— Другу моему. Демиду. И пожелайте ему, пожалуйста, в эфире найти свою любовь. Спасибо! Алиса… Алиса! — ускоряется. — Вы не сочтите за наглость, пожалуйста… Как Вас в сети найти? Подождите… Нет! Блять!! Трубку положила! — с досадой.
Швыряет телефон на стол. Взъерошивает волосы.
— Идиот? — смотрит на меня с вопросом.
— Идиот, — киваю я.
Открываю бар, достаю нам два стакана. Разливаю коньяк. Ваха достает пепельницу.
— Ну включай свою шахерезаду, послушаем «привет», посочувствую твоему горю, как ты моему и по домам.
Включает радио на телефоне на громкую. Там играет какая-то композиция. Мы чокаемся, делая по глотку. Он щелкает зажигалкой, прикуривая мне, потом себе.
— Дэм, ну покажи Злату свою. Ты чего как не родной? Я же не украду её.
Вздыхая, отыскиваю на телефоне фотку. Толкаю к нему по столу. С любопытством поднимает.
Я улетаю в свои мысли, медленно выдыхая дым вверх. Возвращает телефон.
— Да… — опускает взгляд.
— Давай без комментариев. Я плохо их переношу.
— Волосы и правда очень жаль. И брат у тебя кретин.
— Это — неоспоримый факт.
— Кто ж от таких девочек гуляет? В Москве это уже считай раритетные экземпляры. Захочешь — не найдешь.
— Ну всё, хватит облизывать, — затягиваюсь глубже и слушая треск табака в сигарете. — Я и так что-то не в себе сегодня. Ты давай Алису свою облизывай.
Фоном нашему разговору звучит негромкий женский голос. Внезапно дыхание моё замирает, дым тормозит в легких.
— …Я ни разу не сказала ему «да». Это ни разу не остановило его. Его останавливало что-то другое. Иногда мне казалось, что он играл со мной, как с красивым насекомым… бабочкой…
Глохну.
В ушах нарастает гул. Я не могу поверить в то, что слышу.
«Я муха в паутине», — вспоминаю её слова.
И свои: «Какая же ты муха? Ты — бабочка…»..
Отмерев, поднимаю шокированный взгляд на настороженного Вахтанга.
— … Бывает ли важнее слов, которые произносит человек? — звучит её голос. — Расскажите нам свои истории. Алиса ждëт ваших откровений.
«Алиса ждёт», — звучит как призыв к виртуальному сексу!
Закашливаюсь, задушившим меня дымом. Хватаю в руки телефон. Еще, блять, не хватало! Это чо?! Как это может быть?!
— Дэм?!.. — Ваха вырывает телефон из моих рук обратно.
— Вахтанг из Москвы передает привет своему другу Демиду…
Вырываю снова. Словно это может вырвать ее голос из его ушей. И грязных фантазий!
— … Желаю Демиду найти свою любовь!
Телефон, выскользнув, летит между нами на пол.
Экран гаснет, мы слушаем романс.
— «Поманил, поманил, крылья подарил,
Показал взглядом — куда лететь надо,
Напоил, напоил водой из ладоней,
Говорил, что не тронешь, а сам забыл…»
Глава 7. Не хочу вспоминать
Держа на одной руке Варю, второй брат мешает кашу. Дует на ложку, пробует. Варя требовательно хватает его за волосы и тянет.
— Дай-дай-дай…
— Ай… Пусти. Варвар! — возмущается он.
Подув, даёт ей попробовать с ложки. Варя отбирает её, облизывает. Роняет на пол, в царство вездесущего Арса. А может, и намеренно бросает ему! С любопытством смотрит, как он облизывает ложку следом за ней. Брат выключает кашу, сдвигая еë с конфорки.
— Готово.
Мне стыдно, что я периодически превращаю его в няньку и домработницу. Но он никогда не жалуется, он всë понимает.
— Ты будешь самым лучшим в мире папой.
Бросает на меня скептический взгляд.
— А можно не надо?
— Устал? Давай еë, - отрываясь от текста на экране, протягиваю к дочке руки.
— Вар-вар-вар-вара…. — шутливо дразнит ее, переворачивая на живот и самолетиком направляя мне в руки. — Вжжжж….
Варюшка смеется и обслюнявливает своими сладкими поцелуйчиками мне лицо.
Закрываю документ, позволяю ей баловаться с кнопками наноуте. Сама же задумчиво смотрю в окно.
