Макс показал, что идет в бар и вернется через минуту.
Энди повернулась к Эмили и попробовала пошутить:
– Ты платье как, укорачивала и ушивала? Неужели даже бандаж тебе недостаточно узок?
Эмили чуть отстранилась и придирчиво оглядела свой живот.
– Что, слишком тесное? Может, зеркало кривое? А мне казалось, хорошо смотрится.
Энди схватила подругу за локоть.
– Прекрати, ты великолепно выглядишь, а в китихе, вырядившейся в парашют, говорит зависть.
– Точно? Я тоже так подумала, но случаются же и проколы… – Она замахала руками: – То есть ты намного лучше выглядишь!
– Мерси, как великодушно с твоей стороны!
– Нет, я серьезно! Сиськи у тебя уже почти нормального размера, и туфельки от «Хлое» просто прелесть. – Эмили показала на толпу гостей: – Нет, ну ты веришь, что это происходит наяву?
Энди медленно повернула голову, разглядывая собравшихся на крыше. Чугунные чаши для огня сдерживали танцующие языки пламени. Над головой перекрещивались гирлянды белых миниатюрных лампочек. Вокруг были красивые люди, они смеялись и смаковали фирменный коктейль: божественно пьянившую смесь кофейного ликера «Патрон», сахарного сиропа, кориандра и лимонного сока. Гости непринужденно перемещались между тускло освещенным баром и низкими белыми диванами с акриловыми кофейными столиками, составленными своего рода мини-гостиными. Многие стояли у ограждения, восхищаясь бесконечной круговой панорамой.
Эмили затянулась сигаретой и медленно выдохнула. Энди уже не была беременна. Одна сигарета ее не убьет. Она показала на пачку.
– Хочешь? – спросила Эмили, и Энди кивнула.
Первая затяжка обожгла горло – дым сначала показался отвратительным на вкус, но вскоре это прошло.
– Боже, как хорошо…
Эмили подалась ближе.
– Фотографирует Патрик Макмиллан. Вроде бы здесь Мэтт Деймон и его прелестная жена, но я их еще не видела. Явилась целая стая моделей «Виктория сикрет», поднимают мужчинам настроение. Агата получила сообщение от агента Олив Чейз, что они с Клинтом, возможно, заедут после другого мероприятия в Трайбеке. Не знаю, как это вышло, но, похоже, у нас сегодня получилась вечеринка года.
Макс вернулся, подал Энди коктейль из текилы с кориандром, а себе оставил воду.
– Эм, извини, я не знал, чего ты хочешь.
Эмили мгновенно унеслась в бар, не успела Энди и глазом моргнуть.
– Сто лет не видел, чтобы ты курила, – сказал Макс, глядя на сигарету в руке жены.
Энди снова затянулась, наслаждаясь сигаретой и выражением удивления на лице мужа.
Рядом на диване Майлс разговаривал с одной из сотрудниц «Декольте», а именно с Агатой, явившейся в белом креповом платье без рукавов. Микроскопическую талию стягивал золотой ремень в виде змеи, и в тон ему были подобраны золотистые парчовые туфли, которые на любой другой выглядели бы дешево и излишне броско, но Агате лишь добавляли пикантности. Энди не понравилась чересчур дружеская атмосфера на белом диване, но не успела она об этом задуматься, как Майлс заметил ее и вскочил на ноги.
– Предлагаю тост, – объявил он, держа на отлете глиняную кружку с пивом. – За Энди и Эмили – где там она ходит? – которым удалось превратить свадьбы в нечто красивое, интересное и стильное. Как видите, не только мы так думаем…
Все за столом засмеялись.
Майлс чокнулся сперва с Энди, затем с Агатой.
– С днем рождения, «Декольте»! В три года еще никто не выглядел так замечательно!
Энди натянуто улыбнулась и звякнула своим бокалом о другие. Поговорив еще минуты две, она извинилась и пошла искать Эмили, а заодно убедиться, что огромный свадебный торт, заказанный у Сильвии Вайнсток (единственный вклад Энди в организацию вечера), готов к торжественному выносу.
Энди проходила мимо маленького бара в углу, когда услышала, что чей-то знакомый голос зовет ее по имени. «Не может быть», – решила она и даже не повернула головы. Сейчас он живет в Лондоне и практически не бывает в Нью-Йорке. Да и в списке приглашенных его нет. И только почувствовав теплое прикосновение к своей руке, Энди поняла – не показалось.
– Как! Уже и не здороваемся? – сказал он, притянув Энди к себе. Как всегда, он был одет в европейского покроя (то есть обтягивающий) костюм и белоснежную рубашку без галстука, расстегнутую всего на одну пуговицу, но все равно открывающую слишком много. На щеках однодневная щетина, вокруг глаз пара новых морщин, но это ничуть не уменьшало его сексуальности. И смотрел он на Энди с выражением, дававшим понять, что он это знает.
Оставалось одно – скрыть рвущееся наружу раздражение, забыть об отсутствии украшений и набранном весе (переместившемся после родов на задницу, бедра и грудь) и взять ситуацию под контроль. Энди гордо выпятила пышный бюст, пока Кристиан Коллинсворт оглядывал ее фигуру.
– Кристиан? – вполголоса спросила она. – Что ты тут делаешь?
Он засмеялся и отпил из своего бокала. Энди даже не сомневалась, что там экстрасухой джин с тоником.
– Ты думаешь, я могу быть в Нью-Йорке, прослышать о вечеринке года и не заехать? Особенно когда здесь празднуют достижения моей Энди?
Она попыталась, в свою очередь, небрежно засмеяться, но получилось какое-то конское ржание: утробное и слишком громкое.
– Твоей Энди? – Она подняла левую руку: – Я замужем, Кристиан. Помнишь свадьбу, на которой ты был в прошлом году? У нас уже дочка.
У Кристиана на щеках заиграли ямочки. В его улыбке таилась изрядная доля насмешки и снисходительности.
– Слышал, но не знал, верить или нет. Поздравляю!
Не знал, верить или нет? Неужели мысль о том, что она может быть матерью, настолько неестественна, что не укладывается в голове?
Через мгновение его рука оказалась на пояснице Энди – там, где раньше начинался крутой изгиб, а теперь валиками собрался жирок – из-за задницы, которая рвалась наружу из спандекса и ни за что не желала помещаться в утягивающее белье. Кристиан легонько сжал пальцы, и Энди в ужасе отпрянула.
Он театрально всплеснул руками.
– Как, ты еще и мормонкой заделалась? Или твой муженек сейчас выскочит из-за угла и даст мне в нос за то, что я тронул его собственность? – И снова заиграла улыбка. – Брось, возьми себе выпить и расскажи, что еще интересного случилось.
Где-то в глубине души Энди знала, что ей надо извиниться и пойти помочь Эмили, созвониться с няней, найти туалет – все, что угодно, лишь бы не плестись, как на веревочке, в бар за Кристианом Коллинсвортом, но она не смогла уйти. Она приняла текилу, предложенную Кристианом, и сдержала желание облокотиться на стойку уверенно, сдержанно и сексуально. Сейчас она могла лишь держаться прямо и стараться не брызнуть молоком из отяжелевших грудей.
