— О, боже, что он натворил на этот раз? — спрашивает она, слегка отдёргивая руку. Она, кажется, подавлена его действиями.
— У Чака здесь пять парней, — на этот раз это другой парень, Зак. Он кажется крутым. Имею в виду, я не знаю его, но он как настоящий Адам. Адам. Чёрт. Отсылок слишком много. — Крид подразумевал, что она их не заслужила или что-то в этом роде? Что странно, учитывая, как он издевался над Марни…
— Как будто я был единственным, — выдавливает Крид, бросая взгляд на Зака. — И я не подразумевал ничего подобного. Это было простое, блядь, исследование.
— Не принимай это близко к сердцу, — продолжает Зак, сосредоточив внимание на мне. — Он запуган твоими парнями — вот и всё, что произошло. Он боится Монтегю.
— Все боятся Монтегю, — признаю я, а затем пожимаю плечами. — Кроме того, я легко трансформируюсь, и это никого не касается. Я не обижаюсь. Подожди, пока не увидишь меня с моими горячими девчачьими флюидами на полную катушку. — Очередь за мной движется вперёд, и я иду вместе с ней спиной вперёд. — Итак, вы все остаётесь в общежитиях или…?
— На данный момент, — это Крид, в его голосе слышится мрачная нотка, которую я не уверена, что понимаю.
Мне кажется — и я могу совершенно ошибаться, — что у мисс Марни много забот.
Лично я отдаю себе отчёт в том, что моя ситуация с ребятами настолько хороша, насколько это возможно. Они все друзья; у них есть история; они ладят и любят друг друга. Может быть, в долгосрочной перспективе это и не сработает, но пока всё идёт отлично.
А та девушка? Мой взгляд перемещается на неё, стоящую в очереди от Р до Я в полном одиночестве, взгляд поднят к небу, золотисто-розовые волосы развеваются на ветру. В этой группе царит большая напряжённость.
Моё внимание переключается на Спенсера, который тоже стоит в очереди один, но свирепо смотрит на меня. Я показываю ему средний палец, и он ухмыляется мне в ответ. Черч и близнецы стоят в очереди вместе, но бедный Рейнджер застрял с тем ужасающим чуваком Тристаном и чудаком с пластиковым мечом и кепкой.
Интересно, как всё пройдёт?
Я вижу, что у парня с пластиковым мечом — Виндзора, которого я также знаю, как ёбаного принца, — в руке маффин, и он его ест. Храбрый человек. Он мне нравится. И Зак тоже.
Остальные трое… Я не так уверена в этом.
— Ну, мы с Марни встречаемся завтра за баблти. Хочешь присоединиться к нам? — я обращаю внимание на Миранду, и её лицо озаряется. Да, она мне уже нравится.
— Я бы с удовольствием! — она протягивает мне свой телефон — это совершенно новый Z-Fold в дорогом чехле, — и мы обмениваемся номерами. — Мы все новички в этом месте, поэтому пока не знаем ни одного хорошего места.
— Я уже много лет живу в местечке под названием Натмег, штат Коннектикут. Я едва ли являюсь частью современного мира. Мы могли бы выпить кофе в «Макдоналдсе», и я была бы в восторге, — я улыбаюсь и подмигиваю ей, прежде чем очередь снова продвигается вперёд, и теперь моя очередь записываться на одну из экскурсий по кампусу.
Честно говоря, я не была уверена, что когда-нибудь поступлю в колледж, не говоря уже о заведении такого уровня.
До меня это доходит, когда я регистрируюсь, принимая шнурок и карту, прежде чем отойти в сторону и обнаружить, что смотрю вверх на бревенчатые стены общежитий, немного солнца отражается от инея, прилипшего к крышам.
— У тебя что-то на уме? — спрашивает Черч, останавливаясь рядом со мной, его правая рука засунута в карман синих слаксов, в другой он держит свежую чашку кофе. Очевидно, он также совершил налёт на студенческий столик с закусками. Он потягивает его, изучая общежитие, а затем поворачивается, чтобы посмотреть мне в лицо.
Мои щёки горят, и я смотрю вниз на свою пустую банку из-под содовой, всё ещё зажатую в руке, из отверстия которой торчит изжёванная соломинка.
— Я не чувствую, что заслуживаю быть здесь, — признаю я, и Черч издаёт негромкий протестующий смешок. Хотя мы оба знаем, что это правда. Я не самый лучший студент в мире; на самом деле во мне вообще нет ничего особенного.
— Шарлотта, — он называет меня полным именем — верный способ привлечь моё внимание. Я смотрю на него, когда парень наклоняется, прижимаясь кончиком своего носа к моему. Мои глаза закрываются, когда я наслаждаюсь его присутствием, я так невероятно благодарна за то, что нахожусь здесь с ним, но в то же время чертовски плохо справляюсь со своими собственными эмоциями. — Независимо от того, чувствуешь ли ты, что заслуживаешь быть здесь, или нет, ты здесь. Воспользуйся этой возможностью наилучшим образом.
Он отстраняется, не целуя меня, и я борюсь с желанием пнуть его по ноге.
— А что насчёт, э-э… — мой голос затихает, потому что мне трудно облечь вопрос в слова.
— А что насчёт свадьбы? — спрашивает Черч, и я сжимаю руку в кулак, обручальное кольцо впивается мне в кожу. Есть причина, по которой этим утром я надела толстовку с длинными рукавами (и не только потому, что на улице чертовски холодно). Быть помолвленной на первом курсе университета — это немного странно, не так ли? Типа, мы слишком молоды для всего этого. — Она через две недели, и все приготовления уже сделаны. Ты же сказала, что не хочешь ничего планировать? — он звучит смущённым и, возможно, даже слегка обеспокоенным, но, с другой стороны, мы говорим о Черче Монтегю. Он никогда ни о чём не беспокоится.
— Я не не хочу ничего планировать, — признаюсь я, и он улыбается мне, делая ещё один глоток кофе и приподнимая свои медовые брови. — Я просто… столько всего происходит.
Мы должны были пожениться в выпускном классе средней школы — какая-то шумиха из-за того, что его родители думали, что мы влюблены друг в друга и хотели подорвать авторитет моего отца и всё такое, — но Черчу удалось убедить его семью отложить всё.
Примерно на несколько месяцев.
Итак, и снова мы в отправной точке, всё готово для того, чтобы отправиться к алтарю. Другие парни ведут себя так, будто их это не беспокоит, как будто они вообще не ревнуют, но я чувствую, что это полная чушь. Если бы я была в гареме девушек, и мы все встречались с одним парнем, и он собирался законно жениться на девушке, которая не была бы мной… Я бы прирезала эту сучку. Я бы вырвала у неё серьги. Я бы дёрнула её за волосы. Я бы насыпала ей в туфли чесоточного порошка.
Будучи единственным ребёнком в семье, я в некотором роде не в восторге от идеи делиться чем-либо.
Особенно моими мальчиками.
Моими.
Спенсер выхватывает банку из моих пальцев, швыряет её через себя и умудряется забросить в мусорный бак, который находится примерно в десяти футах от нас. Впечатляюще.
— Я не уверен насчёт того, чтобы ты тусовалась с этой девушкой Марни, — начинает он, но я игнорирую его, потому что он слишком заботливый, а ещё он первый парень, с которым я когда-либо спала, и который мне понравился, иногда, думая об этом, я краснею с головы до ног. — Ничего не имею против неё, но ей нравится Крид Кэбот. Ты, блядь, издеваешься надо мной? — затем он поворачивается к Черчу, потому что знает, что я не понимаю и мне наплевать на их странную чушь об обществе богатых людей. — Тристан. Вандербильт. Я имею в виду, с таким же успехом она может встречаться с Дракулой. Не современным городским фэнтезийным Дракулой, но похожим на оригинального парня, которому отрезают голову и набивают рот чесноком.
— Это была Люси, а не Дракула, — поправляет Черч, потому что — шок! — он единственный, кто действительно читал оригинальный роман 1897 года. Спенсер лишь смотрит на него, потому что… Я имею в виду, кто, чёрт возьми, такая Люси? Все знают Дракулу, Ван Хельсинга, даже Мину… Но Люси? Она, должно быть, умирает в самом начале книги.
— Тристан, вероятно, приехал в Борнстед с гробом, полным земли, — вот что Спенсер считает качественным остроумием. Я не могу перестать представлять себе этого унылого сероглазого парня, лежащего в блестящем чёрном гробу, одетого в хороший костюм, с закрытыми глазами и целой луковицей чеснока, застрявшей между его приоткрытых губ. Я хихикаю над этим образом.
