- В прямом, - заржал чернобровый толстомордый водитель. - Ты, я, и он, короче, втроем.
Его лошадиный гогот прокатился по салону, противно зазвенев в моих непривыкших к таким громким раскатам ушах. Обстоятельства складывались явно не в мою пользу...
- Но почему я? Вокруг столько девушек, которые составили бы вам компанию добровольно, - попыталась я закинуть удочку, но последовавший за этим ответ убил на повал.
- А мы любим маленьких и рыженьких, которые сопротивляются! - сквозь смех проговорил белобрысый.
За окном было поле. Мой "страшный суд" неумолимо приближался. Вот только за что? Неужели я заслужила быть изнасилованной двумя кретинами где-то под Питером? А, может, и прикончат потом, решив не оставлять свидетеля своих омерзительных действий. Как же тогда будет Леночка без матери? Мне стало обидно. Причем, так обидно, что страх отступил на задний план, пропуская вперед разгоравшуюся с каждой секундой все больше ярость. Не отдавая отчета своим действиям, я приняла полулежачее положение и согнула в коленях ноги.
- Смотри-ка, Саха, а девочка-то уже сама ноги задирает, - хохоча, заявил парень, обращаясь к водителю.
Они радостно заржали дуэтом, чем окончательно взбесили меня и... я резко распрямила нижние конечности. Сильный удар моих толстых тяжелых подошв пришелся как раз в ухо шоферу. Машина моментально потеряла управление, вылетев с дороги. Перевернувшись два раза в воздухе, она, по счастливой случайности, вновь встала на колеса, задев боком фонарный столб, снесший переднюю дверцу с корнем. Саха был пристегнут, поэтому он остался в кресле. Правда, сильный удар головой об руль, отключил его на какое-то время. Второму похитителю одиноких женщин повезло гораздо меньше. Он при ударе об столб вылетел через лобовое стекло и, пропархав несколько метров по воздуху, рухнул в серый талый сугроб, из которого одиноко торчал маленький черный кустик. Я же провалилась между сиденьями, откуда довольно быстро выкарабкалась, а затем вылезла из окончательно добитой иномарки через тот же проход, которым улетел блондин, то есть через разбитое вдребезги стекло. Проверив хлопцев на предмет их самочувствия, я сделала вывод, что жить будут оба. Это меня успокоило, потому что брать на себя ответственность за чью-то гибель мне, будущему врачу, совершенно не хотелось.
Неподалёку затормозил "Москвич", откуда выбрался, ошарашено смотревший на результаты аварии, мужик.
- Вызовите скорую, - попросила я, подходя к нему и тут же успокоила, заметив, как округлились его глаза. - Все живы, просто в отключке.
Нечаянный свидетель катастрофы кивнул головой, залезая обратно в свой старенький автомобильчик. Когда он уже собрался отъехать, меня осенило:
- Не подкинете до метро? - спросила я незнакомца, нависая над его приоткрытым окошком.
- Садись, - согласился мужчина, который все еще находился под впечатлением увиденного.
Мы быстро домчались до Московского проспекта, где и расстались, даже не успев познакомиться. Он вызвал скорую, я нырнула в подземку, делая вид, что куда-то еду. Минут через двадцать я снова вышла на проспект и, забравшись в вовремя подоспевший автобус, поехала домой.
Пальцы тряслись, я была не в состоянии удержать даже стакан с водой. Лари сочувственно смотрел мне в глаза, устроившись на кухне возле моих ног. Теперь я переживала случившееся задним числом. Из глаз непроизвольно текли крупные слезы, которые время от времени сменялись истеричным хохотом. С этими деревянноголовыми все будет в порядке, тачке их крышка, а что будет со мной, если они меня потом найдут, одному Богу известно. Мне хотелось с кем-то поговорить, но Верки опять не было дома, а родителей волновать я не хотела. Звонить Игорю, в свете последних событий, казалось мне делом последним. Оставался один терпеливо выслушивающий бессвязные жалобы пес. Мы вместе поскулили, оплакивая мою будущую судьбу, затем вместе же отправились в комнату, где завалились спать на матрас, подперев друг друга спинами. День вылетел напрочь. Гулять с собакой вечером я побоялась, упросив сделать это снабдившую меня тараканами соседку, так как Сергей наотрез отказался пойти на уступки.
Я пыталась отвлечься от мыслей о сегодняшнем происшествии, читая книги, но результат был нулевой. В голове снова и снова прокручивались кошмарные события, вперемешку с рисуемыми воображением картинками моего печального будущего. Беззвучно всхлипывая, я уткнулась в подушку и вскоре заснула. Утро вечера мудренее...
Действительно, очнувшись, я поняла, что мир вокруг не так уж и плох, а шансы на встречу с бандитами, похитившими меня вчера, не так уж и велики. Нужно было продолжать жить, решая насущные проблемы и принимая подобные испытания с честью. Одним словом, затворничество в четырех стенах ничего не даст. Следовало вылезти из состояния горя и продолжать делать то, что было запланировано: сдавать сессию, разводиться и готовиться к Леночкиному дню рожденья. Ну, а перво-наперво, стоило выгулять моего четвероногого приятеля, с нетерпением ожидавшего этого. Так я и поступила. Следующим на повестке дня стоял поход в суд. Я быстро привела в порядок опухшую после недавних слез физиономию, оделась поприличней и отправилась в необходимую инстанцию. Там, как всегда, было тоскливо. В коридорах слонялись люди, другие подпирали стенки возле кабинетов, ожидая аудиенции. Несколько часов я убила на то, чтобы получить возможность вручить моей судье бумажку, удостоверяющую тот факт, что Сергей получил повестку, вызывающую его на заседание. Выходя из здания с чувством выполненного долга и с усталым, но радостным лицом, я наткнулась на крепкую фигуру получившего от меня в ухо парня.
- Привет, красавица, - зло процедил он, преграждая мне дорогу. - Что ж ты делаешь-то? Мой кореш в больнице с переломом, у меня вся рожа расквашена, а ты преспокойно разгуливаешь по судам. Нет уж, - он больно схватил меня за руку, не давая сбежать. - Теперь ты попала на счетчик, детка. И не вздумай звонить в ментовку, угробим и тебя и твою малолетнюю дочу.
- Но откуда вы все это знаете? - обезумев от страха, прошептала я.
- У меня баба знакомая в суде работает, - самодовольно усмехнулся Саха. - Так что я о тебе все знаю. И адрес, и телефон. Плати бабки за машину, и мы оставим тебя в покое. День тебе даю на раздумье и поиск средств, а завтра позвоню вечерком. Жди, психованная.
Он отпустил меня и, как ни в чем не бывало, отправился прочь. Меня затрясло, ноги подкосились, а к горлу подступил ком. Влипла я по крупному, и что дальше делать, увы, не знала. Сердце сжималось от боли и ужаса, отдаваясь болезненными ударами в голове при каждом шаге. Глаза застилала соленая пелена, мешавшая отчетливо видеть дорогу. Я шла буквально наощупь, борясь с диким желанием разрыдаться прямо посреди улицы. Неужели придется звонить родителям? У них своих проблем выше крыши, а тут еще любимая доченька решила подсобить. Я тяжело вздохнула, обдумывая ситуацию.
