— Ой, Антошка, и не знаю даже, что такое может быть…
— Галя, Галя… — в дом влетает дедуля, запыхавшийся и со съехавшей шапкой на нос.
— Да, что там у тебя? — спросила бабуля.
— Манька, Галь, там Манька…
Манька это их любимая корова, относительно молодая, но на днях должна была разродиться.
— Ну, что там опять? Какает, как козочка или поносит опять? — бабушка закатила глаза и отпила из кружки чая. Дед ее порядком достал с этой коровой.
— Рожает. Старая, рожает она у нас.
— Ох… — неожиданно бабушка посмотрела на меня и прищурилась. — А вот и алиби!
Она тут же вскочила, будто ей не семьдесят лет, а не больше тридцати. Я же ничего не понял. Какое еще алиби?
— Пойду, схожу к соседям. Помощь нам нужна.
Она подмигнула мне и, накинув шубу, вышла из дома, пустив в комнату с открытой двери морозный воздух.
Ах, вот оно что!!! Ну, бабуля, ну молодца!
— Я тоже помогу вам. — подскочил я и начал одеваться. Нога немного ныла, но я старался не делать резких движений ей. Ну и прихрамывал, чтоб не нагружать ногу весом своего тела.
Я вышел за дедом. Пошел в сарай и увидел, как бежит бабуля. Вновь подмигнула мне и прошла к деду и корове, я же спрятался за дверью и наблюдал, как моя Снегурка выбегает из дома и бежит в сторону нашего сарая.
На ней не было белой одежды, какая старенькая курточка темно зеленого цвета и смешные валенки в галошах, шапка и болтающаяся коса из-под нее.
Она бежала с озабоченным лицом и каким-то чемоданчиком в руках. Такая хорошенькая.
Когда Вася, наконец, добежала до того места, где я прятался и дернула ручку, я выскочил к ней навстречу и, поймав ее, закружил вокруг своей оси. Вася только пискнуть успела и крепко обняла меня за шею.
Я, как сумасшедший, смеялся, а она, поняв, наконец, кто ее тут раскручивает, ударила меня ладошкой по плечу и возмутилась.
— Ты что творишь? Хочешь, чтоб нога болела, как можно дольше?
— Вот ты и попалась Снегурка моя, — улыбнулся я, отпуская Васю на ноги.
— Сумасшедший, — покачала она головой. — Нога же…
— Если ты будешь ко мне приходить каждый день и лечить меня, то пусть эта нога болит хоть всю вечность, Вась.
— Подожди, так что Маша не рожает? — округлила глаза Вася.
— Рожает, рожает. Давайте быстрее, голубки вы мои! — выскочила к нам бабуля и мы с девушкой рванули в сарай, в то его место, где находилась… роженица.
Корова действительно рожала. И насколько я понял, процесс проходил хорошо, Дед справлялся отлично и сам.
Однако, Снегурочка все перепроверила, сделала какой-то укол, мы натаскали горячей воды, чистой ткани, а еще я помогал держать голову коровы, когда у нее были тяжелые моменты при родах.
Теленок родился через полчаса после прихода Васи. Снегурочка посмотрела малыша, почистила ему нос и рот, прям как у маленького ребенка. После этого деда отправил нас в дом пить чай, а сам остался со своей Машкой и теперь уже ее сынком.
— Какая ты молодец, Василиса. Хочешь стать медицинским работником, да? — уже сидя дома за столом, спросил я у нее.
— Да, только не решила еще, кого лечить буду. Людей или животных.
— Васенька у нас умница, не знаю, чтобы мы без нее делали.
— Да ладно вам, баб Галь.
Девушка засмущалась и кинула на меня взгляд.
— Так, ребят, сидите отдыхайте. Пойду к Толику своему.
Василиса засмущалась еще больше, после того, как бабуля ушла. Очаровательный румянец окрасил ее щечки.
— Ты очень красивая, когда смущаешься, — улыбнулся я.
— Перестань. Я, наверное, пойду, дома ждут.
— Даже не думай. Я тебя не отпущу ближайшие пару часов. Хочу с тобой пообщаться. Я очень редко тебя вижу, и ты постоянно сбегаешь от меня.
Вася покачала головой и улыбнулась. Я не заметил, как прошло почти два часа за простой болтавней. Я рассказывал ей о своих историях из школы, о том, как мы чудили со Штормом.
Девушка смеялась, прикрываясь ладошками. Я наслаждался, как мог, ловил каждую ее улыбку, каждое ее слово, каждый взгляд. Я даже представить не мог, что вот так, рядом с девушкой бывает. Весело, как то мило, свободно… свежо, я бы даже сказал.
