- Представь, что мы одни в целом мире, - предложил неожиданно.
- С чего бы? – ответила ты.
- С того, что вокруг эпидемия вируса, а мы убежали, - продолжил свой странный рассказ.
- От вируса не убежишь! - возразила ты с толком.
- А мы убежали! - настаивал я.
- Ну, допустим, - ты согласилась, - И что нам делать теперь?
Я понизил голос:
- Ждать до утра.
- А что будет утром? - ответила тихо, как будто поверила в этот рассказ.
Я затаился, потом оттолкнулся от стенки и стал наступать:
- А утром все инфицированные попрячутся в норы, и мы сможем выйти наружу.
Ты пугливо поёжилась:
- Вить, прекрати!
- Боишься? - сверкнул я улыбкой.
- И ничего не боюсь, - ответила ты раздражённо, - Несёшь какую-то хрень!
Я посерьёзнел:
- А знаешь, почему мы с тобой не заразились?
- И почему же? - прищурилась ты.
Я сглотнул:
- Потому, что мы избраны.
Ты отступила на шаг, когда я подошёл:
- И кем же мы избраны?
Я поднял глаза к потолку:
- Я думаю, высшими силами.
Ты усмехнулась:
- Серьёзно? И зачем мы сдались им?
- Как зачем? - прошептал, оказавшись так близко, что сердце забилось быстрей, - Чтобы создать новую расу.
- Фантазёр! - отозвалась ты с нервной усмешкой.
Позади оказалась стена. И нащупав её, ты испуганно ойкнула. Я поставил ладони с обеих сторон от тебя и склонился в попытке коснуться губами. Но ты «навострила» свои локотки.
- Но ведь они же будут волноваться, - напомнила дерзко.
«Они» - это был собирательный образ родни. Нашей общей. Мы в голове уже примеряли вариант «жить большой, не слишком-то дружной семьёй». Не зря же соседи! Правда мать называла тебя «бедной девочкой» лишь до тех пор, пока не узнала, что мы встречаемся. Теперь она постоянно искала в тебе недостатки. И принималась выуживать слухи. Половина из которых, скорее всего, были выдумкой! Я останавливал на полуслове и обычно старался уйти.
- Ничего личного, но просто…, - так начинались подобные фразы.
Отцу было всё равно. Он не лез в мою личную жизнь. Мне очень хотелось узнать, что говорят обо мне твои мама и бабка. Но я почему-то был твёрдо уверен, что ты не сказала им правду «о нас». Звучит как в сериале! Но, тем не менее, факт.
Я заверил тебя, что никто волноваться не будет. Что «твои» обратятся к «моим». Ты ночевала вне дома всего пару раз. Да и то постоянно себя изводила, что бабушка точно тебя не простит и не пустит.
- Пустит, куда она денется, - уверял я.
Но в тот раз, на квартире, все спали в обнимку. Все были немного пьяны. Мы уснули на кресле. Ты свесила голову на бок, а я всё пытался удобно тебя уложить…
Но тогда возле нас ночевали ребята. Сегодня мы были одни. И дождь уговаривал здесь задержаться. Ты поломалась для вида. Ты тоже хотела меня. Наше желание было взаимным, безумным! Оно выходило далеко за пределы этой маленькой комнаты. Этой улицы, города, мира…
Я снял с тебя водолазку. Ты помогла мне с застёжкой от лифчика. Джинсы мы сняли самостоятельно и торопливо. Я подглядывал, как ты снимаешь трусы. Увидел пушок между бёдер. И ослабел, предвкушая восторг.
Отчего-то я знал, что с тобой будет всё по-другому. И страх твой! И эта взаимность, с которой мы оба хотели открыть нечто новое. Я старался продлить. Целовал, осторожно, как в танце, сдвигаясь всё ближе и ближе к дивану. Ты охотно легла и раздвинула ноги. Между них было так горячо!
Я уже не пытался себя удержать! Ты была моей девушкой. Женщиной, если быть точным. Теперь ты была моей женщиной…
Тебе было больно, я слышал сквозь стон. И продолжал целовать, собирая слезинки. Ты плакала, но улыбалась. И я улыбнулся в ответ.
- Я люблю тебя, Нют, - так случайно сказал между вздохами. Зажмурился. Думал, забудешь. Но больше всего мне хотелось услышать ответ…
Я кончил. Достал одеяло. Боялся, ты станешь опять его нюхать! Наморщишь свой маленький носик, как делала всякий раз, когда тебе что-то не нравилось. Но ты притихла. Спиной прижимаясь к моему животу. Наши ноги сплелись.
- А у меня день рождения сегодня, - сказала случайно. И хоть это была не совсем та «случайная фраза», на которую я так надеялся, но я был рад.
- Серьёзно? – спросил. Вдруг ты шутишь?
Но ты провела по руке коготком. Отчего у меня побежали мурашки.
- Мне уже восемнадцать, так что тебя не посадят за совращение несовершеннолетней.
Только тут я припомнил – тебе же семнадцать! Было недавно. Ещё до того, как ты проболталась.
- Подумаешь, - хмыкнул лениво, - Даже если бы и посадили. Я бы всё равно это сделал.
Ты напряглась:
- Ведь тебе не впервой?
Я подавил тяжкий вздох. Ты оказалась ревнивой! Но не такой же, как я. Ведь я ревновал тебя жутко и яростно. Ко всем. Даже к собственной тени.
- Всё, что было до тебя, не считается, - сказал, отрезая любые контакты. В тот момент я бы с радостью стёр их из памяти. Я тоже хотел, чтобы ты стала первой. Моей.
Пока ты молчала, выдумывая новую реплику, я обещал:
- С меня подарок.
Ты, кажется, уже засыпала. Потому что твой голос звучал так расслабленно:
- Ты его уже сделал.
Я про себя усмехнулся: «Неизвестно ещё, кто кому».
Эта ночь была самой волшебной. Сколько их было после. Но эта… Наверное, мне потому так казалось, что ты была настоящая там, в пределах той ночи. Я желал тебя всю, без остатка! Нагретые мы выходили на дождь. Голые, в обуви. Чтобы замёрзнуть, и снова уткнуться друг в друга. И больше всего мне хотелось в тот раз, чтобы ночь никогда не кончалась. Чтобы дождь не кончался! А наша любовь не закончилась даже спустя много лет.
Глава 7. Аня
Ты стоял внизу, а я махала тебе из окна. Мама подкралась сзади, и я одёрнула штору. Она налила себе кофе. Работа по ночам не шла ей на пользу. И днём она была раздражительна. Вот и сейчас покосилась:
- Могла бы кого и получше найти.
Я стала тебя защищать:
- А чем тебе Витя не нравится?
Тогда мои уже знали о нас. Бабуля вздыхала. И, увидев прокладки в мусорном ведре, переводила взгляд с одной на другую. Предупредила - если рожу, выпроводит в квартиру напротив.
- В том-то и дело, что нравится, - ответила мама.
Я замешкалась, не понимая, в чём суть. Но не взялась уточнять. Мама спросила:
- А если замуж позовёт, пойдёшь?
Русые волосы растрепались, она сгребла их тонкими пальцами. Спросонья она казалась мне особенно уязвимой.
- Пойду, - ответила с вызовом.
Мама хмыкнула:
- Ну, и дура!
Я осталась стоять, ошарашено глядя ей вслед. Прикусила язык, когда наружу просилось: «Сама ты такая». Мне казалось, она не любила меня! Но страдала всегда со мной вместе. Изливала мне душу, как её доконали мужчины. И всякий раз после этого зарекалась отказаться от них навсегда. Этому решению обычно сопутствовал ряд фраз:
- Сами справимся, правда же? – была одной из таких.
Но спустя время мама опять начинала встречаться с мужчиной. И опять заверяла, что «этот уж точно тот самый». Предъявляла мне свой «экземпляр». И ждала одобрения.
С первым отчимом жили, душа в душу. Мы до сих пор с ним общаемся. Он поздравляет меня с днём рождения. Не теперешнюю меня, а ту, прежнюю Аню. Мама рассталась с ним, потому, что «время пришло». Этим она объясняла предательство! В первую очередь по отношению ко мне.
Второй мамин муж появился не сразу. После него было много других. Я думаю, их было много! Ведь мама меня не знакомила. А потом объявила, что «это - любовь», и мы будем жить в его доме. И это была далеко не усадьба. Скорее шалаш для двоих. В котором втроём было тесно! И мы, вместе с псом, коротали время снаружи. Правда, пёс был привязан. А мне разрешалось гулять.
Когда я привыкла к собаке и к отчиму. И даже выбрала место у него на участке, под розовый куст. Мама сказала коронную фразу:
- Аня, собирай вещи! Мы уезжаем!
И я опять начинала с нуля…
