Дебора повернула голову в темноте и прошептала в ответ:
— Послушай, мы не можем повернуть время вспять. Что случилось, то случилось. Мы знаем, что мистер МакКенна в надежных руках и если будут изменения, нам позвонят. О’кей?
Грейс недоверчиво хмыкнула, но ничего не сказала. Через какое- то время ее дыхание стало ровным, но сон был беспокойным. Дебора знала, потому что еще долго не могла уснуть, и не из-за шума дождя. Она все вспоминала полоску на спортивном костюме и ощущение удара.
Зажатая между детьми, она знала, что паниковать нельзя. Когда ее брак распался, Дебора дала себе клятву: у ее детей больше не будет горя. Не… будет… горя.
* * *
Телефон зазвонил в шесть утра. Дебора поспала не больше трех часов. Объятия детей притупили ее реакцию. И тут она вспомнила все, что случилось, и ее сердце сжалось.
Испугавшись, что Кельвину МакКенне стало хуже, Дебора быстро села и, перегнувшись через Дилана, схватила трубку.
— Алло?
— Это я, — произнесла ее сестра. — Я подумала, что у тебя все равно скоро зазвонит будильник. Здесь только что был МакТалли. Он сказал, что прошлой ночью ты кого-то сбила.
— Ох, Джил! — Дебора с облегчением выдохнула. Они с сестрой были очень близки, хотя и совсем не походили друг на друга — тридцатичетырехлетняя блондинка Джил и тридцативосьмилетняя брюнетка Дебора. Джил была на полголовы ниже Деборы и считалась белой вороной в семье. Несмотря на то что Джил дважды завязывала длительные серьезные отношения с мужчиной, замуж она так и не вышла. Если Дебора пошла по стопам отца, став врачом, то Джил наотрез отказалась заниматься наукой. Год после школы она училась на кондитера в Нью-Джерси, потом еще год в Нью-Йорке, и еще четыре проработала поваром-кондитером на западном побережье. А потом приехала в Лейланд и открыла собственную кондитерскую. За десять лет после ее приезда магазин три раза расширялся — к папиному разочарованию. Майкл не переставал молиться, чтобы его младшая дочь однажды одумалась, поступила в колледж и занялась наконец-то чем-то серьезным.
Дебора всегда любила младшую сестру, особенно после смерти мамы. Джил была как Рут. Она жила просто, но мудро. Как и ее кондитерская, она источала тепло. Один лишь звук ее голоса уже принес облегчение. Телефонный разговор с Джил вызвал в памяти запах теплого свежего хлеба. Телефонный разговор с Джил вызвал в памяти запах булочек с орехами.
Благодаря этим образам страх притупился.
— Это был кошмар, Джил, — устало пробормотала Дебора. — Я забрала Грейс. Шел дождь, было темно. Мы ехали медленно. Он появился неизвестно откуда.
— Он был пьян?
— Не думаю. Запаха не было.
— Водка не пахнет.
— Я не могла его спросить, Джил. Он не разговаривал.
— Учитель истории, да? Сильно пострадал?
— Ночью ему сделали операцию. Вероятнее всего, вставили спицу в бедро.
— Марти Стивенс говорит, что он немного странный — одиночка, необщительный.
— Скорее серьезный. Он не часто улыбается. Марти еще что-нибудь говорила?
— Нет, но Шелли Вит (она живет возле них) сказала, что его жена тоже ненормальная. Они почти не общаются с соседями. — Последовала короткая пауза. — Ура, наконец-то ты кого-то переехала. Не думала, что у тебя хватит духу.
Дебора не сразу поняла смысл услышанного. Потом произнесла:
— То есть?
— Ты когда-нибудь раньше попадала в аварию?
— Нет.
— А все остальные попадали.
— Джил!
— Это нормально, Дебора. Это делает тебя человеком. Я люблю тебя за это еще больше.
— Джил! — возмутилась Дебора, но тут проснулся Дилан и потянулся за очками. — О боже, нужно все тебе объяснить. Я заеду, как только отвезу детей.
— Ты ведь не поедешь на «BMW»? — спросила Джил. Она разделяла нелюбовь Деборы к этой машине, хотя скорее из-за ее стоимости, чем из-за воспоминаний о распавшемся браке.
— У меня нет выбора.
— Есть. Я заеду в семь тридцать. А когда ты будешь у папы, можешь взять его машину. Правда, тебе придется рассказать ему об аварии. Не завидую. Он не обрадуется. Он любит, когда все идеально.
Дебора это знала. Одна мысль о разговоре с отцом вызывала у нее дурноту.
— Я тоже люблю, когда все идеально. Но не всегда получается так, как мы желаем. Поверь мне, я этого не хотела. Моя машина оказалась не в то время не в том месте. Мне пора, Джил. В семь тридцать. Спасибо.
Она повесила трубку и взглянула на Дилана. В десять лет он был более замкнутым, чем его сестра в этом возрасте. К тому же он был более впечатлительным, что еще более усугубилось из-за развода и проблем со зрением.
— Ты кого-то сбила? — спросил мальчик, глядя на мать огромными, увеличенными линзами глазами.
— Это случилось на окружной дороге. Было очень темно и очень мокро.
— Его размазало по всей дороге? — не мигая, спросил он.
— Придурок, — пробормотала Грейс у Деборы за спиной.
— Его не размазало, — строго сказала Дебора. — Мы ехали не настолько быстро, чтобы причинить ему серьезный вред.
Дилан потер глаз.
— А ты раньше сбивала кого-нибудь?
— Нет, конечно.
— А папа?
— Насколько я знаю, нет.
— Я позвоню и расскажу ему.
— Пожалуйста, не сейчас, — произнесла Дебора, потому что Грэг попросит Дилана позвать ее к телефону, а потом будет доставать ее расспросами. Взглянув мимо сына на часы, она сказала: — Папа спит, а тебе нужно одеться. За нами приедет тетя Джил.
Еще один немигающий взгляд.
— Почему?
— Потому что моя машина в полиции.
— Почему?
— Они должны удостовериться, что она исправна.
— А на капоте есть кровь?
— Нет. Вставай, Дилан, — сказала Дебора и легонько подтолкнула его.
Он вылез из кровати, задумчиво посмотрел на дверь, потом обернулся.
— Кого ты сбила?
— Ты его не знаешь, — ответила Дебора и указала на дверь.
Не успел мальчик выйти, как к ней подскочила Грейс.
— Зато я его знаю, — прошептала она. — И все мои друзья знают. Спорим, Дилан сейчас позвонит папе, и тот решит, что мы не в состоянии о себе позаботиться. Можно подумать, есть кто-то еще, кто мог бы о нас позаботиться, если мы сами этого не можем. Но папе все равно. Мама, а что, если мистер МакКенна умер на операционном столе?
— Нам бы позвонили из больницы.
— А если позвонят сегодня? Я должна остаться дома.
Дебора повернулась к дочери:
— Если ты останешься дома, то тебе придется переписывать контрольную и ты пропустишь тренировку по бегу. А это не очень хорошо, потому что в воскресенье соревнования.
Грейс была в ужасе.
— Я не смогу бежать после того, что случилось.
