картина ясная, – изучив также и Аленино удостоверение, заключил старлей. – Грузи шпану в машину. – И добавил, обращаясь к Павлу: – Не хило ты их обработал. Сейчас протокол составим. Придется тебе задержаться вместе с потерпевшей.
Задерживаться Павлу совсем не хотелось, но деваться было некуда. К счастью, старлей составил протокол сноровисто и уже через полчаса отпустил его с богом.
– И подчиненную забирай, – напутствовал он. – Ну вы даете, мужики! Что ж она у вас после праздничного вечера одна-то ходит?
Патрульная машина выехала со двора.
– В самом деле, что же вы одна ходите? – сказал Павел. – Неужели компании не нашлось?
– Я… У меня голова что-то заболела, и я пораньше ушла… – пролепетала Алена.
И вдруг заплакала, и не заплакала даже, а в голос разрыдалась. Слезы градом катились по ее щекам, она всхлипывала, размазывала их ладонями, плечи ее тряслись… Что с ней делать, было непонятно.
– Ну что вы, ну перестаньте, – сказал Павел. – Я вас провожу, не беспокойтесь.
Рано он порадовался, что уже отобщался свое с сослуживцами. Вот, пожалуйста, возись теперь с этой девицей! Это даже нуднее, чем ожидать составления протокола.
– Правда? – Алена на мгновенье перестала плакать, шмыгнула носиком и взмахнула ресницами. – Правда проводите? Я теперь одна боюсь!
– Вы же сотрудник МВД, – улыбнулся Павел. – Стыдно вам бояться.
– Да ну, – махнула рукой она. – Я обыкновенный делопроизводитель. Оклад хороший, доплаты всякие, от дома близко, ну и пошла в ваше МВД. Так проводите, Павел Николаевич? Я правда совсем рядом живу, три дома отсюда. И у нас тут вообще-то тихо, я сроду вечерами одна хожу.
– Пойдемте, – кивнул Павел.
Он проводил Алену до дома. Когда он открыл перед нею дверь подъезда, она испуганно посмотрела на него: проводит ли до квартиры? Конечно, события этого вечера не способствовали ее бесстрашию.
Павел поднялся с ней на второй этаж. Остановившись перед дверью квартиры, Алена открыла свою праздничную сумочку, порылась в ней – и вскрикнула:
– Ой, ключей нету!
– Может, во дворе выронила? – вздохнул Павел.
Что и говорить, перспектива на вечер становилась все приятнее. Сейчас придется возвращаться в тот дурацкий двор, ползать по асфальту в поисках ключей, скорее всего, напрасно…
– Может… – растерянно пробормотала Алена. – Только как же их теперь найдешь?
– Замок придется менять, – сказал Павел. – Но уже завтра. А сегодня… Запасных ключей у тебя где-нибудь нет? Ну, у родителей, у соседки?
Когда она совсем растерялась, стало понятно, что ей лет двадцать, не больше. Павел как-то само собой стал называть ее на «ты».
– Нет… – Она чуть не плакала. – У меня дома запасные ключи лежат. В прихожей. Ими изнутри открыть можно. Только как же туда попасть?
Эти сведения обнадежили Павла. Как попасть в запертую квартиру, ему было понятно: второй этаж, а балкон, он сразу вычислил, находится прямо возле пожарной лестницы.
– Я через балкон залезу, – сказал он. – Только придется форточку разбить.
– Что вы! – воскликнула Алена. – А вдруг упадете?
– Не упаду.
Проникновение в ее квартиру через балкон оказалось плевым делом. Ключи действительно нашлись в прихожей – лежали на самом виду в плоской металлической тарелочке. Павел открыл дверь и впустил Алену.
– Тебя как, не обворовывали еще? – поинтересовался он. – Если нет, то воры совсем обленились.
Она смутилась, покраснела, и ему сразу стало неловко за свой менторский тон. Ей сегодня и так досталось, а он еще подливает масла в огонь!
Кстати, если обычно в Алениной внешности не было ничего огненного, то волнение и страх хотя и не подожгли ее, но очень расцветили. Щеки ее зарумянились, глаза заблестели, ресницы затрепетали.
– Павел Николаевич, если бы не вы!.. – взволнованно сказала она.
– Не преувеличивай, – усмехнулся он. – Милиция появилась через пять минут после меня.
– Меня бы за эти пять минут… – пробормотала Алена.
И смутилась еще больше, и заалелась еще ярче. Теперь, при ярком свете, стало заметно, что тушь размазалась вокруг ее глаз. От этого глаза стали гораздо выразительнее.
– Я вам сейчас чаю сделаю! – воскликнула Алена. – У меня очень хороший, настоящий из Китая, и конфеты с ликером есть.
Павел не был сладкоежкой, и соблазнить его конфетами было невозможно. Но вообще соблазнить… У него вдруг словно глаза открылись. И как он раньше не замечал, до чего привлекательна эта девчонка?
Алена бросилась в кухню, чем-то зазвенела там и загремела. Павел оглядел комнату. Ясно было, что живет она здесь одна, и не по одному лишь общему девическому духу ясно, не по отсутствию мужских тапочек, но по тому легкому беспорядку, который бывает, когда даже самая аккуратная женщина изо дня в день убирается только для себя. Впрочем, и мужчина тоже. Когда Павел разменял с мамой квартиру, точно такой же беспорядок установился и в его жилище.
Алена появилась на пороге с большим лаковым подносом, на котором стояли фарфоровые пиалы, заварник, коробка конфет и вазочка с вареньем. Все эти предметы незамысловатой чайной церемонии чуть слышно позвякивали: от волнения у Алены дрожали руки. Природа ее волнения была теперь совсем другая, чем час назад: не страх, а ожидание.
