репетицию.
– Завтра же выходной!
– Я попрошу Чака вызвать звукорежиссера, осве-
тителя и других работников, так как мне хочется прой-
тись по всему материалу.
– Хорошо. Тогда увидимся завтра на репетиции.
– На тумбочке лежат деньги. Возьми, сколько
тебе нужно.
– У меня есть. Давайте я куплю, а потом вы мне
отдадите.
– Не понимаю, как у тебя еще что-то остает-
ся от той мизерной зарплаты, которую вы получаете
в театре.
– Это искусство. Мы же деятели искусства
и должны хорошо владеть своим ремеслом, – с улыб-
кой произнесла Джули.
– Так, возьми деньги с тумбы и не спорь со своим
режиссером! – Мистер Гоулд показал рукой на деньги.
– А то у меня от переживаний может еще выше под-
няться давление, хотя, по-моему, дальше уже некуда.
– Вы всегда умели работать с актерами и заста-
вить сделать так, как вам нужно.
Они рассмеялись. Затем мисс Уотсон взяла день-
ги и отправилась на блошиный рынок, находившийся
в четырех кварталах от дома мистера Гоулда. По доро-
ге она любовалась старыми улочками и скверами го-
рода. Подойдя к месту, она увидела всего два ряда, где
торговцы предлагали старые вещи, монеты и прочие
товары. Закупив все необходимое, мисс Уотсон уже со-
биралась покинуть рынок, но, проходя мимо пожилой
женщины, торговавшей картинами, внезапно приоста-
новилась. Внимание Джули привлекли три разверну-
тых холста без рам.
Мисс Уотсон интересовалась живописью и уже
давно собиралась украсить картинами стены своей
квартиры. Увидев эти полотна, она пожелала все-та-
ки воплотить в жизнь мечту и решила начать именно
с них. Она подошла еще ближе, чтобы лучше разгля-
деть холсты. Заметив интерес мисс Уотсон, продавав-
шая их женщина произнесла:
– Здравствуйте, мисс. Какая из них вам понрави-
лась? Если возьмете все три картины, сделаю скидку.
Но мисс Уотсон настолько пристально разгляды-
вала холсты, что даже не услышала ее. Она плавно
перемещала взгляд с одной картины на другую, вни-
мательно изучая их. На первой, под названием «Мед-
ведь», датированной 1929 годом, изображены ясное
утро в лесу и гонящийся за кем-то медведь. Второе по-
лотно, называвшееся «Рыбы», запечатлело день и сол-
нечные лучи, проходящие сквозь воду. В прозрачных
волнах резвились две рыбки. Эта картина датирова-
лась 1932 годом. Третья же, от 1939 года, носившая
название «Сова», изображала закат. Солнце плавно
заходило за горизонт, на переднем плане нарисован
лес, а на ветке дерева сидела сова…
Еще раз тщательно рассмотрев картины, не слушая,
что говорит продавщица, Джули поинтересовалась:
– Кто автор?
Развернув картину и прищурившись, продавщи-
ца медленно, практически по слогам, прочла: Гарри
Шварц, Майнц.
– Вы продаете картины и даже не знаете, чьи
они? – удивилась актриса.
– Я далека от живописи, я простая доярка… —
как бы оправдываясь, ответила женщина. – Мой отец
умер в прошлом месяце, и когда я разбирала старые
вещи на чердаке, то увидела эти картины. Он прятал
их от властей.
– Каких властей?
Не обратив внимания на вопрос, продавщица
продолжала:
– Он привез их из Германии после войны. Там
еще часы были, и фляжка немецкого офицера. За-
бирайте эти три картины, часы и фляжку, все за сто
фунтов…
– Да не нужны мне часы и фляжка, тем более, не-
мецкого офицера, – ответила Джули. – Я хочу только
эти картины. Сколько просите?
Подумав, пожилая женщина произнесла:
– Шестьдесят фунтов.
Мисс Уотсон не стала торговаться. Уплатив требу-
емую сумму, она свернула холсты и, аккуратно уложив
их в пакет вместе с прочими покупками, – отправи-
лась домой.
Поужинав, она еще раз перечитала свою роль, по-
сле чего достала из шкафа купленные на блошином
рынке полотна. Разложив их на столе и прижав края
книгами, чтобы снова не свернулись, Джули приня-
лась разглядывать живопись с еще бóльшим внимани-
ем. Она никак не могла понять, почему эти картины
так ей понравились. Продолжая внимательно изучать
холсты, она остановила взгляд на самом раннем и про-
читала надпись: «Майнц, Германия, 1929 год». Акку-
ратно свернув две другие, Джули переместила эту кар-
тину в центр стола и, вновь придавив углы книгами,
принялась внимательно изучать.
Майнц, Германия, 13 ноября 1929 года
– Гарри, почему ты не танцуешь, а сидишь и гру-
стишь? Твой лучший друг сегодня женится! – про-
изнес одетый в дорогой белый костюм с красным гал-
стуком-бабочкой мужчина лет тридцати, похлопывая
по спине друга, сидящего за одним из столов в ро-
скошном ресторане.
– Клаус, мне сейчас не до танцев. Я, наверное,
влюбился, – задумчиво произнес молодой человек
среднего роста и худощавого телосложения.
– Хватит валять дурака! – сказал жених. – Идем
веселиться.
– Я вполне серьезно. Скажи мне, пожалуйста,
а кто эта красивая девушка?
– Какая? – не понимая, о ком именно идет речь,
переспросил Клаус.
– Стройная брюнетка с большими глазами, сидя-
щая одна вон там, – Гарри кивнул в сторону стола
у стены.
Повернул голову и, устремив взгляд в указанном
направлении, Клаус увидел подругу детства его моло-
дой жены.
– Это Лея. Она работает учителем в школе и, кста-
ти, она еврейка, как и ты… но тебе лучше забыть о ней,
так как она здесь не одна.
– А с кем же?
– С Паулем. Наверное, он сейчас куда-то вышел.
Хотя обычно он не отходит от нее ни на секунду. Жут-
кий зануда… Кстати, они скоро собираются поженить-
ся, так что поищи для знакомства других девушек. Ви-
дишь, сколько их здесь?
– Расскажи мне немного о ней, – попросил
Гарри.
Сев за стол рядом с другом и налив стакан воды,
чтобы утолить жажду и хоть чуть-чуть передохнуть
от танцев, Клаус Нольде произнес:
– Она в раннем детстве с родителями пе-
реехала в Майнц. Еще могу сказать, что она
не любит шумных компаний и предпочитает спокой-
ное времяпровождение.
– А кто такой этот Пауль?
– Я познакомился с ним на двадцать пятом дне
рождения Леи, куда нас с Тильдой пригласили еще
весной, и с тех пор я его избегаю. – Посмотрев по сто-
ронам и убедившись, что никто из гостей торжества
его не слышит, Клаус продолжил: – Пауль – учитель
физики в школе, где работает Лея. Находиться в его
компании просто невозможно: он постоянно поучает
ее, придирается ко всему, даже к мелочам. Доходит
до того, что учит, как вести себя, как стоять, как си-
