я согласен. О таком не принято говорить. Общество это порицает. Но оно много чего порицает. Только именно разнообразие несет настоящий кайф. а не миссионерская поза под одеялом!
Представляю себя на его месте. Только пробую представить, как его ласкает другая девушка, как сердце в груди сжимается тисками ревности. В самом начале нашего романа я его предупредила, что не готова его ни с кем делить. если его свобода для него важна, то он должен выбрать ее. Не меня. И теперь в голове зреет закономерный вопрос — а была ли она, его верность.
— Скажи, пожалуйста, честно. Ты спал с другими?
Замираю, всматриваюсь в такие дорогие черты, пытаясь понять, будет ли он говорить правду.
— Даня. не делай из меня монстра. Мы договаривались, что не будем иметь других партнеров. Я люблю тебя…
В любой другой момент эти три слова от него вознесли бы меня на небо.
И вот я слышу их от него и им не верю.
— Так любишь, что готов дать мной попользоваться своему другу? А после него — скольким? Это же так круто! У тебя член от этого сильнее стоит!
Уже не выбираю слов, просто выплескиваю на него то, от чего душа полыхает.
— Я, что, бутерброд, которым можно поддержать голодающего друга? Кукла из секс-шопа? Ах, боже мой, сейчас во мне будет целых два члена! Я же обкончаюсь вся!
— Даня, Дань, успокойся. То, что я предлагаю, это не для того, чтобы тебя унизить. И я никогда тебя так не рассматривал, как ты говоришь. Я вообще хотел тебе предложить съехаться!
Но и это не производит на меня нужного впечатления. Всё не так, как я хотела. И человек, казавшийся мне благословением небес, вовсе не такой, как я представляла.
— Для чего — съехаться? — ору я в полный голос, — Чтобы дружкам твоим меня удобней потрахивать было? Всегда под рукой? На всё готовая бля*ь?!
Я редко ругаюсь матом, но подобрать другого слова не могу.
— Для меня постель — это дело двоих! Пойми ты. Не проходной двор, где топчется целое стадо тех, кто мне на фиг не нужен.
— А ты пробовала, чтобы судить? Что ты знаешь о тех других? Может, они любить способны правильней, чем все святоши, которые тебя окружали? А? Об этом не задумывалась? Тебя бабка как воспитала с мыслью, что в трусы руку нельзя запускать, так ты с этой мыслью и живешь! Грех! — Демьян тоже повышает голос.
Упоминание бабушки в этот момент, да еще и с некоторой долей пренебрежения, окончательно выводит меня из себя.
— А ты из меня кого хочешь сделать? Сучку, которая всем кобелям в округе дает? Потому что ты сказал, что это правильно и современно? Только ты не угадал, Янчик, — я специально использую вариацию его имени, которой его называет моя сестра. С одной стороны, чтобы тоже уколоть его — знаю же, что так ему не нравится. С другой стороны, чтобы отгородиться эмоционально. Я люблю другого человека — Демьяна, а кто это такой, я не знаю, — Я личность! Человек, в конце концов. А не три дырки, куда можно пристроить чей-то член.
— Ты… — тянет он вдруг, — Истеричка закомплексованная….
Это последняя капля, переполняющая чашу моего терпения.
— Сам своему Герману в жопу дай! — шиплю я, сжимая кулаки, — Вон пошел! И больше ко мне не приближайся!
Валеев открывает рот, чтобы еще что-то сказать напоследок. Но передумывает. Разворачивается и уходит.
А я остаюсь одна. Наедине с гордостью.
Только что же тошно так?
Даниэла
После того, как Демьян ушел, закрываю за ним дверь и опускаюсь прямо на пол в прихожей. Меня не волнует, что там не слишком чисто. Я последний раз мыла полы дней пять назад. Хотела убраться. Всё как-то было не до того. Я ждала праздника с тем же ощущением, с каким в детстве ждала Нового года. Вот тогда, в то время, мне казалось, что обязательно случиться что-то необыкновенное. И даже если в этом году этого не произошло, то обязательно произойдет в следующем.
Но я, по-моему, чуда все же дождалась. Я узнала, что я — закомплексованная истеричка. И это сказал мне человек, с которым я мечтала связать всю свою жизнь. Смысл многих выражений мы понимаем только, когда оказываемся в положении, которое способствует этому пониманию. Сидя на полу и обхватив колени руками, я очень хорошо поняла выражение "выбить почву из-под ног". И если еще с утра я успокаивала себя тем, что мне показалось, что Демьян задумал что-то плохое, то, после только что произошедшей сцены, это делать затруднительно.
Мой идеальный мир пошел трещинами. И я не знаю, что теперь мне делать. Я хочу замуж, хочу детей. хочу свой собственный дом, сад вокруг него, качели, на которых я буду катать сына или дочку. Вместо этого мой любимый человек предложил мне съехаться и заниматься сексом с другими мужчинами. Возможно, я не знаю, что в голове у мужчин, но разве Демьян женится на мне, если я соглашусь? Захочет, чтобы я стала матерью его детей? Что он будет представлять, когда я буду общаться с его родителями?
Мне трудно поверить, что он сможет ко мне хорошо относиться после такого эксперимента. А если этот эксперимент станет нормой для нас, то хочу ли я такой жизни? И что, если это норма для Демьяна? Готова ли я ее принять и делать вид, что всё в полном порядке?
Вопросы все обрушиваются на меня изнутри.
А потом до меня доходит — что если, Валеев никогда не вернется? Что, если я ему не нужна, после того, как всё пошло не по его плану?
Это, пожалуй, самый страшный вопрос, потому что я слишком сильно влюбилась в него и не представляю, как я буду, если его не будет в моей жизни. Просыпаться, зная, что он не позвонит… Садиться за стол, зная, что я никогда не смогу для него что-то приготовить, а он никогда больше не похвалит меня за то, что я божественно готовлю. Мыться в душе, зная, что он не войдет ко мне, не намылит мне спину и не займется со мной сексом…
Почему-то мысль о том, что его больше не будет со мной — она самая страшная. Никогда я не почувствую его внутри себя…
Я очень закрытый человек. И для меня подпустить к себе кого-то очень сложно. А Валеева, напротив, оказалось легко. Слишком легко. И он пробрался мне