Мне было хорошо. Вот так, сидя на бабушкином диванчике, рядом с красивой девушкой, с которой мы пару часов назад принимали роды у здоровой коровы, стоя на свежем навозе… в стареньком сарае, пусть и добротном. В деревне на конце света… у черта на рогах… в общем, в самой жо… Но я счастлив, очень!
На следующий день я разговорил наконец ее. Она рассказала о своей жизни, про родителей. Однако, я заметил, что лучших подруг у нее нет, все разговоры сворачивались к ее сестре.
Лиза хорошо танцует. Лиза умеет красиво рисовать. Лиза любит петь…Лиза то… Лиза се… Такое ощущение что она боготворит свою сестру.
Прошло несколько дней, как мы забросили остальных ребят и гуляли только вдвоем. Каникулы близились к концу, нужно было возвращаться домой, идти в школу, Вася говорила об этом каждый день, и я видел, как ей грустно. Уезжать я не хотел. Даже отчиму позвонил, просил оставить меня в деревне. Я был готов перевестись в школу к Васе. Родители отказали. Однако, батя сказал, что приедет через два дня и поговорим.
Я безумно боялся оставлять Васю. Все время казалось, что стоит мне уехать, и она забудет меня. Не будет писать письма, как мы договорились заранее. У нее не было еще телефона, я понимал, что бюджет ее семьи не такой, как у моей. И решено было воспользоваться услугами почты России. Я даже признал, что это очень романтично. Дурак, блин!
Лизу я видел частенько, она перестала со мной здороваться, что-то щебетать и вообще смотрела волком. Пусть, думал я тогда, и не обращал никакого внимания на сестру своей Птички. Парни, когда видели нас вдвоем с Василисой, шутили про жениха и невесту. Девушка краснела, я лишь широко улыбался, потому что мне это безумно нравилось.
Тогда вечером, перед приездом отца, я пригласил Васю к себе домой. Бабушка насоветовала.
— Завтра уже уедешь от нас. Девочка переживает. Устрой ей романтику.
— Какую? — удивился я тогда, почему-то подумался сарай и чердак заваленный сеном.
— Старый сегодня в город едет. Поезжай с ним, купи что-нибудь ей в подарок, она хоронить будет и думать о тебе, вспоминать. А я пока тесто поставлю, пирогов с ягодами напеку, она их любит. С малинкой, вот и угостим Васеньку.
— Что бы я без тебя делал, ба?
— Бобылем бы ходил!
— Ага, в свои-то четырнадцать, — рассмеялся я.
— Не умничай, собирайся, давай.
В городе я купил ей подвеску, выпросил денег у отчима и он перевел деду нужную сумму. Тонкая серебряная цепочка и два кулона. Один с буквой «В», другой с буквой «А».
Волновался очень, но не смог утерпеть и подарил подарок Васе, прям на крыльце ее дома.
— Это тебе, — чуть смущаясь, протянул коробочку девушке.
— Ой, а что это? — она была удивлена, и ее брови домиком взметнулись вверх.
— Я хочу, чтоб ты вспоминала меня, когда нужно будет уехать домой. Но… — она вдруг сжала коробочку в ладошке и зажмурила глаза. — Вась, Вась, — подошел я ближе к своей Снегурке. — Я же обещал, на выходных приеду. Буду рваться сюда при каждой возможности. Слышишь?
— Да. — всхлипнула она и кинулась мне на шею, крепко обнимая.
На улице тогда не меньше минус двадцати было, я же хотел стоять вот так, ее обнимая, целую вечность. Не чувствовал не холода, не ветра, не злых глаз ее сестры, которая смотрела на нас в окно. Ничего не слышал и не видел. Ничего не хотел, кроме, как прижимать к себе свою Птичку.
— Антон, Вася, вы идете? Галя уже чай разливает. — деда стоял на крыльце и высматривал нас из за шапок снега на деревьях.
— Ой! — пискнула Снегурка. — пойдем скорее. — и помчалась быстрее меня к дому бабушки и деда.
Этот вечер был веселым и немножко грустным. Мы вкусно поели, сидели болтали, потом я уговорил Васю пойти ко мне в комнату и показал ей свою приставку, научил пользоваться телефоном и почти уговорил, что она примет от меня в подарок телефон, на покупку которого я уверен, смогу уговорить отчима. Однако, в последний момент она отказалась, но я решил, что все равно добуду средство связи для Птички.
