— Я была замужем, — сказала она. — Но муж — он сумасшедший. Но это давно и неважно. Моему сыну сейчас полтора года, и он живет у бабушки в другом городе. Я жила в Токсово, Комендантская гора, дом 1. А зло поселилось в Песочном…
Эта скороговорка запомнилась ему как молитва. Неля замолчала, и, откуда ни возьмись, спешит уже дед. Глянул на внука из-под нахмуренных бровей, посмотрел на Нелю и, уловив в ней что-то, позвал к столу.
— Я сейчас, сумку из машины достану, — пообещал Ка.
В машине он достал блокнот и судорожно записал все, что сказала ему Неля. Он принес продукты, пили чай, болтали о погоде. Неля почти не смотрела на него и не разговаривала с ним. А вот когда дед к ней обращался, даже смеялась. Удивительно она смеялась. Только какая-то трещинка была в ее смехе. Едва заметная, но если заметить и задуматься — такая тягостная. Когда Ка прощался, Неля посмотрела ему прямо в глаза и протянула руку. От ее руки не било током, как в его сумасбродных снах, но ее руку совсем не хотелось отпускать, хотелось притянуть ее к себе и сказать: «Ну хватит валять дурака, мы ведь тысячу лет знакомы. Мы еще с той, прежней жизни знакомы. Ну расскажи, что с тобой стряслось, пока мы были в разлуке, пока не нашли друг друга…»
А она смотрела на него, словно они заговорщики. Словно нельзя произносить вслух тех слов, которые они говорили друг другу в снах, или там, в другой жизни. Словно надо таиться до времени, а потом только окажется, что это действительно она, та Неля, из его снов и из его предыдущей жизни.
Он поднимался по лестнице, не дождавшись лифта, и держал в руках записочку, написанную самому себе: «Была замужем… зло поселилось в Песочном».
В принципе, конечно, можно рассматривать это как бред сумасшедшей. Но он почему-то рассматривал как шифровку резидента, он должен был подобрать шифр, он должен был понять смысл и прийти на помощь. Но ведь если это показать какому-нибудь психиатру, например, Тамаре Петровне, тот безусловно решит, что Нелю необходимо госпитализировать. И его вместе с ней заодно. Тут он расхохотался, полез за ключами, а дверь вдруг распахнулась: на пороге стояла Таня.
Трудно сказать, какой у Ка при этом был вид. Очевидно такой, словно его накрыли с поличным. Таня стояла и грустно улыбалась.
— Ты совсем забыл обо мне.
— Ну как ты могла подумать? Я просто… Просто я…
— Не придумывай. Ты просто забыл.
— Да не о тебе я забыл, — все еще пытался оправдаться Ка. — Я про все на свете забыл…
Ну и сказал! Еще хуже стало.
— Таня, прости, я же никогда раньше…
— Раньше — никогда.
— Это случайность.
— Ты уверен?
Таня все-таки оставляла ему шанс.
— Ну конечно! — ухватился он за него. — Еще не поздно все исправить!
Он говорил, а сам прятал записку куда-то за спину, да так неловко, что вряд ли это ускользнуло от ее внимания, от ее шарящих глаз… Нет, она не обнаружила в нем ничего такого, что подтверждало бы его слова про случайность, про то, что он не забыл о ней. А потом подтверждало бы этот долгий поцелуй, начавший долгую певучую ночь, его желание, его ненасытность…
Ночь была долгой. Ему казалось, что конца ей не будет. Таня спала рядом, он ворочался с боку на бок, а ночь затягивала каждую минуту в вечность. Завтра — последний выходной. Потом — работа. Значит, только завтра он сумеет проверить… Что там она такое наговорила?
Он потихоньку встал, пытаясь не разбудить Таню, вышел на кухню и включил свет. Вот она — шифровка. И что мы имеем? Ненормальный муж? Чтобы проверить, нужна фамилия. Желательно — его. Значит, пока не выйдет. Сын очень маленький и почему-то у мамы. Лишили родительских прав? Или как? Жила в Токсово! Вот это уже теплее.
— Таня, — сказал он, как только она открыла утром глаза, — это кофе.
— В постель? — в ужасе воскликнула Таня.
— А что? — он заглянул в чашку. — Мечта каждой женщины…
— Каждой женщины, которая не любит чистить зубы! Ни за что! Допинг принес, чтобы я скорее пришла в себя и убиралась? — спросила она то ли в шутку, то ли всерьез.
— Нет, нет, нет, — он был готов ко всему. С таким азартом он обычно вел самые сложные переговоры на работе. — Я собираюсь провести весь день, помогая ближним своим. И тебя бы с удовольствием приобщил. Звонил Артем. Он интересуется дачами. Хочет снять на лето. Сегодня они с детьми едут в Белоостров, а мы двинем в Токсово.
— Зачем?
— Чтобы сэкономить им время. За один день убьем сразу несколько зайцев в разных местах. Поедем?
Он ехал со скоростью сто километров в час, но ему казалось, что они не успеют. Что, как только подъедут к дому номер 1, его образ задрожит в воздухе и медленно растает.
Ровная дорога понеслась с горы на гору, что и означало — Токсово. Лыжи, трамплины, что-то еще такое снежное и деревянно-палочное. По обе стороны дороги стояли группками игольчатые деревья: сосново-еловые. Мелькнула мысль: «А почему бы Артему действительно не снять здесь дачу? Места чудесные, хвои — сколько хочешь, детям полезно».
Он несколько раз выходил из машины и расспрашивал прохожих, какая из здешних гор будет Комендантская. Никто ничего не знал. Прохожие оказывались такими же дачниками, рыскающими в поисках уютного гнездышка на лето. А местные жители объясняли все настолько путанно, что Ка несколько раз заезжал в тупики. У озера какой-то рыбак ткнул пальцем в гору и вдруг задумался:
— Да вроде нет там первого дома…
И действительно. На Комендантской горе первого дома не было. Вот так! И выходной пропал. Понимал же — бред! Но на всякий случай он вышел, прогулялся по улице. Таня тоже вышла и спрашивала теперь у женщины из соседнего дома, где здесь поблизости сдают дачи.
«Значит, девушка бредила. Просто бредила, — решил он. — Или издевалась? Сумасшедшие не издеваются, они живут и ежечасно бредят…»
Когда ехали обратно, Таня спросила:
— Ты недоволен? Мы ведь им пять адресов нашли. И места красивые, и цены смешные.
— Доволен.
— Устал?
— Да, наверно. Я уже весь целиком в завтрашнем дне.
— А кто дал тебе тот первый адрес на Комендантской горе?
— Какая разница. Пошутили люди.
— Может быть, они давно здесь не были? — спросила Таня.
— Что значит «давно не были»?
— Мне соседка рассказала, что первый дом еще два года назад существовал…
Он сильнее сжал руль и сосредоточился, чтобы не повернуть вот так сразу назад, а сначала придумать для Тани какое-нибудь более-менее убедительное объяснение. А Таня между тем продолжала:
