Кимберли Пирс - Парни не плачут.

Шаг вперёд, кивок. В восемнадцатом веке, про который пишут в книжках, и где с девчонками обращались куда как вежливее, ещё бы и присесть заставили… Тёзка мультяшного кота был порядком нахлеставшись, это было видно по недоверчивому прищуру… Нужен ему ещё один доходяга в компанию?
Главарь хлопнул в ладоши.

Брэндон нашёл трещину в асфальте, и машинально начал ковырять её носком ботинка, как выдранный за уши школьник. Что сказать в ответ? Случаются в жизни огорчения, приятель, и я сегодня в очередной раз сел в лужу. С моими тонкими пальцами и клёвой зажигалкой фирмы Zippo. А всё потому, что я хочу быть похожим на вас… Чтобы уметь так размахиваться, чтобы драть ночью глотку – как король мира, надо долго потеть, и не возвращаться туда, откуда тебя с позором выперли. Вот так-то, волк…
Том выругался и посмотрел на блестящую полосу шоссе – где-то на обочине была припаркована машина… Кэндис хихикнула.

Ох, какие глазки. Не будь он в такой славной компании, давно бы смеялись они ему истомой… Джон фыркнул, угадав его стремление.

Брэндон тряхнул головой; затылку больше не было холодно.

Дикий радостный крик прорезал ночную тишину. Джон подпрыгнул в надежде достать перекладину пожарной лестницы… Брэндон был не прочь отдохнуть – так, чтобы Млечный Путь сорвался с катушек… Где-то забренчали на электрогитаре. Увидев корявые зелёные буквы, которые изображал Том до их появления, "настоящий ковбой" рассмеялся.

Он сам не так давно свинчивал лампочки и ломал замки на автостоянках. Ему здесь всё осточертело. Собственно, в кои-то веки можно послушаться Лонни – не он ли говорил: "Ты крутой, но подставлять родных плохо"? Пора делать ноги. Хватит решать, где висит дамоклов меч, а где нет. Избавиться от груза забот, как можно скорее, вроде змеи, сбрасывающей кожу… Бежать навстречу неизвестности… «Выкуси, Линкольн!».

… Душа жаждала любви и дальних странствий. Подумаешь – что колёса под задницей чужие… Уверенная рука на рычаге переключения скоростей, фонарные столбы, мелькающие по бокам… К дьяволу на кулички – но лишь бы подальше от пустоты и скуки… Хайвей открыт для них, и белая полоса исчезает под машиной, завораживая мерным ритмом… Она – как ниточка жизни. В неё можно вцепиться и уже не отпускать. Может быть, тогда хоть повезёт… Компания – первый класс! Сначала Брэндон ещё смеялся вместе со всеми, не отказываясь от пустеющей бутылки «Джека Дэниелса» с красиво просвечивающей медно-коричневой жидкостью, а потом… "Собака не злая, но нервы ни к чёрту". Он умел строить из себя умника, пока был трезвым. Брэндона сморило, и он уже не наблюдал за проплывающими мимо указателями, редкими пятнами окон и мёртвыми глыбами домов… Ткнувшись лбом в тёплое плечо подружки, он уютно устроился на заднем сиденье. Только ноющая скула изредка напоминала о себе. Всё O’K, всё O’K, Брэндон… неважно, кто поёт колыбельную – но Тина, как призрак, отошла от него… и не мешала сладко похрапывать.
Том толкнул Джона.

«Вожак» вполоборота покосился на сидящих сзади. Пацан, до этого смешно крутивший кулаками в воздухе и затягивающийся «Мальборо» так, что щёки западали, облапил Кэндис и вырубился. Не зря они её с собой взяли, хорошо проехались… А парень – что надо. Свой. С него станется ещё дел натворить в тихом Фоллзе… Зря, конечно, шум такой подняли – поедем да поедем… Но что, устроить его негде будет? Че-пу-ха…
Кэндис поморщилась. Ей не нравились взгляды, которые приятели бросали на нового знакомца. Дураки, не понимают ничего… В сумерках мальчишка казался воплощением её тайных грёз. Она улыбнулась, впервые за весь вечер дав себе волю подумать – эдакого она ещё не видела… Никто ещё за ней не ухаживал так – тонко, умно… Кайф-то какой!
Брэндон с трудом разлепил веки. Девушка рядом с ним закашлялась. Конечно, он не успел придумать ничего лучше, как промямлить.

Машина притормозила. Под громкое бульканье утекающей из бутылки жидкости Джон выдал.

Куда там! Кэндис завозилась, разминая затёкшие ноги. Брэндон зевнул, огляделся по сторонам и окончательно провалился в сон…

… Ему грезилось, ему очень приятно грезилось… Он шёл куда-то, и чётко стучали каблуки – сначала в такт с ровным покачиванием (машины?), а потом в дремотной тишине. Скрип колодезного журавля… Кажется, вот-вот приподнимется ситцевая занавеска, и, кем бы он ни был, на пороге его встретят, напоят горячим кофе, и от знакомых рук будет пахнуть мятой, и напротив будут пусть не те, ожиданные, любимые, но родные глаза… Как мечту, как песню без припева и конца, он с самого раннего возраста ждал – место, где ему будут рады. А потом – ну, потом, разумеется, одёрнув ковбойку, сняв ботинки и ощутив ногами шероховатость деревянного пола, пахнущего соком яблока и олифой, можно будет выйти наружу… И почти наверняка никто в трейлерных прицепах, занятый своими делами, не обратит внимания – но подсознательно будет слушать одинокую мелодию, которую он будет выводить на губной гармошке. Тряхнёт головой и заиграет – песенку о свободном мотыльке, слишком близко подлетевшем к огню… Тягучие звуки, увязывающиеся друг за другом, полетят вверх, к бело-серым точкам звёзд, и поздно будет их ловить… Всё будет правильно. Что ему до странного вида друзей? Возможностей не так много, и хвататься надо за любую… лишь бы приняли, отогрели. Чтобы не было больно… Чтобы ничего не надо было бояться.
Громко каркала ворона, расправляя крылья, переступая по шаткой ветке. Неужели её ночные бдения были ещё более беспорядочными, чем его вчерашний день? Пчёлки делают "кусь", пернатые бывают аистами… ох уж эти разговоры о сексуальном воспитании! Брэндон провёл рукой по лицу. Пальцы занемели. Во рту было премерзко, и корочка крови сшелушивалась с потрескавшихся губ. Он чертыхнулся про себя – на большее сил не находилось. По вискам стучали раскалённые молотки. Если бы кто-нибудь взялся распостраняться о вреде похмельного синдрома при нём, Брэндон просто убил бы его на месте. Болело всё, включая першащее горло. Но лежать было неожиданно мягко; прикрываясь ладонью от света, он бросил вокруг несмелый взгляд. Та-ак… Куда его только не заносила нелёгкая, но это просто феномен. Узкая девичья постелька, на которой он перекрутился… прорванный плед, сбитое одеяло… ну – это сам виноват, метался во сне! А снилось что-то хорошее… Грубо побелённые стены. Пара фотографий. Скромно… Что же было вчера? До того, как он отрубился? Опустив ноги на пол, Брэндон попробовал подняться. Надрывно заскрипела половица, и он понимающе хмыкнул – сейчас, сам потянется и заскрипит не хуже…
Чёрт знает что…
В трубке раздавался треск, какой бывает, если раскалывать полено топором: щепки разлетаются, пот ручьём льётся… матюгаются исключительно все. Брэндон недовольно прищурился, подцепив шнур допотопного телефона.