Флейшман и Уэнди пришли в восторг от моей добычи, благо книги достались мне даром. Уэнди тут же положила глаз на толстый роман-сагу.
— Люблю такие.
— Не думала, что ты читаешь любовные романы, — удивилась я.
— Не читаю, — согласилась она, — а такие вот люблю.
Флейшмана заинтересовали чисто любовные романы.
— Ты только посмотри! — воскликнул он. «Дитя пожарного»! — Он пролистал первые страницы. — Вот какие фантазии у нынешних женщин? Неужели хотят рожать от пожарных?
— Меня не спрашивай, — ответила я. — У меня фантазия одна — получать зарплату.
Флейшман отошел, захватив три или четыре книжки.
Уэнди тревожно глянула на большой конверт:
— А это что? Домашнее задание?
— Контрольный тест. Я должна отредактировать первую главу рукописи и отнести им.
Уэнди посмотрела на меня:
— И ты знаешь, как это делается?
— Так ли это трудно? — откликнулся с дивана Флейшман и вновь уткнулся в книгу. — Пожарного зовут Чанс[19]. Много в реальном мире людей с именем Чанс?
— И это говорит человек, которого зовут Герберт Даулинг Флейшман-третий. Если кому и хихикать, то не тебе.
Он злобно глянул на меня и опять сосредоточился на книге. Всегда злился, когда я напоминала, какое у него имя. И предпочитал, чтобы его звали по фамилии — Флейшман.
— И что ты собираешься делать? — спросила Уэнди.
— Придется ускоренными темпами освоить редактирование.
Последующие два дня я штудировала «Руководство по стилистике». Стерла два красных карандаша, пока вносила правку в рукопись. Попутно прочитала несколько книг. «Дитя пожарного», «Красотка и охотник», пролистала еще одну, очень толстую, — вариацию на тему истории Золушки, попавшей в Шотландию 1700-х годов. Называлась она «Полночная магия». Короче, с головой ушла в любовные романы.
Трудно сказать, чего я ожидала. Наверное, радостно-витиеватого слога. И действительно, прошло уже немало времени — возможно, целая вечность — с тех пор, как мужской половой орган называли корнем. Но куда в большей степени меня удивило другое: сюжеты не были зациклены на сексе. Во всяком случае, сюжеты тех книг, что были потоньше и события в которых разворачивались в наше время (в шотландской книге половину занимал секс, вторую — война кланов). Пожарному, помимо родительской дилеммы, приходилось распутывать интриги в пожарной команде и бороться с поджигателем. Охотник — на самом деле детектив — преследовал наследницу крупного состояния, которую обвинили, и напрасно, в контрабанде драгоценностей, так что в итоге он спас девушку из беды и нашел настоящих злодеев. На каждом шагу эти люди сталкивались с проблемами, да еще влюблялись друг в друга.
К концу недели мне открылась истина: если уж кто-то отнюдь не семи пядей во лбу успевает найти поджигателя, раскрыть коррупционные делишки босса, поместить ребенка в хороший детский сад и при этом влюбиться в очаровательную сотрудницу местной новостной телепрограммы, значит, у всех нас еще есть надежда.
Должно быть, я что-то сделала правильно. Потому что через день после того, как я сдала контрольный тест, Кэти Лео позвонила мне и попросила прийти вновь, на этот раз чтобы поговорить с некой Ритой Девис.
Меня поразил царящий в ее кабинете беспорядок. И у Мерседес далеко не все лежало на своих местах, но на этот раз я подумала, что попала на свалку. Монбланы рукописей грозили рухнуть в любой момент. Я насчитала шесть папок с входящими документами, и все были набиты под завязку. Рыжие волосы Риты завивались мелким бесом, глаза были полуприкрыты тяжелыми веками. Она глянула на меня, когда я вошла, взяла со стола одну из трех стоящих перед ней чашек кофе, отпила.
— Курите? — спросила вместо приветствия.
Я удивилась. Неужели ключевой вопрос? Глубоко вдохнула и почувствовала характерный запах табака.
— Э… скорее нет, чем да. То есть иногда, в баре или где-то еще, могу выкурить…
Она прервала меня взмахом руки.
— Потому что, если хотите покурить, можете выйти наружу.
Снаружи шел мелкий, противный дождь. Было холодно. Еще и март-то не наступил.
— Нет, мне и здесь хорошо.
— Ладно. Одну секунду. — Она выдвинула ящик, достала несколько старых ручек, вроде бы засохший бублик, завернутый в кальку, коробочку полосок никотинового пластыря. Прилепила одну к коже, подождала, пока начнет жечь, потом с улыбкой повернулась ко мне: — Между прочим, с контрольным тестом вы справились отлично.
— Спасибо. История мне понравилась.
— Да, это одна из наших ведущих авторов. Если хотите, я дам вам несколько ее книг.
— Буду крайне признательна! — Я могла скинуть книги Флейшману. После моего первого собеседования он подсел на любовные романы.
— Мерседес рассказала мне о вас. Сказала, что именно вы здесь нам и нужны.
— Ну… — Кто здесь, несомненно, требовался, так это опытная уборщица.
— Она сказала, что вы работали у Сильвии Как-ее-там и та без вас шагу не могла ступить.
Я скромно потупилась.
Рита хищно прищурилась:
— Точно не хотите сигарету?
Я уже уверовала, что в этой конторе курить во время собеседования о приеме на работу строго-настрого запрещалось, точно так же как приходить на самое собеседование в стельку напившись. Я покачала головой.
— «Никоретту»? — Она предложила мне коробочку с никотиновыми жевательными таблетками.
— Не нужно. Спасибо.
— Если бы я могла сказать то же самое! — Она вздохнула и сунула в рот жевательную таблетку. — Наверное, надо вам рассказать, как мы здесь работаем. Эту маленькую территорию называют «Пульс»-сектором.
— Пульс? — переспросила я.
— Я редактор серии «Пульс». — Она указала на полку, где стояли книги с одинаковыми красно-белыми корешками. Частично их заслоняли другие книги, сувенирные пепельницы и, непонятно почему, пара бежевых замшевых сапог. — Это кэндллайтовская серия «медицинских» любовных романов. Вы понимаете — врачи, медсестры, фельдшера. Даже один-два флеботомиста[20]. — Я уже собралась рассмеяться, но Рита продолжила, не дав мне такой возможности: — Теперь о сотрудниках. Я ведущий редактор. И у меня есть помощник. Со мной также работают младший редактор и помощник редактора. Вы даже представить себе не можете, как нам нужен еще один человек. Надеюсь, вы не будете возражать — вас сразу завалят работой. На раскачку времени нет.
— Да кому нужна раскачка? — отшутилась я.
— Правильно. Что мне не помешало бы, так это отпуск, но я сомневаюсь, что в ближайшее время куда-нибудь отсюда выберусь, — разве что в дурдом.
