Но надо было что-то отвечать хозяину, который явно гордился своим домом, и я вежливо сказала:
— Я думала, ты живешь в трехэтажном дворце с французскими балкончиками, с бассейном и ландшафтным парком в три гектара.
— Боже, как это прозвучало пошло, — наморщил нос Данила. — Я не такой, ты разве еще не поняла?
— Начинаю об этом догадываться… Нет, серьезно? Это фахверк? Выглядит внушительно.
— Фахверк, адаптированный под нашу архитектуру, — подтвердил хозяин дома. — Ладно, я раскрою тебе секрет. Стра-ашный секрет! Поклянись, что никому не скажешь!
— Клянусь, — со смехом ответила я.
Мы поднялись на деревянную террасу. Гладкие доски холодили подошвы, пахло хвоей и крепким кофе, щебетали птички на деревьях — рай, а не дом! Данила пригласил меня сесть за грубый монастырский стол, накрытый как в лучших ресторанах Лондона и Парижа — с накрахмаленными салфетками, хрустальными бокалами и графинами с соком, фарфоровыми тарелками… И поделился своим страшным секретом:
— У меня есть еще один дом. В три этажа, бассейн с противотоком, ландшафтный парк. Все, как ты сказала.
Налил в стакан апельсинового сока, пригубил, пожал плечами. Помолчав, добавил:
— Я люблю иногда приезжать сюда. Этот дом я купил первым, а потом и конюшню построил. Здесь тихо.
— А там шумно? — я поежилась и огляделась. Действительно, тихо. Только птиц слышно. Случись что — ни скорая не доедет, ни полиция. Тьфу, что за мысли дурацкие? Почему что-то должно случиться?
— Там шумновато, да.
Он сменил тон, протянув, как обычно, небрежно и с ленцой. Усмешка исказила его губы, а мне подумалось, что там не только шумно, но и людно. Интересно было бы посмотреть на семейство самого завидного холостяка России. Но! Пока стоит держаться от родни подальше. Это больше геморрой, чем подмога.
— Наверное, не очень удобно жить в пригороде, — бросила наугад, чтобы поддержать разговор. Данила протянул мне тарелочку с маленькими бутербродиками:
— Когда есть хорошая машина и шофер, удобно жить везде. Но, когда я задерживаюсь в городе, то ночую на квартире.
— У тебя еще и квартира есть?! — рассмеялась я. Чтоб все так жили…
— У меня есть две квартиры, — фыркнул Данила. — Все? Закончили инвентаризацию моего имущества? Ешь, это настоящая дальневосточная икра. Если будешь хорошей девочкой, я тебя покатаю на раритетном мопеде!
— Не-е-ет! Только не это! Мне хватило лошади! — сделав круглые глаза, я покрутила головой. Беркут неинтеллигентно захохотал, потом, накрыв ладонью мою руку, успокоил:
— Ладно, не на мопеде. У меня есть другой раритет. Более удобный.
— Так, давай сразу договоримся, что на твой раритет не надо садиться верхом, — предупредила подозрительно.
— Не надо, — согласился Данила.
— И он сам везет, да? Залил бензин и вперед?
— Совершенно верно. Еще у него есть колеса, руль и сиденья. Правда, всего два.
— Спортивная машина, — вздохнула я. Боже, как предсказуемо. Богач на Феррари. Или у него Ламборгини? Двести пятьдесят на трассе, сто на поворотах…
— Почти, — хитро улыбнулся богач. — Ешь, а то ничего не покажу.
Сделав вид, что испугалась шантажа, я элегантно слопала тартинку с настоящей дальневосточной икрой. И скривилась. Отодвинув тарелку, качнула головой:
— Данила, тебя обманули. Это никакая не дальневосточная икра. Это фигня, которую выдают за свежую и продают втридорога.
— А ты откуда знаешь? — удивился он. — Ты разбираешься в икре?
— Еще бы…
Сколько я съела этой самой икры… Красной… На бутербродах по утрам перед школой. В ухе. В салатах вместо крабовых палочек… Думала, что меня не перестанет тошнить от икры никогда. А оказывается, можно отвыкнуть от икры и есть ее даже с удовольствием! Вот эта, например, очень даже вкусная. Если бы не была заявлена настоящей дальневосточной. Скорее всего, она была заморожена в ястыках и переработана где-то в Сибири.
— Настоящую икру солят и закатывают прямо на судне, дорогой мой гурман Данила. И делают это летом или ранней осенью.
— Ты ловила рыбу сама?
— Издеваешься?
Я посмотрела на него взглядом чистокровной блондинки, по ошибке родившейся в теле брюнетки, и протянула, копируя его тон:
— У меня дядя каждый год ходил на лов, у нас этой икры дома было… Завались!
