Когда разбираю почту, отправленная мною открытка падает на пол, и я наклоняюсь, чтобы поднять её. Я бы хотел, чтобы тот факт, что она не открыта, удивил меня, но так происходит всякий раз, когда я посылаю открытку своей маме. На конверте отсутствуют следы скотча, что свидетельствует о том, что письмо не открыли.
Моя родная мать. Она не читает мои письма. Любопытство никогда не берёт над ней верх. И в этом году для неё день рождения ничем не отличается. Поэтому я делаю то, что делал с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать. Открываю открытку и набираю её номер. Звоню четыре раза, прежде чем срабатывает автоответчик.
— Ты знаешь план действий. Я прочту то, что написал на твоей открытке, — я прочищаю горло, прежде чем прочесть то, о чем говориться внутри:
Мама,
С Днём Рождения. Желаю тебе хорошего дня.
С тобой всё в порядке? Я постоянно беспокоюсь об этом.
Если ты когда-нибудь передумаешь… Я всегда здесь. Прости, мам. Мне так чертовски жаль. Я не могу ничего изменить. Я совершил много ошибок, исправить которые не могу. Хочу, чтобы хоть раз ты просто села и поговорила со мной об этом. Всего раз, мам. Пожалуйста.
Я вернулся в город, как ты можешь судить по адресу отравителя. Но не волнуйся, я не буду заходить. Мне известно, как ты относишься к моему визиту.
У меня всегда будет этот номер, если ты захочешь связаться со мной. Я никогда его не изменю. Береги себя.
С любовью,
Я
* * *
С тех пор, как вчера оставил маме голосовое сообщение, у меня дерьмовое настроение. Я двадцатишестилетний мужчина, скучающий по своей маме. Насколько это жалко? Наверное, глупо было возвращаться сюда. Мне стоит вернуться на юг, но теперь, когда встретил Рейн, я не хочу уезжать, пока не узнаю о ней больше.
Она лжёт, и как бы ни было больно от того, что она сказала, что не хочет даже быть друзьями, я готов добиваться её, потому что… здесь что-то есть
Моя шея затекла от работы весь день, и я почти закончил с большим цветочным узором на большегрудой блондинке. Она спросила, и я согласился пойти выпить с ней после этого. Мне известно, что единственная причина моего поступка, — что-то доказать самому себе после отказа Рейн, и я также знаю, что я — чёртов идиот.
Поскольку я наконец-то установил систему безопасности, то, когда входная дверь издаёт сигнал, я поднимаю взгляд от татуировки, которую заканчиваю, и вижу на мониторе Рейн, стоящую внутри. Мои губы растягиваются в улыбке, но потом я вспоминаю наш разговор и с силой сжимаю их.
— Как только наденешь майку, мы встретимся у входа, идет?
Моей клиентке, Трейси, не обязательно было снимать свой топ; я мог бы легко сделать тату на боку, просто подняв его вверх. Впрочем, это не в первый раз, и уверен, что не в последний. Если бы я сказал, что никогда не использовал предложения, полученные после нанесения татуировок женщинам, я бы солгал.
Она кивает.
— Хорошо.
Перчатки шлепают по моей коже, когда я стягиваю их, и когда сворачиваю за угол, Рейн улыбается и протягивает мне бумажный пакет.
— Предлагаю мир. Я вела себя как стерва.
Мне нужно встретиться с ней еще раз, чтобы расспросить. Сейчас же она выглядит по-настоящему грустной, и как бы мне ни хотелось принять её предложение о мире, думаю, на самом деле было бы лучше, если бы мы просто оставили всё, как было прошлой ночью.
Хотя она очень милая, и у неё тело, за которое можно умереть. Чёрт, какая-то часть меня подумала, всего на долю секунды, что мы могли бы сходить куда-нибудь. Я чувствовал себя таким придурком, когда подошёл к ней в клубе, и если бы я знал, что она была лучшей подругой Кенни, я бы никогда не прикоснулся к ней.
Но я дотронулся до неё. И, чёрт бы меня побрал, мне это понравилось. Её тело прижалось к моему, и это было так чертовски приятно. Она пахла восхитительно, а её кожа была такой сладкой. Она была — нет, она и есть — идеальное лекарство. Я просто хочу поглотить ее.