Демид… Это имя на прошлом эфире резануло очень глубоко. Напугало и растревожило. Я не помню никакого Вахтанга в окружении Демида. Да и вообще… Бред, конечно. Не могу представить Дэма в этой ситуации — ловящим «приветы» от друзей по радио. Нет. Это невозможно. Разве у Демона были друзья? Он всегда занят. Он всегда «на телефоне».
С другой стороны — если бы нашел, то ни за что не «предупредил» бы таким образом. Приехал бы тихо, неотвратимо. Не давая шансов на побег.
Это не может быть он. Но внутри бьётся тревога.
Не хочу выходить на работу!
На подкорке зудит предупреждение Волкова — никакого медиа. Вадим Павлович уговаривает на Инстаграмм и… ещё один ужин, обед, завтрак. На моем окне роскошный букет цветов. Доставка от него. А еще этот «Вахтанг-Демид»!
— Не хочу-у-у… — вою тихо.
— Что?
— Да так…
Сегодня снова эфир.
Брат раскладывает всем в чашки кашу. Арс нетерпеливо крутится у его ног.
— Не расскажешь от кого цветы?
— От начальника, — признаюсь я.
— Ты ему нравишься?
— К сожалению — да.
— А он тебе нет, значит.
— А это не важно. Я не в том положении, чтобы отвечать кому-то взаимностью.
— Но ты же не будешь всю жизнь одна?
— Я не знаю. Пусть всë утрясется. Мне пока не до симпатий.
Накормив Варюшу, укачиваю еë, поглядывая на часы. Не засыпает, крепко держа меня за прядь волос. А мне скоро ехать.
— Зайка моя! Целую в шейку. Хохочет, сжимаясь от щекотки.
А дочка совсем не похожа на своего отца. Его тонких лисьих черт в неё нет. Природа словно пошла на поводу у моих тайных желаний. Варя похожа на дядю, на Демида. Черты — его. Или я просто продолжаю сходить с ума и видеть то, что желаю.
— Спи, — шепчу, целуя в переносицу.
— Ма-ма-ма…
Напеваю ей тихонько что-то. Задумавшись, смотрю опять в окно. И ловлю себя на том, что пою давно не колыбельную, а красивый грустный романс:
— «И я забываю любимого… Я не хочу вспоминать…»
Но дочка уже заснула.
— Телефон… — шепчет брат.
Нам так неудобно называть друг друга чужими именами, что дома и про себя, мы вообще перестали использовать имена. Кладу еë в кроватку, включаю ночник.
На телефоне пропущенный от Вадима Павловича. Не хочу перезванивать!
— Допоздна не играй, — взъерошиваю волосы брата. — В одиннадцать спать.
— Угу… Можно завтра в тир?
— Что-то ты горячий, — кладу руку ему на лоб. — Как чувствуешь себя?
— Нормально… — увлеченно шпилит в свои стрелялки.
— Давай температуру измерим?
— Да ну нормально я! — уворачивается от моих рук.
На всякий случай кладу рядом с ним ибупрофен.
— Если что — сразу же мне звони!
— Ладно!
Подкрашиваю губы вишневой помадой. На глаза — хамелеоны без диоптрий. Волосы лесенкой ложатся под скулы и прячут овал лица.
У подъезда неприятная неожиданность — машина Вадима Павловича. С колотящимся сердцем иду мимо к своему такси, делая вид, что не заметила. Глупо…
— Алиса! — в спину.
Разворачиваюсь, поджимая губы.
— Здравствуйте.
— Отпусти такси. Я довезу.
— Не нужно.
— Разговор есть, — хмурится он. — Давай в машину. Холодно.
Нерешительно стою на месте.
— Алиса, в чем проблема? Мы рабочие вопросы на улице будем решать?
Садится в машину первым. Вот же… Отпускаю таксиста. Дергаю ручку задней дверцы. Заблокировано. Он открывает мне изнутри переднюю. Не хотела садиться рядом! Но не капризничать же?
Как только сажусь в машину, он трогает еë с места. Молча едем. Его взгляд периодически скользит по моим коленям, обтянутым чёрной тканью брюк. Поправляю полы шубки.
— А у нас сегодня были гости.
— Какие гости? — из вежливости спрашиваю я.
— Из прокуратуры.
— Что им было нужно?
— Не знаю… Покопались в отделе кадров и ушли.
Пожимаю плечами. Зачем мне, рядовому сотруднику, эта информация?
— Искали кого-то.
Жар бросается мне в лицо. Параноидально кажется, что меня.
Неуютно ерзаю на сиденье.
— Кого?
