Похоже, он развлекается, откинувшись на пятки.
— Я был приглашен вчера вечером. Приглашение действительно в течение двадцати четырех часов.
Я закатываю глаза.
— Серьезно?
— Да. Ты сказала, чтобы я заходил, когда захочу, помнишь?
Я кладу руки на бедра.
— Эти слова покинули мой рот вместе с рвотой?
— Ты. Должна. Мне. Теперь у меня есть несколько вариантов оплаты.
Я насмехаюсь:
— Я должна тебе за то, что ты порядочный человек?
Он указывает на меня и щелкает пальцами.
— Правильно.
Я сжимаю зубы и постукиваю ногой. — Не могу поверить, что развлекаюсь этим, но какие у меня есть варианты?
Он поднимает палец вверх.
— Первый: у нас будет утренний секс.
Я фыркнула.
— Не будет.
Он поднимает второй палец.
— Второй: у нас будет секс после работы сегодня вечером.
— Дальше.
Он добавляет еще один палец.
— Третий: ты берешь меня на завтрак. — Когда я не отвечаю, он жестом показывает на мою пустую чашку. — Если ты не планируешь пить с земли, тебе нужен свежий кофе.
Пока я не спеша решаю, как поступить с ним дальше, у меня мурашки бегут по коже, когда я понимаю, что он сегодня не с голой грудью.
Какая жалость.
Вместо этого он снова открывает мне великолепный вид на себя в своей синей форме — еще одной, которая идеально ему подходит.
Определенно не жаль.
Какое бы зрелище он ни представлял, оно не перестает меня возбуждать. Мои соски напрягаются, и я думаю, каково это — снять с него форму и надеть на меня наручники.
Я чуть не падаю от смущения, и мои глаза встречаются с его глазами, когда он прочищает горло.
На его губах играет нахальная ухмылка.
— Хлоя, я благодарен тебе за то, что ты меня разглядываешь, но если ты не собираешься ничего с этим делать, давай не будем заставлять мой член напрягаться, хорошо?
Мне требуется мгновение, чтобы взять себя в руки, и я жестом показываю на дверь.
— Если ты хочешь позавтракать, заходи. В моей кладовке есть чипсы и пирожные. Ешь.
Ну вот, я опять сглупила.
Кто снова приглашает врага в свой дом?
Люди из фильмов ужасов, которых в итоге убивают — вот кто.
— Как бы я не хотел зайти и попросить тебя подать мне завтрак… — начал он.
— Подать? — Я прерываю его фырканьем. — Я бы бросила его тебе и вышла за дверь.
Мой ответ еще больше его забавляет.
— Закусочная Ширли. Я могу отвезти нас, или ты можешь встретиться со мной там в пять.
Я притворяюсь раздраженной.
Он ухмыляется.
— Отлично, — говорю я. — Тридцать минут. Один блинчик.
— Сорок минут. Два блина.
— Господи. Просто, блять, следуй за мной. — Я выкрикиваю его имя, чтобы остановить его, и он поворачивается, чтобы уйти.
— Решила сделать более выгодное предложение, такое, чтобы мы оказались в твоей постели? — спрашивает он, приподняв бровь.
— Ну как хочешь. Где мои ключи?
— Возможно, я знаю ответ на твой вопрос.
— Ты шутишь? — кричу я. — Ты украл мои ключи?
— Технически, ты отдала их мне, но я оставил их себе, чтобы запереть твою дверь, когда буду уходить. Ты должна поблагодарить меня за то, что я устранил риск того, что тебя прикончат во сне.
Я протягиваю свою открытую ладонь в его сторону.
— Отдай их.
Он поглаживает карман у своего паха, и я замечаю очертания ключей под тканью.
— Я бы предпочел, чтобы ты взяла их. Карманы крошечные, так что маленькие руки лучше справятся с их спасением.
Я делаю глубокий вдох.
— Чем дольше ты играешь в свои игры, тем меньше времени мы проводим за завтраком. Выбирай свои действия, Лейн.
Мой рот наполняется слюной при мысли о том, чтобы сделать шаг вперед и напугать его, схватив свои ключи. Я бы с удовольствием понаблюдала за его реакцией, если бы я дотянулась до него, задела его член, а затем медленно и мучительно вытащила их.
Но я не делаю этого, не только потому, что я трусиха, но и потому, что он вытаскивает их и бросает мне в руку несколько секунд спустя.
— Надеюсь, у тебя есть аппетит. — Он разворачивается и идет к своему новому джипу.
Я еще раз оглядываю его и без стыда пожимаю плечами, прежде чем идти к своей машине.
* * *
Закусочная Ширли набита людьми, набивающими свои желудки всеми возможными блюдами для завтрака. Закусочная здесь существует дольше, чем я живу. Блу Бич, штат Айова, — это маленький городок, где все всех знают. Большинство жителей живут в городе, в уютных кварталах, где нет ветхих домов, или им повезло владеть акрами земли.
А я? Я выросла на окраине, которую десятилетия назад назвали Западным Мусором. В западной части города нет ни одной симпатичной закусочной в стиле 50-х годов в нескольких минутах ходьбы. До любого места — школы, городской площади, магазинов — нужно пройти не меньше мили.
Я пообещала, что перееду из трейлерного парка в Западном районе, в котором выросла, когда заработаю достаточно денег. Я так и сделала. К сожалению, мои сестра и мать отказались сделать то же самое. Они живут в одной и той же ветхой двушке с моей племянницей и племянником. Не поймите меня неправильно. Я не осуждаю людей оттуда, но именно там происходит большинство преступлений.
Ширли ухмыляется Кайлу, когда мы входим, и усаживает нас, бормоча что-то о том, что уступит нам его любимую кабинку.
Конечно, у него есть любимая.
В отличие от других посетителей, которые не самые большие поклонники моей семьи, она приветствует меня дружелюбной улыбкой, пока мы садимся, и принимает наши заказы.
Независимо от того, что другие люди думают о моей семье, Ширли никогда не позволяла внешнему влиянию изменить ее мнение обо мне. В старших классах я приходила в закусочную, чтобы сделать домашнее задание, и Ширли всегда приносила мне бесплатные молочные коктейли.
Я заказываю кофе, яичницу и тост. Если я застряла с ним, то могу и поесть.
— Какое твое любимое блюдо на завтрак? — спрашивает Кайл с другой стороны кабинки, когда нам приносят еду.
— У меня его нет, — честно отвечаю я.
Он резко задыхается от моего ответа.
— Что? У кого нет любимого блюда на завтрак? Блинчики или вафли с вкусным кленовым сиропом. — Он откидывает голову назад и стонет. — Ммм… курица с вафлями.
По моим рукам пробегают мурашки. Его стон любви к еде заводит меня.
Я просто нелепа.
Когда он смотрит на меня, я пожимаю плечами, делая вид, что не представляю, как он издает такой же стон, находясь внутри меня.
— Я выросла на обычных хлопьях и тостах, так что ни одно из этих блюд я бы не считала своим любимым.
Даже сейчас, когда я могу позволить себе приличную еду на завтрак, это никогда не было моим любимым блюдом — скорее всего, из-за того, что в колледже я пропускала приемы пищи в пользу учебы.
Его брови сходятся вместе.
— Прости, но какое отношение это имеет к тому, что у тебя нет любимого блюда на завтрак?
Я поправляю свою салфетку на коленях.
— Я не люблю завтракать. Подай на меня в суд.
Он указывает вилкой в мою сторону, с кончиков капает сироп.
— Однажды я приготовлю тебе завтрак в постель. Ты будешь есть мои блинчики голышом и любить каждый кусочек. Вот увидишь.
Я фыркнула.
— Ты сошел с ума.
Этот разговор нужно срочно перевести в другое русло. Он заставляет меня представлять себе то, что я не должна. Поедание его блинчиков в голом виде звучит как забавное времяпрепровождение.
Он бросает вилку и обращает все свое внимание на меня.
— Хорошо. Хлоя Филдгейн не любит завтракать, понятно. Давай перейдем к следующему вопросу. Какая твоя любимая еда?
Я пожевала нижнюю губу.
— У меня нет любимой еды.
Я не гурман. Я живу на диете из салатов и быстрой еды. Это не развлечение — готовить на одного.
Он смотрит на меня.
— У каждого есть любимая еда, Хлоя. Если бы ты выбрала одно блюдо, которое будешь есть до конца жизни, что бы это было?