Если этого было недостаточно для того, чтобы я захотел узнать её поближе, она вела себя со мной дерзко. Мне это понравилось. Мне понравилось, что она ударила меня и что она не просто вышла из себя. Легко — это хорошо… но чувак, это скучно. А Рейн совсем не скучная. Она интригующая.
Я не из тех мужчин, которые хотят трудностей в общении с женщинами. Я хочу лёгкости. Мне нужен азарт. Мне нравятся лёгкие и живые женщины. А ей не присуща ни одна из этих черт… Чёрт, она больше, чем все эти вещи вместе взятые. Мое сердце на мгновение смягчилось, и я действительно подумал… Не знаю. Мне просто не хватает связей, которые были разорваны на протяжении одиннадцати лет. Отчаяние, находившееся во мне, стремилось процарапать себе выход из-за угла, в котором было спрятано. Мимолётная глупость, наверное.
— Да, так и было. Но всё в порядке. Никаких обид.
Когда я не беру её сэндвич, хотя и хочу, потому что умираю с голоду и знаю, что он будет потрясающим, она ставит его на стойку. Рейн крутит то, что кажется кольцом на её ожерелье, и смотрит на пол, прежде чем снова встретиться со мной взглядом.
— Мне очень жаль.
— Всё в порядке. Мне тоже не нужны друзья, Рейн. Это была моя ошибка. Я просто чувствовал себя мудаком из-за того, как я обращался с тобой, и, поскольку ты лучший друг Кенни, я не хотел вражды, — мой тон не оставляет места для споров, но я не могу принять эту чёртову боль в её глазах. Она мимолётна, едва различима, но она есть. Рейн расстроена.
— О, ладно. Я эмм… — её голос затихает, а глаза расширяются, когда слышится цоканье пары каблуков по полу.
Трейси берёт меня под руку.
— Готов?
— Да.
— Я пойду, и, эмм, увидимся позже.
Рейн бросается прочь, её длинные каштановые волосы разлетаются по спине, когда она исчезает за дверью. С проклятым пакетом с деньгами под мышкой.
«Проклятье».
— Пойдём, — Трейси тянет меня за руку.
Огромная спираль вины стучит в моей груди. Страх. Беспокойство. Грёбаная глупость.
— Я не могу.
Она поджимает свои вишнево-красные губы.
— Что? Почему нет? Две секунды назад ты сказал, что готов идти.
— Я забыл о встрече.
— Ну ладно. Вот, — она перегибается через меня, касаясь своими большими сиськами моей руки. Схватив со стола ручку, она записывает свой номер на листке бумаги. — Позвони мне.
— Да, конечно.
Как только она выходит за дверь, я выбросаю её номер в мусорное ведро. Трейси не так давно меня знает, чтобы беспокоиться о том, позвоню я ей или нет. Она выйдет сегодня вечером и найдёт другого мужчину, чтобы привести домой, и я буду давно забыт. Я выключаю всё, включаю сигнализацию и запираю дверь. Уже почти четыре, так что сомневаюсь, что Рейн всё ещё где-то поблизости, но я надеюсь, что смогу перехватить её.
К сожалению, кафе заперто, и её машина уехала, поэтому я запрыгиваю в свой грузовик и направляюсь к дому Брэда. Мне нужно найти её и всё исправить. Не могу допустить, чтобы эта милая женщина грустила по моей вине. В очередной раз мне удалось всё испортить. Но если кто и даст мне её адрес, так это он.
* * *
— Нет.
— Кенни, я тебя не спрашиваю, — я скрежещу коренными зубами и бьюсь затылком о стену. — Мне нужно с ней поговорить.
— Нет, — восклицает он. — Она моя лучшая подруга, и если она не хочет разговаривать с тобой, я не собираюсь предавать её доверие и давать тебе её адрес.
— Бл*дь, — я сжимаю кулак, и Брэд сочувственно улыбается мне с дивана в другом конце комнаты. — Просто, нахрен, скажи мне!
— Вон, — предупреждает Брэд.
— Чувак, вы только познакомились. Почему ты так странно себя ведёшь с ней? — Кеннеди обнимает Брэда, когда садится на диван.
Технически, Брэд не часть моей семьи, потому что в действительности у меня нет семьи. Но всё же он знал, что произошло, и не осуждал меня за это. Он был единственным, кто на самом деле говорил со мной об этом. Я ценю, что он не разболтал моё личное дерьмо своему парню. Это не то, о чём я распространяюсь. Не то, о чём я пытаюсь думать.
