написал Витя, что ждет у подъезда, всё, о чем я могла думать, это предстоящая встреча. Руки тряслись, а внешний вид в зеркале не спешил радовать, продолжая отражать мое асимметричное лицо и темные круги под глазами. Не красавица, это было всем известно. Слишком бледная, невзрачная. Будь у меня хотя бы выразительные черные брови, может, это спасло бы ситуацию, но в яркую красавицу из блеклой моли не превратило бы.
— Ты куда? — недовольно спросила мама, появляясь в коридоре словно из воздуха.
— Гулять, — ответила, стараясь не замечать того напряжения, которое висело в воздухе.
— Не красиво будет перед тетей Галей и ее мужем, — поджав губы, зашла издалека родительница. — Может, дома останешься?
— Она прилегла отдохнуть, посуду я помыла, почему не могу выйти прогуляться? — спросила с вызовом, впервые проявляя характер.
Не покидало ощущение, словно меня загоняют в клетку, лишая выбора и полноценной жизни.
— Сама знаешь, — прищурилась мама и вдруг окинула меня недовольным взглядом. — Они редко к нам из деревни выбираются, но ты иди, тетя Галя всё поймет.
От услышанного мне хотелось разреветься и вцепиться пальцами в собственные волосы. Еле сдержалась и промолчала, слыша, как отец с дядей Мишей неспешно говорят о рыбалке. Отвернулась и присела на корточки, надевая белые кеды.
— Куда собралась в таком виде? — прозвучало сзади.
Спиной я чувствовала мамино дыхание, которое отдавало недовольством.
— С Динкой в кафе, — пробормотала, не рискуя поворачиваться к ней лицом. Боялась, что по выражению глаз она всё поймет и не пустит, придумав сотню причин против.
— Дорого это, — фыркнула, чему я не особо удивилась.
— Иногда можно, — пожала плечами и потянулась к легкой курточке на вешалке, видя боковым зрением мамин силуэт со сложенными на груди руками.
Она промолчала и лишь молча смотрела, как я одеваюсь, а после поправляю волосы у зеркала.
— Не видела б тебя, решила, что ухажер появился, — усмехнулась родительница и развернулась, уходя в зал. — Придут же глупости в голову.
Я смотрела ей вслед, чувствуя, как от боли и обиды влагой наполняются глаза. Она всегда так делала, даже не удосуживаясь соврать мне, что я хотя бы симпатичная или могу быть достойна чужой любви. Внешностью я пошла в мать, и это было самым обидным, ведь кому, как не ей, знать, что такое быть изгоем, бледной тенью более красивых подруг. Но всю жизнь я слышу от нее лишь упреки и постоянные напоминания, что я отнюдь не красавица и выбирать спутника мне нужно из тех парней, которые готовы будут закрыть на это глаза. Неказистых, не привередливых, не подающих надежды.
— Тшш, — прошептала себе под нос и глянула на отражение.
Пару раз выдохнула, обмахиваясь ладонью и пытаясь привести себя в порядок. Витя не должен увидеть меня расстроенной, иначе неизбежно последуют вопросы, на которые я не готова дать ответ. Несмотря на былой позитивный настрой, мать добилась своего: из квартиры я выходила неуверенная в себе и с горящими от стыда щеками. Казалось, что и платье новое полнит в бедрах и совершенно не идет, и что прическа у меня а-ля деревенщина, но возвращаться домой и по новой наводить марафет не хотелось, ведь тогда мать точно заподозрит неладное и станет выпытывать номера всего моего окружения.
От воспоминаний о том, как она в школьные годы позвонила Леське, желая узнать, почему я не хочу ходить в школу, по коже прошла неприятная холодная дрожь. То вранье, которая бывшая подруга вывалила на нее, и материнские слова навсегда отпечатались в моей памяти.
«В нашей семье красавицы не рождаются. Смирись с этим, Кристина, и не прыгай выше головы. Я огорчена тем, что ты так опозорилась. Пусть мы и не блещем видной внешностью, но любви у красавцев не выпрашиваем».
В ее словах ощущалась затаенная застарелая боль, покрытая рубцами и корками, но разочарование мной было не наигранным, неподдельным, и это по-настоящему ранило. Ожидая от родного человека поддержки, я лишь получила моральную пощечину и пинок, от которого еще долго не могла оправиться.
Встряхнула головой, прогоняя неприятные кадры прошлого, натянула на лицо улыбку и вышла из подъезда, видя Ланковского, облокотившегося о капот своего джипа.
Клуб, к которому мы подъехали, находился в самом центре города и был у всех на слуху. У входа толпился народ, желая попасть внутрь, но пропускали не всех, четко разделяя посетителей по внешнему виду.
— Идем, Крис, — завлекающий голос Вити раздался у самого уха, опалив кожу горячим дыханием, а мужская рука невесомо коснулась поясницы.
От жара его ладони по позвоночнику распространилось внезапное ощущение покалывания. Руки похолодели, а телом овладела слабость. Несмотря на легкую дурноту, я позволила повести себя вперед, в самую гущу толпы.
— Ты сегодня обворожительно выглядишь, — снова обратился ко мне Ланковский, вгоняя меня в краску, и я опустила глаза вниз, замечая, как несколько взглядов скользнули по мне.
— Да нет, я… Спасибо, — залепетала, еле сдержавшись, чтобы не начать отнекиваться, убеждая его, что я обычная.
В последний момент осеклась, вспоминая слова Дины, которая учила правильно принимать комплименты от мужчин. С достоинством, как она любила повторять. Вот только раньше мне не приходилось применять ее слова на практике. До сегодняшнего дня.
— Кристина, — вдруг раздался охрипший мужской голос сбоку, но я его сразу узнала. — Виктор.
— Дамир, — в таком же тоне ответил Ланковский, сделал шаг вперед, прикрывая половину моего тела. — Дина.
Я повернула голову и первым увидела улыбающееся лицо подруги, которая держалась пальцами за локоть Загорского. Перевела взгляд на его лицо и чуть не дернулась от неожиданности, ведь смотрел он четко на меня. Выражение мужских глаз было непроницаемым, но по коже у меня прошелся неприятный холодок.
— Мы без очереди, — равнодушно улыбнулся Загорский и кинул мимолетный взгляд на Витю, да такой ледяной, что даже меня ошпарило огнем адреналина.
Охранник на входе узнал Дамира и пропустил нас, не преминув при этом окинуть нас с Динкой оценивающими взорами. Посмотрела вперед, не собираясь ничего читать в его глазах, но рука Вити неожиданно сомкнулась на моей талии и притянула к себе.
— Больно, — сказала ему уже внутри и сомкнула пальцы на его ладони.
Подняла голову и сразу же столкнулась с теплотой в его глазах.
— Прости, не могу совладать с ревностью, — прочитала больше по губам, ведь в ушах забарабанили клубные биты.
Я не стала на это ничего отвечать, сказанное просто выбило из колеи. О чем он? Неужели и правда подумал, что я могу понравиться тому мужчине на входе?
Мы шли вдоль стены, направляясь