— Так, все! Молчи, больше ни слова! Завтра Пантелеич закажет икру из разных мест, устроим дегустацию! А пока вот.
Он подвинул мне блюдо с маленькими профитролями:
— Кофе? Чай? Угощайся, это домашние. Я их просто обожаю.
— Скажи честно, ты меня сюда привез, чтобы кормить на убой?
— Ну что ты! Ева, я привез тебя сюда, чтобы вместе с тобой отдохнуть от суеты города.
Данила встал, обошел стол и наклонился надо мной, обнял сзади. Я замерла, нежась в ненавязчивом парфюме от «Хьюго Босс» и в запахе мужского тела. Как бы и правда крышу не снесло от этого красавчика! Надо быть осторожнее! Надо остерегаться! Надо…
Господи… Лучше бы мы продолжили обсуждение икры!
Я откинула голову на плечо Беркута и, закрыв глаза, расслабилась — против воли! Все мои чувства обострились, я ощущала каждый миллиметр его кожи в контакте с моей. Запах кружил голову. Хотелось, чтобы время остановилось, а мы сидели бы вот так, обнявшись, целую вечность…
— Милая… — мурлыкающий голос Данилы, напомнивший мне чеширского кота, вогнал в пучину смятения. — Я так хочу узнать тебя поближе…
Аларм, аларм, Евка, стоп-сигнал, отдаление, шаг назад! Я лихорадочно перебирала варианты, как выкрутиться из создавшейся ситуации, и в отчаянье взялась за стакан сока. Секунда — и он уже был точным движением опрокинут на подол платья!
Эффект был достигнут. Данила сам отскочил от меня, отряхиваясь от брызг, а я притворно ужаснулась:
— О господи! Что же теперь делать? Как я домой вернусь?
Ладно, не совсем притворно. Мне нравилось это платье… Я купила его по объявлению, потому что оно было максимально похоже — чего скрывать ха-ха-ха! — на Прада из последней коллекции. Вряд ли пятно сойдет — не апельсин же, малина. Зато теперь можно с чистым сердцем вызвать такси и уехать в гостиницу.
Но только я раскрыла рот, как Данила гаркнул на весь дом:
— Полина-а-а!
Я вздрогнула, как, наверное, и все птицы в округе, а из дома раздался ответный вопль:
— Бягу-у-у!
Ой, мамо…
Оно прибежало почти рысцой — большое, круглое тело, колышущееся под серым балахоном до пола — вытирая ладони о белоснежный передник и шаркая ногами в тапочках. Полина оказалась женщиной лет пятидесяти с круглым, как блинчик, лицом и густо подведенными карими глазами. С порога она накинулась на Данилу с упреками:
— Ну вот, что наделал?! Зачем девушке платье испортил?
— Что?! Это не я! — отказался Данила с видом маленького мальчика, однако Полина явно не поверила. Она погрозила ему пальцем, похожим на туго перетянутую в фалангах колбаску, и поманила меня рукой:
— Пойдемте, пойдемте в дом, я дам вам, во что переодеться, и платьем вашим я займусь!
— Ну что вы, — я скорчила смущенное лицо. — Мне бы такси, я поеду домой…
— Никаких домой, Ева! — строго воскликнул Данила. — Иди с Полиной, она тебя не покусает. Надеюсь…
— Что за грязные инсинуации, Данила Беркутов? — оскорбилась женщина и подхватила меня под локоток. — Не слушайте его! Я не кусаюсь! Что я, собака дворовая, что ли?
Под напором я была вынуждена признать:
— Нет, не собака.
— Ну вот. Идемте, идемте! Вас Евой зовут? Какое прелестное имя! А я Полина, экономка. Будем знакомы.
— Будем, — выдохнула я. Ничего себе тут прислуга! Беркутов не только эпатажный миллиардер, но и весьма эксцентричный! И притягательный, тут вообще не о чем говорить, но это же не главное для моей охоты. Это чаще даже мешает. Вот и теперь — я совершенно растеряна и не знаю, как себя вести. Хоть сбегай отсюда через черный ход! Правда, в этом доме я скорее заблужусь…
Внутри было такое огромное открытое пространство, что даже голова закружилась вначале. В гостиной были высоченные окна и второй свет, деревянные опоры и перекрытия, такие же стены. Все дышало светом и чистым воздухом. Минимум мебели, минимум безделушек, максимум простора. В таком доме я бы жила всю жизнь! Но Полина настойчиво тянула меня наверх, на второй этаж. Мы поднялись по лестнице и вошли в одну из открытых комнат. Полина распахнула шкаф и критическим взглядом осмотрела висящие на плечиках вещи:
