Его губы искривляются в улыбке, и он подмигивает мне.
— На траве, Келли. Футболисты не проводят кучу времени на льду.
— Как насчет балетной студии, — дразню его. — Я слышала, что вы, ребята иногда любите покружиться на носочках (я делаю воздушные кавычки и улыбаюсь) в "спортивных целях".
Он качает головой, сдерживая усмешку.
— Знаешь, Кайден прав на счет тебя. Ты можешь быть дерзкой, когда хочешь.
Мое сердце падает куда-то вниз и выражение лица Люка меняется. Мы стоим, не двигаясь, а мои мысли уплывают к Кайдену.
Я ковыляю к воротам, чтобы сесть на скамью.
— Думаю, мне нужен перерыв. Я не очень хороша в этом, — говорю я, меняя тему.
— Я тоже. — Люк катится к выходу, и лезвия его коньков скрипят напротив резинового порога, когда он следует за мной. Он садиться рядом и вытягивает ноги перед собой.
Какое-то время мы сидим в замешательстве, наблюдая за другими, как они смеются, улыбаются, веселятся. Похоже, они отлично проводят время, и я завидую им. Мне тоже хочется веселиться, вместе с Кайденом. Я хочу, чтобы он был здесь, со мной.
— Ты слышала что-нибудь от него? — Невзначай спрашивает Люк, глядя на каток.
Смотрю на него, морща лоб.
— От кого? От Кайдена?
Он кивает головой один раз, не смотря на меня.
— Да.
Я выдыхаю, и перед лицом образует облако серого дымка. Хоть каток и крытый, тут все равно холодно так же, как и снаружи. На мне куртка и перчатки, на голове шапка, и все равно я продрогла до костей. Или, возможно, этот холод из-за поднятой темы.
— Нет, — бормочу я, зацепившись взглядом за молодую пару, катающуюся рука об руку. Они выглядят счастливыми, и если смотреть довольно долго, я могу представить вместо их лиц наши с Кайденом. — Я ничего не слышала, кроме последней сплетни от моей мамы.
Люк предчувствуя неладное, тянется к шнурку на одном из коньков.
— И что там за последняя сплетня?
Я сглатываю большущий комок в горле.
— Что Кайден в клинике под наблюдением.
Он поднимает голову и смотрит на меня.
— Потому что они думают, что он сам сделал это с собой? — В его голосе намек. Он знает тоже, что и я: отец Кайдена злобный монстр, который чуть не зарезал собственного сына.
Я пыталась поговорить с мамой об этом, но она сказала, что это не наше дело. Она рассержена на Оуэнсов, потому что Кайден избил Калеба. Я должна была рассказать ей почему... я хотела, но иногда одного желания недостаточно.
Как-то я все-таки набралась смелости рассказать ей обо всем, это случилось сразу после того, как мать Кайдена рассказала мне, что он сам себя порезал. Мама сидела на кухне, ела хлопья и читала газету.
— Мам, я должна рассказать тебе кое-что, — сказала я, дрожа с головы до пят. Я только пришла с улицы, поэтому сделала вид будто это из-за холода, но на самом деле это были нервы.
Она оторвалась от хлопьев, положив ложку в чашку.
— Если речь идет о Кайдене, то я уже знаю.
Я села за стол напротив нее.
— Знаю, что ты скорее всего слышала, но не думаю что он сам сделал это с собой.
Она взволнованно размешивала хлопья ложкой, а вокруг ее глаз появились морщинки.
— Что ты имеешь в виду, Келли?
— Я о том... Я о том что случилось с Кайденом. — Я сложила руки на стол и сжала их в кулаки. — И почему он в больнице.
Морщинки вокруг ее глаз исчезли из-за того что она начала хмуриться.
— Меня это не волнует. Я имела в виду то, что он сделал с Калебом.
Мое сердце сжалось при звуке имени Калеба, и мне захотелось накричать на нее за эти слова.
— Это была не его вина.
Она покачала головой и встала, прихватив с собой чашку.
— Послушай, я знаю, ты заботишься о нем, Келли, но очевидно, что он довольно вспыльчив. — Она подошла к раковине и поставила туда тарелку. — Тебе нужно держаться от него подальше.
Я встала из-за стола, при этом мои колени дрожали.
— Нет.
Она развернулась, и холод в ее глазах напомнил мне, почему я не могу поделиться с ней многими вещами, ведь у нее всегда и на все собственная точка зрения.
— Келли Лоуренс, перестань разговаривать со мной в таком тоне.
Я покачала головой, попятившись к двери.
— Я буду разговаривать с тобой так, если ты будешь не права.
Она потрясенно округлила глаза. Я еще никогда не разговаривала с ней таким образом.
— Да что с тобой? Это потому что ты слишком много времени проводила с Кайденом? Держу пари, что это именно так.
— Несколько недель назад ты была так счастлива из-за того что мы вместе, — сказала я, вцепившись в ручку двери.
— Потому раньше я не знала, на что он был способен, — ответила она. — Я не хочу, чтобы ты встречалась с ним. И кроме того, ты должна быть на стороне Калеба во всей этой ситуации. Он был частью нашей семьи намного дольше.
Раскаленная волна гнева разлилась от кончиков пальцев прямиком к моим губам.
— Ты даже не знаешь всей истории! И не потрудилась узнать! — Не уверенна что именно я имела в виду, но, так и не удосужившись разобраться, раскрыла заднюю дверь и выбежала на улицу под снег.
Она не пошла за мной, да это и не удивительно. Я никогда не ожидала чего-то большего от нее.
— Земля вызывает Келли. — Люк машет рукой перед моим лицом, и я вздрагиваю. — Ты слышала, что я спросил? Про Кайдена?
— Да. — Сжимаю губы и начинаю расшнуровывать коньки. — Все говорят, что он сам себя порезал.
Просунув руку в зазор между лезвием и ботинком, Люк снимает конек, отшвыривает его в сторону и разминает пальцы на ногах.
— Ты не веришь в это, да?
Часть меня верит, всякий раз, вспоминаю ту ночь, когда у нас с Кайденом был секс, на его руках были свежие раны. Я не задумывалась о них в то время, но он мог и сам их себе нанести. Но я не верю, что он сам пырнул себя ножом.
— Думаю, что это скорее всего был его отец. — Сказав это в слух, чувствую перемены, как все это вдруг становится реальным. Я задерживаю дыхание, не только от мысли, что отец Кайдена ударил его ножом, но и о того, что Кайден ничего не сказал в свое оправдание, и больно даже представить, что может означать его молчание. Я слишком хорошо знаю боль, которая вызывает такое затишье.
Люк стягивает второй конек, а после откидывается на спину и складывает руки на груди.
— Знаешь, помню, когда мы были детьми, Кайден ночевал у меня дома все время. Я всегда думал, что это странно, потому что он хотел быть у меня, а не у себя. Мой дом был чертовой дырой, с сумасшедшей мамашей внутри. Я ничего не понимал, пока в первый раз не остался у него.
Мне интересно, почему он считает свою мать сумасшедшей, но напряженность в его скулах, говорить о том, что не стоит этого делать.
